Часть третья

О том, что каждому человеку не хватает для полного счастья своего персонального деда Фацилия.

Было дело, средь степей,
Чуднотворец Моисей
Всяки книжицы читал,
Распивал, да колдовал.
Собирая коноплю,
Разыскал он западню.
В ней же – дивный человек,
Двуголовый Чундур-бек.
Испугался Моисей:
«Энто что за кочубей?
Как ты тута очутился,
И который день не мылся?»
Ну а Чундур-бек молчит,
Жёлтым глазом лишь косит,
Русских слов не знает он,
С Моисеем не знаком.
«Что молчишь, двуглавый хрен,
Одичал что ли совсем?
Отвечай, да поскорей.
Я – святейший Моисей».
В западне он был три дня –
Обглодал там труп коня.
Рассказать же о себе
Мог на птичьем языке.
Дивной птицей¹ Чундур-бек
О своих лишеньях рек.
Моисей всё понимал,
Да настойку попивал.

Моисей сказал с трудом:
«Будь моим учеником!
Буду я давать тебе
В день по рыбьей голове».
Двуголовый Чундур-бек
Поклонялся рыбе хек.
Он любил ея покушать,
Да смешной рассказ послушать.

Вздумал, как-то, Моисей
Жареных лесных гусей
Справить к ужину себе
На бревенчатом столе.
Ученик же, кочубей,
Изловил таких гусей.
Он мечтал, чтоб Моисей
Возлюбил его скорей.
А откушавши гусей
Взбеленился Моисей,
Извести решил врага,
Свет – Андрея, дурака,
Потому что наш Андрей,
Всем известный дуралей,
В жёны взял себе Царицу,
Ну ту самую, Девицу.
(Моисей имел к ней страсть,
И давно решил накласть
На неё свои объятья;
На Андрея же – проклятья).
Он Андрея превратил
В двух громоздких гомодрил,
В двух уродских обезьян,
Прохвати его изъян.
Обезьяны, знамо дело,
И по духу, и по телу,
Отличались друг от друга² –
Нет опаснее недуга.
Первый, старший, гомодрил
Похихикать страсть любил,
А второй же гомодрил
Самогонку лихо пил.
Так уж им не повезло,
Что любили делать зло.
Не кому-то там – друг другу,
Ведь одна была хапуга,
А другая гомодрила,
Та, что выпить страсть любила,
Дядю Борю полюбила,
Про приличия забыла.
Если б он об энтом знал,
То дурачиться б не стал,
А сварил бы в кипятке
Гомодрилу в котелке.

В то же время гомодрилы
Царь-Девицу совратили –
Повалили на кровать,
Да давай её лобзать.
Мамки с няньками в светлице
Пособить хотят Девице,
Гомодрил тузят ухватом –
Выдворить хотят из хаты.

Тут взмолились гомодрилы:
«Вы по что нас так избили!
Почему мы не могём
Облобзать ея вдвоём?»
«Вы Девице неприятны,
Бородаты, неопрятны.
Кабы были молодцами,
Без сомнения б лобзали!»
Рассердилась гомодрила,
Няньку в бочке утопила,
А другая, между тем,
Обхихикалась совсем.
Ну а царская дружина
Красный терем окружила,
И услышав смех бесовский,
Ворвалась в темницу ловко…

Гомодрилы из светлицы,
Из объятий Царь-Девицы
Убежали во поля,
Чтоб сыскать там знахаря.

Путь был долог и далёк,
Исходили сто дорог.
Наконец, в лесу дремучем,
Старый дед, болезнью скрючен.
Дед Фацилий был еврей –
Нет приятнее людей.
Сей прелестный чародей
Излечал больных зверей.
«Ну, реките, милы други,
Про болезни и недуги.
Беспокоит вас сурьёзно
Лихорадка, али оспа?»
И заплакал гомодрил:
«Чародей вот превратил
В двух убогих обезьян,
Не покинь его изъян!»

Дед Фацил вздохнул печально:
«Мне вас жаль, друзья, во спальне
В изголовье у меня
Золочёная сума.
В той суме лежит кашица,
Что должна в огне вариться.
Вы ея возьмите в рот,
И убожество пройдёт!»
И последовав завету,
Фацилийскому совету,
Ту кашицу, что зловонна,
В рот они берут покорно.
Подмигнул им дед пугливо,
И случилось тута диво –
Замест этих животин
Князь Андрей стоит един.

В благодарность старику
Он зерно смолол в муку,
Да напёк ржаных хлебов,
Надоил коров, козов…

Примечания:
1. История не донесла до нас, какой именно птицей говорил Чундкр-бек. Среди самых распространённых версий – версия о свирели, трясогузке, голубе-сизаре, пеликане, пингвине и жар-птице.
2. Первая была гориллой, вторая – шимпанзе.