Охота на мамашу

про девочек
Евгения Райзер

«У девочек рвутся струны уже под бубен.
У девочек страсть сердечна, а сердце крепко.
И смерть на миру красна даже в волчьей шубе,
А в норке и не на миру - красна, но редко».

Хрень на миру.

У девочек рвутся струны даже на бубне.
Сердце у них, искушенных, кремень в натуре.
И смерть на миру красна, но все ж преступна,
А в норке она престижней, чем в волчьей шкуре.

Далее.

»У девочек всё упруго, и грудь, и нервы.
За каждым углом притаился горячий мачо.
Им кажется, нет ничего сексуальней стервы.
Но свечка на стол - и плачут, заразы, плачут».

Заразы.

Все лучше у них - хороши заразы.
И нервы стальные – не ныли ни разу.
Годами себя я как сталь закаляю,
А все психопатка, как ни заставляю
Быть сдержанней и не такой истеричной
Себя, все тщета, пустота в жизни личной.
У них за углом да за каждым по мачо.
А мне не словить и нахрапом удачу.
Вот титьки мне б их, да и ноги, и нервы,
Остался б со мной навсегда тот мой первый.

Далее.

»А я не то, чтоб от зависти, но обидно, -
Ни памяти девичьей, ни упругости нервов.
А хочется в белом.. Чтоб мачо под боком, видный,
И пусть у меня он не первый. Да хрен с ним, с первым».

Зависть.

Мне б памяти девичьей, хилой, неважной,
Чтоб список не помнить,
Всех тех, кто мой мир бесшабашный
Развратом наполнил.
Так хочется в белом, да в рай не пускают
грехи. Все кругом намекают,
что в черном мне быть бы уже не мешало.
Ох, вырвать так хочется совести жало.

Далее.

»А хочется в алом иль, в лучшем случае, в голом.
И не покраснев признаться: «Читаю Грина».
И свечку на стол, и плакать, как дура, в голос.
И умереть красиво, где-нибудь в Рино».

Асоль.

Как парус у Грина мне в алом явиться б
И тем покорить сверхбогатого принца.
Чтоб жить – не тужить, о прошлом забывши навечно.
А если напомнят, сказать: ты держал что ли свечку?

Далее.

»Но это у девочек, а у меня - октябрь.
Не Рино, не Рим, - Калифорния и мигрени.
Закрыты как тема и пропасти, и «хотя бы»
До лучших условных времён, где пушкинский гений»


Не девочка.

Да, что я по-девичьи что ли забыла –
Октябрь на дворе, лето в Лету уплыло.
Мигрени теперь да болезни от века,
Сопутствуют грешному что человеку.

Далее.

»Пречистой своей красотой не покажется пресным.
Накапав чернил, схвачусь за перо, за дело,
И свечку на стол, и... Не плачется, хоть ты тресни.
И красный мне, как корове седло, и белый.

Гений.

Ах, Пушкин, какой же ты пресный!
Послушаю лучше я Элвиса Пресли,
Седло примеряя на спину старушки.
Писать никогда не сумею как Пушкин.

Далее.

»У девочек рвутся струны легко, игриво.
У девочек всё прекрасно - душа и зубы.
Разделать бы эту девочку в хвост и в гриву,
Но спят мои девочки, спят две мои голубы».

Надежда.

На девочек мама надежды теперь возлагает.
В гарем не берут, если челюсть вставная.
Вот мама им зубы беречь предлагает -
Найдет женихов, жизни хитрости знает.