Памяти поэта

Предлагаю Вашему вниманию подборку стихотворений замечательного рыбинского поэта Юрия Капустина, который умер 21 декабря 2007 года.


***

Издалека, из глубины,
Из тьмы, спрессованной ночами,
Порой становятся видны
Мои навязчивые сны,
Не освещённые лучами.

И, спотыкаясь на бегу,
Я к ним спешу, не замечая
Уже ни встречную пургу,
Ни то, что бесы гнут дугу,
Мой угол зрения смещая.

Моя последняя верста,
Последний шаг через лощину.
Вот зашуршала береста,
И свет нательного креста
Зажёг вспотевшую лучину.

И я вошёл в чужую тень,
Взирая жадно из дремоты
На то, как меч или кистень
Вплетают траур в мирный день…
А зло прессует жизни соты.


***

Всё это порой
Шелестит по вискам:
Далёкие страны, чужие наречья.
Нестройной толпой
По зыбучим пескам
Бредут караваны
Рабов в Междуречье.

Лепёшки кусок.
Две пригоршни воды,
Свинцовая плеть,
Как змеиное жало.
Горячий песок
Заметает следы
Утративших ветвь
Родового начала.

И в царстве Аида
Краснеет река,
Из жизненных фраз
Вымывая обиды…
Лишь каменный идол
Сжимает века
В привычный для глаз
Обелиск пирамиды.


***

Тревожные сны.
Беспокойные ноты,
Звучащие тихо
Сквозь щели дверей…
Ну, что же молчишь ты,
Богиня охоты?
Откликнись на зов
Амплитуды моей.

Пусть, нынче мы
Только холодные тени,
Мессенский мираж
Или пенный прибой.
Я всё же готов
Превратиться в оленя
По воле твоей
И бежать за тобой,

Чтоб где-то в глуши
Рокового затона
Коснуться губами
Заветной мечты,
Готов повторить я
Судьбу Актеона.
А ты, Артемида,
Готова? А ты…


***

Как вепрь лесной, могуч и дик,
В пылу отваги и разбоя,
Он продирался, этот крик,
Сквозь тьму времён тропой изгоя.

Хрипел в раскованных ветрах,
Раскрепощая силы бесьи,
Живьём сгорая на кострах
И возрождаясь вновь из взвеси.

Под игом злобы и хулы
Он вновь дымил из тёмных штолен,
И вновь звенели кандалы,
Вплетаясь в рокот колоколен.

Взлетал и падал с высоты
Во имя истинной свободы,
Но лишь могильные кресты
Ему свои слагали оды.

Он и сегодня не зачах.
Искрится в мыслях воспалённых
И тает в траурных свечах
Униженных и оскорблённых.


***

Февраль. Ворчание бурана
Ласкает сумрак затяжной…
Проснулась королева Анна,
Та, что вчера была княжной.

В глазах ни страха, ни печали,
Ни отрешённости людской,
Лишь изредка зрачки дичали,
Увидев герб не родовой.

Но всё ж буравчик укоризны
Поёт навязчиво в тиши:
Есть Франция – а нет отчизны,
Корона есть – а нет души.

И, утомившись от нагрузки
Интриг дворцовых и афёр,
Перекрестилась вдруг по-русски
На католический шатёр.


***

Холм, лощина, взгорье.
С немудрёным скарбом
Колесо истории
Скачет по ухабам.

Ветры суховея
Разрядили спицы.
Похудела шея,
Взмокли ягодицы.

Перелески, броды,
Узкие тропинки.
Дальние походы,
Близкие поминки.

Золотые клади
Превратились в глину.
Что ж осталось сзади?
Песни да былины.


***

Всё как-то обрушилось разом,
Втопталось копытами в грязь.
Пленённый двуличием разум
Бредёт, словно скованный князь.
Затихли сознанья аккорды
В мелькании траурных дней –
Одни лишь хрипящие морды
Степных полудиких коней.
Исчезли мечты-балалайки.
В мозгах догнивает стерня,
И хлещут проблемы-нагайки
По голому телу меня.
Но плещется где-то в тумане
Народного гнева вода…
Коль встанут из пепла Рязани,
Сгорит Золотая Орда!


***

Незряче, в опорках времён Калиты,
Как новая жертва Пилата,
Родная Россия, ужель это ты
С клюкою бредёшь по Арбату?

Сожжённые ветром двуглавым черты
Застыли в чужом антиподе.
Родная Россия, ужель это ты
В подземном стоишь переходе?

Ни слова в ответ из беззубого рта,
Ни звука в пустыню златую,
Лишь тоненький крестик святого Христа
Ударился о мостовую.


***

Узрев непорочные лавры
В степях, где склонился ковыль,
Несутся, несутся кентавры,
Слагая жестокую быль.

В холёном обличии сытом
Не видно овсяной лузги,
Дробятся под конским копытом
Упавших собратьев мозги.

И кроны цветущего сада,
И маки, что нежно цвели,
Хрипящее жуткое стадо
Хоронит в дорожной пыли.

Эпохи пустой содержанье
Закрыло сиреневый фон,
И дикое конское ржанье
Вновь гасит раздавленный стон.

Несутся, несутся кентавры,
Вот вырвался кто-то вперёд…
Парады, фанфары, литавры.
Кто ж следующий… упадёт?


***

Как будто кем-то сброшенная ваза
Иль тяжестью обломленный сучок,
Он умер хорошо. Легко и сразу,
Обняв кормильца – мусорный бачок.

Никто не плакал возле бедолаги.
В поклоне низком плечи не согнул,
Лишь молча две бездомные собаки
Сидели, как почётный караул.

Чужие галки занялись обрядом.
Псалмы отпела гибкая лоза.
И ворон, что кормился где-то рядом,
Закрыл ему, не выклевав, глаза.

Под вой лихого западного ветра
Обрёл он нежной родины уют,
Где за два предоставленные метра
Уж ни налог, ни пени не берут.

Без имени, без почестей, без визы
Ушёл тихонько в двадцать первый век
С загадочной улыбкой Моны Лизы
России неизвестный ЧЕЛОВЕК.