27

   
Кардиолог поет «Сердце красавицы склонно к измене, и перемене, как лица»,
Медсестра, вообще,- помесь со снежной вьюгой колкости,
Буратино, просто от нежеланья учиться,
Заказывает себе три корочки.

То есть, идея, вообще, такова,
Что если есть ключ, можно найти и дверь.
Лампочке в несколько снежных ватт
Подражает метель.
 
И заоконье, как зазеркалье, можно пропеть припев,
Знакомой песни, или прочесть молитву,
Все равно ничего не изменится. Если вдруг, то метель хороша здесь тем,
Что из-за нее все равно ничего не видно.

Будь там война, или просто тревога, что вероятней
(Это будто любовь и влюбленность). Вы
Ничего не увидите, как король в новом платье,
Да и вы в этой песенке - просто мотив.

Любовь и дружба соотносятся как к санитару врач,
Как к автобусному - лотерейный билет,
Или, скажем, как к открытому крану плач
(Особенно летом).

Идея ада (или могилы) скрывается в шахте, или же шахте лифта,
Как бы там ни было, в дверях лифта - идея рая.
(Что есть, в сущности, рифма,
Как ни переход в право правила?)

Я понял, зачем птиц запекли в пирог,
Когда задул свечи, что украшали торт
(Так переступают незнакомого дома порог,
А чувство - будто это аэропорт).

Как говорится, дружба дружбой - а табачок расти врозь,
Подавая этим кому-то уравнение, или пример.
Знать, если у лилипутов на планете вдруг появилась ось,
Значит, женился Лемюэль Гулливер.

Так дарят кому-то несколько карт Люксембурга и букет роз,
Так письмо по материалу напоминает конверт,
Так вешалка выглядит, как знак вопроса,
И одежда не знает ответ.

Я знал одного профессора - он каждой тваре ставил по паре,
И я полагал, что он подражает Ною,
Но однажды, как-то я повстречал его в баре,
И он заказал кофе двойной.

Там же слышались переделки: «Тюрьма, уравнение, братство»,
«Черная курица и шахтеры»,
Стихотворение Бернса «Проституция и богатство»,
Драма «Театр одного вахтера».

Еще там были герои сказок: в ступе Баба Яга в роли пестика,
Всадник без головы, в роли тупого наездника
(Вот пример у мотива отнятия песни),
И из ларца тройка - как Бога новая версия.

Из ларца три - женится можно лишь на одной,
Неуютно так, слово пьешь отвар в баре,
Ох, не прав был все-таки Ной,
Согласившись собрать каждой твари по паре.

Три с лица одинаковых, ларчик открылся то просто,
Будто в купе полка нижняя, или закон перспективы.
В самоубийстве крючком стоит знак вопроса,
Да и песенку можно лишить мотива.

Но из ларца вылезают три толстяка,
И три девицы, что сидели под оконцем,
С ними были альпинист, не видящий сходства горы и рюкзака,
И гусеницы, что внемлют танку или бульдозеру.

Кто-то твердил, что картины и рамы соотносятся, как Джульетте - Отелло,
А Гамлет к тени отца - как к колодцу - рюмка,
Кто-то решил сменить эту тему -
Заговорил о короле итальянской валюты.

Еще, помню, был прихвостня рудимент,
Запомнил также многоточие икры,
Кто-то сказал: «Похороны и смерть
Соотносятся, как третьи Рейх и Рим.

Помню надпись на камне - «Налево пойдешь - женатому быть»,
Ладно, то что «налево» - неизвестно на ком.
Кто-то наверно откинул копыта,
Если вы нашли вдруг подкову.

Знать, если тушат пожар, это бреется Бог,
Звездное небо—красноречивей любой повестки,
Вероятней всего, что чем вше забор,
Тем, то, что за ним - интереснее.

Знать, если целован был в левую щеку, подставь правую
(Чтобы они получили поровну),
Так право можно принять за правило,
Принять молитву за скороговорку.

А они все кропят и кропят себе атласы,
И залазят змеенышами под колоду,
Здравствуй, Скорая Помощь, Я - март,
Геометр затесался в чужом хороводе.

Главное не то, что на березе сережки и почки,
(А то, что и то и другое - почти всегда парный орган),
Дойдя до этих двух строчек, мой почерк,
(В книге об этом можно только прочесть) стал неровным.

Здравствуй, мы привередливые кони Диомеда,
Мы хоровод с Пегасом, и Горбунком танцуем,
Мы вычислим, вычислим геометра,
И отправим его на орбиту, или на кольцевую.

Слышатся лозунги «Люби, но не здесь!»,
«Главное—не увольняться и не умирать!»
«Песок—крестьянам», «Будь волен, как ферзь,
Что ставит монарху в два хода март».

«Оставь пояс верности для Ипполиты»,
«Любовь зла, молока не получишь с козла»,
«Ну все, хватит, мы с тобой квиты»,
«Да, правда, мы - квиты зла».

«Инопланетянин всегда будет в своей тарелке,
Правда, нимб над ним, как над святым,
Но и сам он - еда». «В этом мире самое редкое
Явление - переход дома в состояние «дым».

Или когда танцор превращается в статую, это пример,
Когда следствие избавляется от причины-свидетеля путем приговора, при том…»

И тут этот самый назойливый геометр
Становится центром нашего хоровода.

2006.