Дочь дракона эпизод5

Какая скука весь этот урок,
Зачем я здесь совсем не понимаю,
Ведь я всегда учу все назубок,
Хотя, уж год как, знания скрываю.

Мне и читать не нужно ничего,
Достаточно притронутся к странице,
И под ладонью чувствую тепло,
Ну а затем, едва сомкнув ресницы,
Легко постигну новое письмо.

И с языками тоже нет проблем,
Проверено, легко их понимаю.
И истину сложнейших теорем
Доказываю, славно бы играя…

Мне незачем их знать, легко могу
Все объяснить сначала, от истоков,
Но неизбежно окруженью лгу,
Что я весьма глупа и недалека.


Чтоб показать, что изменений нет,
Я славная и милая простушка,
Любительница сладостей, конфет,
А у судьбы — безвольная игрушка.

В кругу семьи тиха я и скромна,
Подозревать меня никто не станет,
Пусть даже, вдруг, увидят из окна,
Как моя тень по стенам ускользает

И прыгает безмолвно на траву.
Нет, не забыла, просто умолчала,
Что я сейчас на чердаке живу,
Здесь комнату снимает моя мама.

Наш дом имеет восемь этажей,
Нет, нет, не думайте, я вовсе не летаю,
Но мое тело стало чуть сильней
С тех памятных событий, ох, не знаю…

Не сохранила память ничего,
Мне рассказали, было нападенье,
В лесу нашли маньяка одного,
Он ужас испытал и потрясение.

Им оказался местный депутат,
Он все твердил, что я всему виною,
Что на клочки его порезан брат,
Охранник стал ужасной отбивною…

Но бред всерьез не принимал никто,
Когда же о драконе зашли речи,
Больного быстро сунули в авто,
Где спеленали ему руки, плечи

И увезли, Роман успел удрать,
Меня же допросить майор пытался,
Но ни чего не смог он разузнать,
Хотя, признаться надо, он старался.

Задумал подловить, ища обман,
Вопросы задавал, искал повсюду,
По трое суток в карцере держал,
Щепки и мусор добавляли к блюду,
Дубинкою дежурный избивал.

Неделю не давали пить воды,
К стальной решетке на ночь приковали,
И били, не оставивши следы,
Меня там целый месяц продержали.

Я все была готова рассказать,
Но что им нужно я не понимала,
Из-за границы возвратилась моя мать,
И обнаружила, что дочь ее пропала.

В газете появились две статьи
О школьнице, что держат за решёткой,
Мне помогла подруга, дочь судьи,
Она была всегда отнюдь не кроткой,
И помогла вернуться в круг семьи.

Я никакая, тело, мыслей нет,
В бреду моё сознанье ускользало,
А дома хорошо, и мягкий свет,
И вскоре, я сама уже вставала.

Процесс замяли, ревностный майор,
Не без содействий мамы и подруги,
От следствия был быстро отстранен,
Пять дней спустя болезни и недуги
Почти ушли, ко мне вернулся сон.

Я оживала раненым цветком,
И лилией увядшей распускалась,
Поли и Рома зачастили в дом,
И настроение мое слегка поднялось.

Полина очень чуткая всегда
Притихла, словно кроткая овечка,
Столь тронула её моя беда,
Что и сама потухла, будто свечка.

Раньше она была совсем другой,
Меня, как куклу, славно наряжала,
Любила гладить волосы рукой,
Свои девичьи тайны поверяла.

Но состраданья не было в глазах,
Я лишь была еще одной игрушкой,
Витающей девицы в миражах,
Пусть даже и звалась её подружкой.

Звалась, но до тех пор, пока она
Желала своей куклой забавляться,
И часто, бросив кость из-за стола,
Она кричала: « Нам пора расстаться»,
Добавив: «Прочь пошла, не поняла».

И я брела, глотая слез поток,
Не понимая, чем не угодила,
А мир и бесприютен и жесток,
Ну, а на утро, позабыв, Полина
Зовёт меня с собою на урок.

И снова мы в прекраснейшей стране
Огромных замков, красочного сада,
Принцесса очень ласкова ко мне,
Несет конфеты, плитки шоколада,
Просит проехать на лихом коне.

И забавляется, когда с него лечу,
Не удержавшись, пусть немного больно,
Но тоже во все горло хохочу,
Полина хмурится: «Достаточно, довольно,
Я думаю, тебе пора к врачу».

