Хромая березка

Хромая березка.

Когда на свет она явилась,
В Москве цвела вовсю весна;
И часто ей весна та снилась
И две березки у окна.

Росла, как деревце кривое,
Она. «Ты всех детей милей! » -
Твердила мама. И глухое
Сомненье разрасталось в ней.

Среди детей Замоскворечья
Она одна всегда была.
Хоть отличалась тихой речью,
Хромой зазнайкою слыла.

И предалась она мечтаньям,
А так же чтенью взрослых книг.
Забыв про школьные заданья,
Черкала свой нескладный стих.

«Диплом не нужен для поэта», -
Пошла работать в Зеленстрой.
Муниципальная газета
Ее печатала порой.

В причудливом постмодернизме
Она, калека, обрела
Хоть отвлеченный смысл жизни
И утешение от зла.

Она презрела заурядность,
Где не проглядывал изъян.
Ее влекла любая странность,
Как пчел влечет цветов дурман.

В стихах нашла она отвагу, -
Ей нравилось гулять одной.
Спускалась с насыпи к оврагу
И слушала незримый вой.

Или бродила по району –
По Пятницкой, по Валовой.
И с хриплым карканьем вороны
Кружили в небе над Москвой.

Ее влекло к бомжам и нищим,
Болтала с ними до темна.
Как ветер над домами свищет,
Так же она была вольна.

И превосходством интеллекта
Мужчин любила удручать.
Целенаправленна, как вектор,
Словно лягушек изучать

Людей желала. Мать жалела:
«Зачем рожала без отца?
И жизнь устроить не сумела.
Все слезы капают с лица…»

Себя ж избранницей считала,
Умна, талантлива, горда.
На карте мира все искала
То место, где ее звезда

Взойдет… Дожив до двадцати,
Имея опыт небогатый,
Сказала матери: «Прости».
И вскоре улетела в Штаты.

Но там открылась жизнь иная.
Иной порядок и закон.
В том ничего не понимая,
Официанткою в притон

Латинских наркоэмигрантов
Устроилась как нелегал.
В среде бредовых этих франтов
Один особо налегал

За сотню с ней поизвращаться.
А если нет, то ей хана.
Ей не с кем было там прощаться.
И в туалете из окна

Она бежала. Мысли гнали:
«В Москву! В Москву! Там мой народ».
В особняке с орлом сказали:
«В России и без вас хлопот

Хоть отбавляй, коль баксов нету.
Российский паспорт где ваш, мисс?»
И чтоб добыть себе монету,
Пошла катиться вниз да вниз…

Хромая нищенка отбросы
В нью-йоркских муторных бочках
Искала, позабыв вопросы
О смысле жизни и мирах,

Метафизических и бренных.
«Не слопаешь – зазря сгниет".
Привычны эти перемены
В итоге стали для нее…

Она была по-своему рада,
Что все еще не умерла.
Ведь ей немного было надо –
Немного света и тепла.

К ночи найти себе коробку,
Забыться в ней в далеких снах,
Где две березки тихо, робко
Напоминали ей о днях

Ребяческих, наивных, чистых,
Когда родился первый стих…
Она все кашляла со свистом,
В отходах копошась чужих.

Все дули ветры из Гудзона,
И тело пробивал озноб.
Но лик ее, словно икона,
Светился средь глухих трущоб.

Она брела, брела, хромая,
По Гарлему, по Брайтон-Бич.
Гремели войны, не смолкая.
Туберкулез косил и ВИЧ

Косил и нищих, и богатых.
Взрывалась в пыль земная твердь.
Война сулила много злата,
Но приносила только смерть.

И на всемирных перекрестках,
Где колосится мертвый злак,
Хромая двигалась березка,
Как бы мираж, как Божий знак.

Ее не задевали взрывы,
Осколок огибал слепой.
Через моря, пески, обрывы
В Москву брела она домой,

В Москву, где сочное цветенье
Дарило свет и благодать,
Где дочь ждала к ее рожденью
Святая мать…