Песенка бомжа

Не мечтал я о морях и кораллах,
Не мечтал поесть я суп черепаший.
Я неделями не кушал, бывало,
Ничего кроме ячневой каши.

На груди себе я сделал татушку
Из чернил, что украл в магазине.
На груди поселилась лягушка
В пего-рыже-волосатой трясине.

В голове смешались люди и кони,
Бегемоты, жирафы и пудель.
Я поем, может быть, макароны,
Коль свезет мне найти завтра рубль.

Не вкушал никогда я омаров,
Коньяков, даже простенькой Плиски.
Не держал я девиц из журналов
За их псевдонатуральные сиськи.

Не поеду я кататься на лыжах
В Куршавель, Баден-Баден и Ниццу.
Мне Мытищи родимые ближе,
Чем любая, твою мать, заграница.

Не читал Бедбедера запоем,
Не видал даже Красную площадь.
По ночам я ведь сплю давно стоя,
Хотя не боевая я лошадь.

По ночам снятся черные горы,
А не горы - так черная клизма.
С Пикассо я веду разговоры
О проблемах импрессионизма.

Жизнь моя не полушка пустая,
Полон я разномастных желаний.
Я хочу как собака залаять
Посреди белокаменных зданий.

Мне в метро и тепло, и уютно,
Нахожу там я даже окурки.
Но с людьми мне порою так трудно,
Что я плачу, какие тут шутки.

Человек я - ведь я сохраняю
Речь и даже прямое хожденье.
Пусть харкаюсь и дурно воняю,
Но подвержен тоске и волненью.

Вот иду по проспекту я Маркса,
Не хватает мне девичьей ласки.
Во мне бродит марксизма закваска –
Я хочу поделить всё по-братски.

Я не мылся уже три недели,
Круассанов не ел уж три года.
Вместо солнца - сплошные метели,
Вместо вёдро - плохая погода.

Я закончить хочу эту песню.
Вы не смейтесь, всё это серьёзно.
Из бомжей не уйти мне - хоть тресни,
Вот поглубже погрязнуть – возможно.