Тебе посвящается Фроловой Кире

Идет мокрый и липкий снег, покрывая асфальта лужи, занесен уже чей-то след, только он ей сейчас не нужен. Поднимая упавший плед, она греет с лимоном какао и от лампы негромкий свет дарит солнца кусочек...мало.

Мало света и слов других, мало песен, что ей не спеты, мало осени, кружевных листьев брошенных из-под ветра тоже мало и не успеть с этой осенью попрощаться, а внутри вдруг по швам трещит и приказано лишь - не рваться. И не рвется, с чего бы ей? Она пьет не виски, а воду, она кормит слепых лебедей в эту яростную непогоду, она вновь по делам бежит, зонт к рукам не прилипчив - так что же, вновь промокнуть - вдруг улетит или как бы взмолиться "О боже! Я же сильная, я же смогу..." и послушно утихнет ветер и покажется сквозь грозу, что октябрь заснул в кювете.

И она под бокал вина, отослав под подушку склоки, улыбнется своим глазам и откроет души водостоки. И снежинок узоры немых беззастенчиво на подоконник лягут, тени луны забыв вновь закружатся на ладони...Весь какао уже на плите, снова высох лимон вчерашний...А под Брянском зима в октябре...А на на сердце журавлик бумажный.