Рассказы Абрамцевской бабушки

РАССКАЗЫ АБРАМЦЕВСКОЙ БАБУШКИ

(посвящается поездке в Абрамцево автора, Л.Павличенко, А.Надеждиной, М.Тимощук, А.Игнатова)

В Абрамцево мы приехали,
В усадебный дом вошли.
Мы шли по усадебным залам,
И молча смотрели на нас
Смотрители - чтоб не украли
Мы что-нибудь невзначай.
А в зале картинных этюдов
Сидела смотрительница.
Она нам сказала: «Хотите,
Я всё вам про дом расскажу.
Не думайте - я всё помню -
Аксаковых, Мамонтовых…»
«Да как же так, бабушка, - было
Всё полтора века назад!»
-А я вот здесь дольше - я помню.
Зовут Пелагеей меня.
Цветочек вы Аленький знаете?
Сергей обо мне написал.
И в доме я вечный хранитель
С тех пор и во веки веков.
Когда закрывали усадьбу,
Хотели меня посадить,
Но вот комиссар большевистский
Сказал: «Что нам с бабкой возиться? -
Оставим, ребята, её».
Вот так и жила в этом доме -
Усадьба, а после - музей…
И Савву я помню, конечно -
Пять было детей у него.
И так он назвал их, что буквы
Начальные этих имён
Слагалися в имя его,
И так получалося: «Савва».

А младшая Саввина дочка
Любила на дерево лазать -
Вы видели дуб во дворе?
Так вот - по ночам как залезет,
Так долго не может спуститься,
Сердешная, ой как кричит!
Бывало, подходит сам Врубель:
«Ну прямо сирена»,- твердит.
И пишет картину с сиреной.
Уж я-то ему говорила:
«Ты хоть бы помог ей спуститься».
«Нет-нет,- говорил,- не могу».
А Саша - так дочку-то звали -
Кричала, да так, что её
На станции слышали вроде.
И даже тот изобретатель
Сирены в пожарной машине
Услышал её, говорят,
«Кто это?»- спросил, и сказали,
Что это, мол, Саввина дочка,
Сиреною дочку зовут.
Сирена - вот он и придумал,
Назвал так вот эту гуделку,
Что есть на пожарной машине,
Чтоб люди её, за версту
Услышав, всегда пропускали.
-Но бабушка, что ж с Александрой?
-А что с нею будет, с родимой?
Когда просыпался сам Савва,
Он очень сердился, бывало,
Сам лазил он Сашу снимать.
А снимет - она как котёнок -
Опустит лицо виновато
И смотрит: «Простите меня».
Однажды всё это случилось,
И был некий скульптор у нас,
И вылепил он её кошкой,
Такой, как была, виноватой,
Поставил при входе туда,
Где нынче хранятся картины
Художников нашего века,
Который уж тоже прошёл.
А взгляд так, бывало, потупит,
Такая хорошая станет -
Так кошкою звали её,
А чаще ещё и котёнком.
Вот так он и сделал котёнка,
Таким рядом с дубом стоит.

А вот вам другое событье -
Была тут у нас поэтесса.
Её, вроде, Аллою звали.
С друзьями она приезжала.
Друзья её звали коалой -
Медведь австралийский такой.
И правда, была в ней коала:
Бывало, осину увидит -
Прижмётся, обхватит её,
И не оторвёшь. Раз пытались,
Но не получилося это,
Они говорили уже:
«Скорей, оторвите-ка Аллу» -
Я слышала, правда, «коалу»,
Но не помогло ничего.
Полдня они с ней провозились,
Уехали всё же ни с чем.
Чрез месяц они приезжают -
А я уж об этом забыла -
И снова к осине подходят:
«Снимите-ка Аллу»,- кричат.
Она уж на дереве, в кроне,
Всё листья жуёт, одичала.
Но всё ж хорошо - обленилась,
Держаться уж так не могла,
И сняли спокойно её.
Вдруг вижу - из глаз этой Аллы
Огромные слёзы текут.
Ну дали ей веточку в руки
И к станции всё ж понесли.
Она там, видать, оклемалась,
Недавно опять приезжала -
Вполне городская уже.
Но всё же к стволам её тянет -
Прижмётся, бывает, к осине
Иль к дубу и долго стоит,
Сроднилась с древесной породой.

