Киев. Десять лет спустя

       

Над Печерским холмом тихо стелится вязкий туман.
Не к лицу эти южным широтам английская сырость.
Как и нам уж подавно претит безоглядный обман.
Ну зачем эта чушь с уст слетает, скажи мне на милость?
       Да, наверно, причина скрывается именно там,
       Где лет десять провел, - срок внушительный даже для века.
       Где я был – ты отчасти б прочла по нательным крестам,
       Географии пленника и беглеца-человека.

Как же ты изменился, мой город, с тех давних годов.
Друг, таксист, не спеши, я хочу все получше увидеть.
Тормозни, я на рынке куплю ей роскошных цветов.
Бессарабка, прости! Не смогу тебя больше обидеть.
       Я когда-то здесь был, не поверишь, весьма знаменит.
       Сорванцом начинал воровать мандарины и сливы,
       И без удержу грыз той науки преступной гранит,
       Чтоб когда-нибудь сделать тебя в мире самой счастливой.

Не узнать! – бывшей Ленина вверх, вновь замедлили ход.
По Воровского, мимо Сенного, на Львовскую площадь.
На Артема сойдем и помянем военный тот год,
Когда бабку мою уводили в могильную рощу.
       Фонари будто льют в дымку ночи фруктовый сироп
       Нам на губы…
       Однако не сладок декабрь в помине.
       И как хочется, хочется, хочется, хочется чтоб
       Нас с тобой просушило печное дыхание камина.

Погоди, может быть ресторана полночная тишь
Нам поможет вернуться в былое, став чуточку ближе.
Как же нас побросало, любовь! Почему ты молчишь?
Я знавал Салехард, ну а ты проживала в Париже.
       Ты ждала? Боже праведный, ну неужели ждала
       Мое битое сердце и эти роскошные розы?
       С опозданием, жаль…
       Вот и вес потеряли слова.
       Мы сидим и молчим, а в глазах,
       а в глазах кричат слезы!