Фрунзевцам-участникам экспериментальной стажировки

Я за жизнь свою, отродясь, не держал
Столько тыщ в карманах дырявых.
От жены, от детей за границу сбежал,
Чтоб кутнуть в соседней державе.
Знай мол наших! Гулять так гулять!
Мне на облик моральный было плевать.
Я часов прикупил, да китайских халатов.
Пиво чешское пил от зари до заката.
Кабаре, варьете, рестораны и бары.
Я швырял капиталы как истинный барин.
Официанты встречали улыбкой лучистой.
Я кричал им: "Знай наших! Руссо Туристо!"
Что я только ни вытворял.
Я с ансамблем "Берёзка" плясал.
Нагонял в финских саунах страх,
Появляясь в семейных трусах.
На развалинах Красной Горки
Из горла пил ихнюю горькую.
А потом, протрезвев к утру,
Незнакомую мне выдавал за сестру.
Ружемберок, Ельшава, Комарно и Зволен.
Мне казалось всё мало, я был не доволен.
"Дайте хлеба и зрелищ," - кричал я в Ельшаве.
Хлеба дали, но... с мурашами.
В поисках зрелищ и куртизанок
Ушёл я в подполье и стал партизанить.
Набеги устраивал на кукурузу,
Яблоки грабил и даже арбузы.
Гостеприимных словаков и чехов
На год оставил без грецких орехов.
"POZOR !" - запестрело в заметках газетных.
"Russo Turisto" - мститель буфетный!
И предали меня друзья по подполью.
Под видом экскурсии вывезли в поле
И бросили там без обеда и ужина,
Как некий предмет - дырявый, ненужный.

Я не сдался, не выбросил белый флаг,
А с духом собрался и двинул во Влаг.
Там во Влаге уютном и чистом
Во мне сразу признали Руссо Туристо.
Ах, как кормили меня , как поили ...
А к вечеру счёт, невзначай, предъявили.
Оставил все деньги, костюм и часы.
Остались лишь галстук, носки и трусы.

Раздетый, но сытый побрёл я по шпалам,
Надеясь к утру вернуться в Ельшаву.
Но, видимо выпил много вина:
Мерещиться стали и Чёрт и жена.
"К цыганам, - кричал Чёрт в пьяном угаре,-
Руссо Туристо, по бабам ударим ?!
Ещё ведь не вечер, вся ночь впереди.
Носки подтяни и к мадъяркам иди !"
Жена говорила мне с укоризной:
"Что ж ты, скотина, позоришь Отчизну ?
Хоть бы о детях подумал, подлец,
Какой - никакой, а ведь ты им отец !"
А Чёрт, распаляясь всё больше и больше,
Кричал: "Плюнь на бабу! Поехали в Польшу!
Полячек прижмём, да с панами напьёмся!
А поутру в Ельшаву вернёмся."
"Полячек прижмёт он. Напьётся с панами, -
Жена вновь предстала перед очами, -
Да я тебе, Чёрт, мохнатые ноги
Переломаю! Козёл винторогий!
Ты мужа мово не сбивай с понталыку.
Какой - никакой, а к нему я привыкла.
Очнись, дорогой мой, пьяная рожа!
А то и тебе достанется тоже!"

Очнулся - купе. Не возьму никак в толк я:
Я на полу, а ребята - на полках?!
Неужто закончилась вся благодать?
И я возвращаюсь на Родину - мать?
Эх, заграничная жизнь - хороша-а-а...
Жаль, что в карманах уж нет ни шиша.
Тут, прерывая мой сон, иль не сон.
Вошёл проводник: "За постель - десять крон !"
Я, предвкушая вагонный скандал,
С коврика встал и заорал:
"Что?! Десять крон?! За нашу постель?!
Валютчик, хапуга! В своём ты уме ль?!
Постель - это Родины нашей частица!
И я за неё готов расплатиться!
Но, как патриот, только в наших рублях!..
Как только окажемся в наших краях."
Валютчик, хапуга, то бишь - проводник
К такому отпору, видать, не привык.
Шасть из купе и порядок, молчок.
А за окошком - станция Чоп.

Ха! Это ж наша родная земля!
Господи! Как же соскучился я!
Мигом рванул в привокзальный буфет.
"Мне водки, селёдки, э - э - э... как это нет?!"
"Нету, - отрезала зло продавщица, -
Здесь вам буфет, а не заграница!
Водки с селёдкой он захотел!
А кукиш с маслом когда-нибудь ел?!"
"Да как Вы... ты... смеете?! Смеешь?! Какое нахальство!
А ну, позовите мне ваше начальство!"
"Ага, брошу всё и пойду сейчас звать ...
Тебе бы на поезд не опоздать.
А то ненароком останешься здесь.
И до-о-олго селёдку свою будешь есть!
И водкою будешь её запивать.
Да письма домой каждый день посылать.
Беги на свой поезд, пока ещё цел!
Водки с селёдкой он захотел."

Ну, здравствуй, родимая Родина-мать.
Прости, что к хорошему стал привыкать.
Там - в этих долбаных заграницах -
Хамство такое даже не снится.
Ты уважаешь, тебя уважают,
В общем, друг друга не обижают.
Скучно как-то люди живут:
Водку не пьянствуют, морды не бьют...
И ты раскисаешь там - за бугром.
И чувствуешь: что-то не то, - всем нутром.
Вроде всё есть, а что-то неймётся.
Чего не хватает? Чего не живётся?
Спасибо, буфетчица! Родина-мать!
Нашёл теперь то, что успел потерять.
И вот, обретя уже то, что искал,
Со смаком буфетчицу на хрен послал.
И, смыв, таким образом, лоск заграницы,
С чувством достоинства отбыл в столицу.
************************************
Ну, вот и Москва ! Что там их "Боровичка"
Супротив наших "Московской", "Столичной" !!!