Златовласка с мобильником

Из цикла новелл "Ожерелье из необработанных алмазов"



Каждый раз при их редких встречах он влюблялся в нее заново.
При виде её у него даже улучшалось настроение: пасмурный день становился для него светлее, а солнечный обретал новые краски. Словно с её появлением к солнечному свету прибавлялся еще один лучик.
Вот и сейчас, заглянув к ней в офис, он, слушая звонко-ручеистое щебетанье девушки, любовался её нежным личиком.
Её девичья непосредственность вкупе с шармом и повадками зрелой дамы выдавали в ней стопроцентную женщину, а своими грациозными слегка ленивыми движениями она напоминала пантеру на отдыхе. Багиру из известного произведения Редьярда Киплинга.
Она настолько нравилась ему, что он стеснялся встречаться с ней взглядом. Свою влюбленность он скрывал под завесой непринужденного разговора, стараясь не показывать своего отношения к ней, понимая, что все влюбленные выглядят смешно и нелепо. Впрочем, может быть он как раз и выглядел забавным в её глазах, потому что она была девушкой неглупой, пожалуй, давно раскусила его, и теперь с любопытством наблюдала как он свою стеснительность прячет за эдакой напускной раскованностью при общении с ней.
Его нельзя было назвать робким парнем в отношении девушек. Из тех музыкальных инструментов, на которых он играл, любимым инструментом его были, так сказать, струны женской души. Коллекционируя чувства и любовные переживания, он имел в своем активе собрание из девичьих сердечек, но её вот, как-то так вышло, подпустил к своему сердцу немного ближе, чем остальных.
Он понимал, что за ее ангельской внешностью скрывается небезгрешная натура, иногда в мыслях он даже называл ее белокурой бестией. Но его как раз и привлекала в ней эта смесь целомудрия с порочностью.
И его и её устраивали их отношения - легкие, ни к чему не обязывающие, он знал, что она крутит романы с мужчинами, она была в курсе его многочисленных любовных новелл, им просто нравилось, идя по жизни параллельно своими тропами, при встрече говорить друг другу приятные слова и наслаждаться своей обоюдной дружеской нежностью.
Он не ревновал её к многочисленным поклонникам, справедливо полагая, что обладать красивой девушкой, конечно, может кто-то единственный, но вот  красота её не может принадлежать одному, ей предначертано нравиться многим. Наверняка у мужчин, знавших её, возникало желание приручить, обуздать эту своенравную лошадку, а потом спрятать подальше от чужих глаз в заоблачном дворце, чтобы боготворить владычицу своей души в королевском одиночестве.
Он же не стремился ухаживать за ней хотя бы потому, что по натуре был «монополистом» и ему не хотелось быть в общей толпе воздыхателей.
Иногда он невзначай даже вспоминал о ней и на него порой накатывала такая волна любовного томления, грусть о чем-то несбыточном. Но грусть такая благодатная, от которой сладостно щемит в груди.
Для нее он сложил когда-то акростих, где начальные буквы строчек составляли ее имя:

Юного созданья нагота
Любоваться заставляет ею.
И когда-нибудь вот эта красота,
Я уверен, будет лишь моею.

Конечно, нагой её, как он нафантазировал в стихотворении, никогда не видел да у него и не возникало такого желания. Как и мыслей чисто мужского характера.Чувства к ней гуляли у него выше пояса.И бабочки, бьющиеся наружу, колыхались и сладострастно сдавливали грудь.  Она нравилась ему как-то иначе, чем другие девушки. И близость физическая только спугнула бы их романтические отношения. Чёрт возьми, у человека должен быть кто-то, о ком ему просто радостно думать.
Именно для неё он однажды на светском собрании, сев к роялю, негромко, вроде бы сам с собою, наигрывал мелодию, которую сам сочинил. Ему было приятно её признание потом, что оказывается, она запомнила тот момент, услышав музыку в той обстановке всеобщего веселья, не располагавшей к прослушиванию. Он рад был бы посвятить свое творение ей, но оно уже было подарено ранее другой особе, чувств к которой он уже не испытывал, но переадресовывать мелодию не было никакой возможности, ибо подарки несут отпечаток чувств, которые ты испытываешь к тем, кому адресовано преподношение, поэтому могут принадлежать только им. Либо никому.
... Зазвонил её мобильный телефон, она ответила, отвлекшись от их разговора. Слушая кого-то на том конце линии, она слегка закусила нижнюю губу, постукивала каблучком и указательным пальчиком водила по стенке, возле которой они стояли.
У него возникло жгучее желание поправить на её прическе запутавшуюся кудряшку, и, подавшись вперёд, вдохнуть аромат ее волос, которые наверняка сохранили запах ночных любострастных приключений.
Её легкое дыхание пахло Весною. Он и сам не смог бы объяснить, что это означает, просто ему подумалось так.
Не дожидаясь пока она закончит диалог с невидимым собеседником, он кивнул ей на прощанье, подавил желание поцеловать её в белоснежную шею, и выбежал на улицу. Она, эта девушка, давала ему какой-то необъяснимый заряд душевной вдохновенности и желания быть лучше, чище, добрее.
Стояла весенняя погода, он вдохнул полную грудь свежего воздуха и улыбнулся сам себе счастливой улыбкой. Он снова радовался простым на первый взгляд вещам: чириканью пролетевшей мимо пичужки, шелесту листьев на деревьях, отражению городского пейзажа в луже и даже упавшей ему на плечо с крыши дождевой капле.
После встреч с Нею ему как никогда очень хотелось жить!

Рауль РАТМАН (Кохтла-Ярве)
(Инфопресс, 2000)