Меня увозят, мне двенадцать лет,
Много ушибов, ссадины, подтеки,
Лежу в больнице, а Полины нет,
И снова дни печальны и жестоки,
И, вдруг, подарок мне, мотоциклет.

Хотя в палате я, но счастлива сполна,
На тумбочке цветы, её записка
И ключ, где на брелке «Mea culpa,
Скорее поправляйся, моя киска.»

К пятнадцати, исколесив район,
Мы стали лучше рокеров известных,
Не раз, не два нарушили закон,
Принцессе в его рамках было тесно.

Ревёт мотор, взлетает пыль столбом,
Я мчусь, быстрей, подруга не сдается,
Сзади гаишники маячат за бугром,
Полина шлем, откинувши, смеется.

Мы тормозим, а к нам уже спешат,
А ну с машин, давайте документы,
Глаза служителей слегка блестят,
Надеются видать на дивиденды.

Полина прикрывает чуть глаза,
Смущено шепчет: «Дома их забыли»,
Сбегает вниз чистейшая слеза,
Полина просит, чтоб нас отпустили.

Играет мастерски, похоже, повелись
Поверили, становятся наглее,
Принцесса мне кивает, ну, держись
Все более, от злости багровея.

Вот нас хватают, тащат, мы молчим,
Затем, нет, не от страха, для порядка,
Громче сирены яростно кричим,
Пока нам в рот не запихнули тряпку.

Мы скованы, решетка на окне,
Машина вдоль по улицам плутает,
Гашник заикнулся о цене,
Сто евро, и он туже отпускает.


Полина, голову склонив вперед,
Включает камеру, слегка пожав плечами,
Гаишник сильно бьет её в живот,
Она кричит, согласна, звоню маме,

Мужчина подает ей телефон,
Скажешь, в чем дело, лишнего не надо,
Полина издает протяжный стон,
Я в восхищении, ну и клоунада.

Страх на лице, губа слегка дрожит,
Еще немного, и польются слезы,
Мобильный надрывается, звонит,
Гаишник погрузился в свои грезы.

Очнулся, говорит, да, ваша дочь,
Что не заплатите, и даже половину,
А вам, мадам, известно, сейчас ночь,
Ну да, пока цела и невредима.

Но лишь пока, тут связь оборвалась,
Сержант: «Что? Не хотят платить, однако,
Ну, что ж, мы сами поиграем всласть»,
Принцесса улыбнулась: «Эх, бедняга,
Мне жаль, но ваша рыбка сорвалась».

Сержант: «Тогда, давай, обоих здесь»,
Гаишник: «Ну тебя, тут слишком грязно»,
Второй добавил: «Игорь, это спесь»,
Девчонки в коже выглядят потрясно.

Но прав, давай их в камеру тогда».
Вот нас выводят, коридор, решетка,
Сидит дежурный, прямо у стола,
В стакан, по запаху, налита водка.

Кивает, понимание в глазах,
С трудом, поднявшись, отпирает двери,
Полина вся багровая, в слезах,
Я улыбаюсь, мы достигли цели.

Вошел сержант: «Ну, девы, номер ваш,
Теперь давайте, раздеваетесь быстро,
Конечно, здесь у нас не бельэтаж,
Но относительно светло и чисто».

Полина рвет застежку на груди,
Я, тоже раздеваясь, тихо плачу.
Сержант: «Я помогу снять сапоги»,
Тут рядовой: «А может их на дачу»?

Шум, топот, показался капитан,
Полина: «Ох, оплошность, его знаю,
Давай, устрой-ка малый тарарам,
А я лицо прикрою, как рыдаю.

Я к командиру: «Выпустите нас»,
Вцепилась в его куртку, его брюки,
Не отводя своих зеленых глаз,
С мольбою слезной простирая руки.

Поли рыдает, бросившись ничком,
Сержант: «Ну, командир, хотите первым»?
Гаишник: «Это форменный дурдом,
Да разве можно так играть на нервах?

Давайте им обоим всунем кляп,
Затем привяжем, чтоб не трепыхались»,
И тут, принцесса стала хохотать,
За нею я, мужчины растерялись.

А капитан вдруг побледнел, как мел,
Достал платок, пот липкий утирая,
Он, наконец, под челкой рассмотрел
Глаза, где крылась искорка шальная.
Полина хмурит, брови: «Ну, узнал»?
Кидает мне: «Цирк кончен, одевайся.
Этим троим, конечно, трибунал,
Да ладно, уже больше не старайся,
Нам капитан игру всю поломал».