-А что это, бабушка, за
На скатерти надписи шиты?
Фамилии просто, а есть
Три имени, но без фамилий.
-А это, ребята, так странно,
Что я не могу об`яснить.
К нам ангелы тут прилетали
Дней где-то за десять до вас.
Я видела их. Первый ангел
Такой молодой был, красивый.
Он к скатерти той подлетел
И имя там первое вывел.
Вот сделал его - и исчез.
Потом прилетел ещё кто-то
В девическом вроде обличье -
Вся в белом, коса за плечами,
И вывела имя второе
И так же исчезла, как тот.
А третий был странен немного -
На чёрта похож он был видом,
Но крылья видны за спиной.
И имя своё написал он
Меж теми другими двумя.
И так же исчез, как те двое.
Хотела я это убрать,
Но тут же явился с портрета
Сам барин мне - Мамонтов Савва
Верхом на огромном коне.
Сказал он: «Не трогай, оставь их.
Пусть будет всё так. Вот придут лишь
Те люди - и всё пропадёт».
О ком он сказал? Что за люди?
Не знаю, но надпись не стёрлась -
Наверно, ещё не пришли.

-Смотрите,- воскликнула Маша
(В тот день она с нами была) -
Пропали три имени этих!
-Пропали? - старушка спросила,-
Ну значит, так быть и должно.

Ещё расскажу вам, ребята:
Есть баня в усадьбе у нас.
Таинственная эта баня.
Однажды приехала группа -
Такие ж, как вы, молодые.
Один из них в баню пошёл.
Ему говорили: «Там нету
Музея, пустой это дом».
Друзья ему тоже твердили:
«Алёш, не ходи-ка ты в баню».
А он говорил: «Как же так?
Мы всё ведь хотели увидеть,
Неважно, где трудность какая».
Снял куртку и в баню пошёл.
Вошёл - и не стало его.
Куда он пропал - неизвестно,
Но нет его, как не бывало.
Друзья двери в баню открыли,
Зовут его: «Где ты, Алёша?»,
Фонариком светят во тьму.
Ведь там темнота, словно ночью.
Спасибо, что куртка осталась.
Уж я надоумила их,
Что надо той самою курткой
Три раза об землю ударить -
Тогда, мол, вернётся ваш друг.
Они все за куртку взялись
И оземь ударили трижды,
Сказали: «Алёша, вернись».
И он к ним вернулся. Но был он
В огромном таком балахоне,
Как та темнота, был он чёрен.
И так говорил нараспев,
Как будто спирит или мистик,
И взор вглубь себя устремлён.
Они его под руки взяли
И к станции повели.
А он с ними шёл, будто робот,
Не видя вокруг ничего.
Такая у нас стала баня
С тех пор, как гостила в усадьбе
Какая-то девушка. Люди
Шептали, что будто бы ведьма.
Откуда пришла - неизвестно,
Но в бане всё время жила.
Цветы по ночам собирала,
Сплетала венки. По воде
Пускать их любила. И Врубель
Сидел как-то раз на скамейке,
Увидел с венками её
И тут же картину придумал.
В два дня он её написал.
И как он закончил картину,
Пропала куда-то девица,
А баня такою вот стала,
И мы не пускаем туда.

Так слушали мы, а она
Рассказывала так, что время
Прошло незаметно совсем.
Вдруг кто-то из наших случайно
Взглянул на часы на стене:
«Ребята, а скоро усадьба
Закроется. Надо домой».
Мы с бабушкою попрощались,
Поблагодарили её.
Мы сели сначала в автобус,
Потом в электричку, и скоро
Доехали до Москвы.

 12 - 14 июня, 19 октября 2002г.