8 Марта

Ох, ну не знаю…
Тортик, конечно, был хорош.
Да что там говорить – тортик просто был просто великолепен! Нежное суфле, хрусткие вафельки, марципаны и какой-то необыкновенный ореховый воздушный крем – это было ну просто седьмое чудо света, а не тортик!
И скажите, можно ли бедной беременной женщине (чуть не сказала – девушке, но это уже наглость с моей стороны, хи-хи!), на произвол судьбы оставленной коварным принцем на белом коне ровнехонько сразу после того, как выяснилось, что: а) аборт я делать не желаю; б) детоубийство – грех, и в) в мои 27 пора бы задуматься о потомстве, - отказаться от такого свалившегося практически с неба удовольствия? Последний раз мы с мамой печально откушали по куску вафельной Причуды аккурат после известия о совсем несказочном превращении принца в весьма сварливую и скользкую лягушку, после чего, в связи с надвигающимися переменами в нашей жизни в лице наследника (ну или наследницы, это уж как получится) экс-принца, мы затянули ремешки потуже. Впрочем, я не совсем точна – ремешок затянула мама, а я… я, не отличавшаяся доселе кулинарными пристрастиями, стала привередлива в еде. Королевская кровь! - как сказал однажды Маргарите господин Коровьев, и как шутила моя мама. Пусть принц и экс, но у его ребенка воистину королевские запросы, подмигивала она мне, поднося в дар моему животу обжаренные в кляре креветки… При зарплате, приближенной к минимуму, такие Лукулловы пиры вызывали у меня приступы тоски и черной меланхолии – и хочется и стыдно. Именно этим и было вызвано мое активное желание поработать – принц в свое время освободил меня из канцелярского заточения, но я как-то совсем упустила из виду, что с его отсутствием из моей жизни исчезнут и денежные знаки, на которые я привыкла весьма комфортно существовать.
Итак, я устроилась на работу. Работа, конечно, громко сказано. Должность корректора в маленьком рекламном журнальчике давала возможность гордо сказать при случае подругам – несмотря ни на что, я работаю! – и совсем не давала возможности удовлетворять мои гурманские потребности.
Мама покупала вещи для Человека, Сидящего в Пузе, содержала нас обоих, мама переводила, переводила и еще раз переводила бесконечные статьи для журналов, а я… я ела.
К концу шестого месяца мадам из женской консультации, пренебрежительно поведя греческим носом (явная работа пластика, не иначе, берет взятки борзыми щенками!), сообщила мне, что если я сейчас же не перестану ограничивать себя в еде, то не разрожусь никогда, а если и разрожусь, после родов меня постигнет участь скульптур Зураба Церетели – видно будет издалека, а подойти ближе - все боятся…
Расстроенным открывшейся перспективой грустным бегемотиком поплелась я на работу, где меня и ожидало это марципаново - фруктовое чудо – купленное начальником нашего цветника по поводу неуклонно, как тайфун Виктория, надвигающегося праздника Восьмое Марта. Кладя себе на бумажную тарелочку третий по счету кусок – нет, но остальные же пьют шампанское, должны же и у меня в жизни быть маленькие радости?, - я нацелилась хищным глазом на картинно лежащий румянобокий персик, как тут…
Дверь открылась и я подавилась тортом, две мои товарки поперхнулись шампанским, бухгалтерша судорожно схватилась за пудреницу и помаду одновременно. На пороге стоял Апполон Бельведерский, Жан Клод Ван Дамм в молодости, Бельмондо, Том Круз и Джонни Депп – и все это в одном флаконе. К тому же одет от был в костюмчик от Ферре, и в руках держал охапку красных мясистых роз – для прекрасных дам! – сообщил он там вкрадчивым баритоном. Мда… И во времена оные я не осмелилась бы мечтать о таком журнальном варианте, а уж сейчас…
- Девочки, знакомьтесь! – начальник поблескивал лысиной, суетился и мельтешил руками, – девочки, это Илья Пчельников, наш работодатель, кхе, кхе, так сказать, спонсор проекта…
Девочки выпятили грудь по возможности (у кого она была, конечно) и втянули внутрь как по команде животы с тортом, пытаясь не дышать и одновременно очаровательно улыбаться.
Я же только ехидно усмехнулась про себя – забавно бы выглядел бегемотик на седьмом месяце, втягивающий живот!
Довольно урча, я поедала персик – ну а что делать! Посиделки заканчиваются, красавчик явно не по моей части, так хоть покушать! – как вдруг услышала за спиной деликатное покашливание.
- Марина… Вас ведь Марина зовут?
- Да… Боже, мы так и будем тут из-за него давиться по очереди? – Марина… - Ишь, как это он запомнил еще – нас тут десять фиф, ах, ну да – второго такого пончика на сносях тут нет, что же это я!
-Марина… А Вы как будете домой добираться? Поздно уже! Такой симпатичной девушке не стоит ездить одной, да к тому же в Вашем положении…
Бог ты мой! Он что же – подвезти меня хочет? Зачем? Он - Маньяк-Душитель-Будущих-Мамочек! Нет, Садист-Извращенец-В-Розыске, нет – сын Чикатило, нет…
- Да не бойтесь! – глаза, полные горячего шоколада, так и расплескивали насмешку, – Марина, не нервничайте Вы так, Вам вредно. Я Вас подвезу до дома. У меня сестричка в интересном положении, я почти на собственной шкуре понимаю, каково это – быть беременной женщиной!
- А жена? – вот я ляпнула! Тьфу ты, язык мой - враг мой, какое дело тебе до его жены, кенгуру ты несчастная!
- Что – жена?
- Жена тоже в интересном положении?
Шоколад достиг высшей точки кипения, теперь показались и белые, как кусочки колотого сахара, веселые зубы.
– Нет, Марина, нет. Жены - нет. Не переживайте.
Теперь я почувствовала себя совсем уж дурой – ну не спрашивать же про любовницу у спонсора… как там Иван Федорович сказал? Проекта? Ай да бегемотик!... И мы поехали.
…Хотите, я расскажу, как на девятом месяце бегемотику покупалось белое – да-да, Маринка! Ты же сама невинность у нас! – ослепительно белое платье и фата?
Как забавно мы смотрелись на свадебных фото?
Как тетя в ЗАГСе неодобрительно смотрела на мой совершенно неприличный уже живот?
Как экс-принц решил прискакать в роддом поздравить меня с рождением своего наследника и чуть было не лишился пары металлокерамических коронок, ибо Илюха решил, что тот не совсем прав по части отцовства? И как моя интеллигентная мама согласилась с этим методом решения?...
Кстати, после рождения Машки Пчельниковой я похудела! Я похудела так, что даже Иван Федорович иногда строит мне заплывшие глазки – да-да, я не смогла бросить оказавшуюся для меня такой судьбоносной работу …
Я лучше расскажу вам, мои дорогие, что у каждой из нас есть ангел-хранитель; и даже в самую трудную минуту он с нами. Просто иногда мы проходим мимо него…