Попугай

Много лет попугай в тесной клетке молчал,
Хотя значился как говорящий, –
То ли джунглевый рай он с тоской вспоминал,
То ли был не совсем настоящим.

Я при нём, не боясь, обо всём говорил,
Изливал ущемлённую душу,
Он дремал напоказ, головою крутил,
Но при этом внимательно слушал.

И однажды, когда надоевший всем страх
Неожиданно вдруг отменили,
Попугай, подгадав, закричал при гостях,
Что его ни за что посадили.

И понёс, и понёс... «Лицемеры! – кричит. –
Мерзопакостные конформисты!
Что вам птичий вопрос?! Если птица молчит,
Вы о ней забываете быстро.

Ну а если она начинает болтать
Не о том, что вы слышать хотите,
Вы, послав её на ... или вспомнив про мать,
Птице глотку заткнёте... Заткните!»

В шоке гости и я – мир не видел ещё,
Чтоб пернатый так сказывал складно.
Поздравляют друзья. Я, конечно, польщён,
Хотя многое мне непонятно.

Непонятно, зачем попугай говорил
О каком-то там птичьем вопросе,
Непонятно совсем, кто и как научил
Его делать такие разносы.

В общем, я был сражён. Он же, видя, что мы
Ему глотку заткнуть не решились,
Вновь полез на рожон и из клетки-тюрьмы
Попытался решительно вылезть.

Да куда там! СлабО! Птица - птица и есть,
Пусть и стала она говорящей.
Её жалкий дебош, болтовня в нашу честь –
Всё равно, что Минздрав для курящих.

Но терпенье моё все же кончилось, и –
Я открыл попугаеву клетку.
Мне друзья: «Ё-моё! Он же, гад, улетит:
Шасть в окно – и вороной на ветку!»

Только зря они так! Попугай не дурак.
Он в открытые двери не хочет.
Здесь тепло как ни как, здесь кормлю я за так,
Ну а там он от кошки схлопочет...

Много лет попугай в тесной клетке молчит,
Хотя значится как говорящий, –
То ли тишь ему рай, то ли в горле саднит,
То ли снова стал ненастоящим.