Старому рабочему

Домчит трамвай стрелою до завода
Привычно в проходную ты войдешь.
Так сорок лет отсчитывали годы:
Мела метель, светило солнце, лил ли дождь.

Было всякое – что таить.
Сединою то годы метили,
Но вовек никому не забыть
Той зимы, той зимы сорок третьего.

Грохотало над головой,
Зажигалки по крышам прыгали
С смелой девушкою одной
Вы на землю их ловко скидывали.

А потом на холодном ветру,
Кипятком, обжигая руки.
Вы делили горбушку одну
И зевали, устав до муки.

Но стоял у станка напарник –
Хрупкий мальчик пятнадцати лет,
И качал под ногами ящик
Парой рваных отцовских штиблет.

И похлопывал рукавами,
Тер замерзший, распухший нос.
И с надеждой следил за Вами:
Знал, что ты на помощь придешь.

«Ладно, парень, иди, проспись-ка!
И, продрог, небось, до костей!
На-ка, мой пиджачок, парнишка!
Да бери, не робей, не робей!"

И, свернувшись в клубок, по-щенячьи,
Засыпал он под гуд станка.
Снился парню тот хлипкий ящик,
Ноги мерзлые в башмаках.
 
А глаза смыкались устало
И свинцово рука тяжела.
Дома две сестренки и мама
Ожидали его до утра.

Он вошел, улыбаясь, вяло,
Теплый хлеб положил на стол.
«Что с тобой?!» - спросила мама.
Под ногами качнулся пол….

Было всякое – что таить.
Сединою то годы метили,
Но вовек никому не забыть
Той зимы, той зимы сорок третьего.

 * * *

В цех походкою ровной входишь.
Ты, рабочий, здесь – дирижер:
Миллиметр в миллиметр выводишь,
Как по нотам, над чертежом.

И тебя узнать мне не трудно,
Есть примета издалека:
Над станком умелые руки
И в сединах твоя голова.

1985