Гаишник: «Это что за маскарад?
А ну, стоять»! «Полина, он не понял,
Ты облажался в этот раз солдат,
Коп объясни, а то он недоволен».

Сержант: «О чем она, ну, командир»?
«Ребята, влипли вы весьма серьезно,
А ведь я вас тогда предупредил,
Полина, мне оставят мои звезды»?

Сержант: «Дочь генерала»? «Да, она,
Я ж описал и дев, и мотоциклы,
И малое, что вам грозит, тюрьма»,
Гашники задумчиво поникли.

Полина забрала у них ключи,
И заперла дежурного в каморку,
И пригрозила: «Только не кричи»,
Прямо на пол его разлила водку.

Затем, мы вышли, у дверей уже
Знакомый Кадиллак стоит с шофером,
Два джипа из отряда ФСБ,
Слегка ревут натруженным мотором,

К Полине приближается отец,
Не в настроении, это сразу видно,
Похоже, всей истории конец,
А мы ведь так стались, как обидно.
 
Отец и дочь ведут свой разговор,
Я в голосе Полины слышу нотки,
Где и упрек, и тягостный укор,
Вся речь ее похожа на трещотки.

Натиск, напор, тенденция ясна,
Принцесса переходит в наступленье,
Ни слова не дает сказать она,
Отец тушуется, он терпит пораженье.

Усталый генерал махнул рукой,
Полина гордо голову подняла,
Затем кивнула: «Мне пора домой»,
Добавивши, «Ах, Стела, я устала,
Созвонимся, запомни номер мой».


И вновь дороги, зеркала витрин,
Колеса иномарок режут лужи,
Стекает дождь по стеклам лобовым,
От рёва, грохота оглохли уши,

Нам хорошо, мы счастливы вдвоем,
Вот особняк Полины показался,
Мы тормозим, меня проводят в дом,
Я вижу парня, он чуть растерялся.

Красив как бог, высок, широкоплеч,
Под тонкою рубашкой мышцы-змеи,
В глазах-озерах искры сотен свеч,
Я чувствую, как телом холодею.

Полина: «С днем рождения, сюрприз,
Ну, как тебе игрушку подарила?
Конечно, он не граф, и не маркиз,
Как это… монтекристо, я забыла.

Ну, а теперь, давай скорей за мной,
Там, наверху, наряды и гостинцы,
Ну, хватит, не исчезнет твой герой,
Он лишь частица моего зверинца.

Зовут Роман, а кличку я пока
Ему ещё придумать не успела,
Взгляни ты на походку моряка,
Он капитан, и завтра каравелла
Вас… хорошо, я солгала слегка.

Он учится сейчас на офицера,
Но яхта есть, вон, видишь из окна,
Конечно же, она не каравелла,
Но все равно, красива и легка.

И если хочешь, завтра отплываем,
Устроим себе маленький круиз,
У бабушки в поместье побываем,
Ну, соглашайся, это мой каприз».

Что делать, я киваю отрешенно,
Полина что-то снова говорит,
А я смотрю, гляжу заворожено
На яхту, что у пристани стоит.

Стекло на шлеме сильно запотело,
Но в полумраке ясно видно мне,
Стоит на якоре царица-каравелла,
Чьи мачты гордо тают в вышине.

«Полина, ну довольно, ночь уж скоро,
А нас еще ждет праздник впереди,
Хотелось бы до золотой Авроры
Тебя, мой друг, в порядок привести».

Принцесса очень любит выражаться
Тургеневским красивым языком,
Сегодня мне исполнилось пятнадцать,
Я чую запах, пахнет шашлыком.

Живот напоминает, не кормили,
Я позволяю увести себя,
Перед глазами снова скачут мили,
Я слышу рев железного коня.

Глава клонится, подогнулись ноги,
Я падаю, ко мне летит Роман,
Глаза принцессы полные тревоги,
Багрово алый заслонил туман.

Я слышу голос: «Да сюда несите,
Снимите куртку, шлем, не ты, болван,
Скорее одеяло принесите,
Давай, ну что застыл, как истукан!

Сними ей сапоги, она не дышит,
Дай нашатырь, уволю, пошёл прочь»!
Роман: «Давай, веди себя чуть тише,
Не посмотрю, что генерала дочь».

«Да как ты смеешь, ладно, умолкаю,
Попробуй влить вино, поторопись,
Она холодная, что делать я не знаю,
Ну, быстро раздевайся и ложись».

Недолгий спор, затем под одеяло
Ныряет чье-то тело, хорошо,
И, вот, уж я в объятиях Романа,
И в членах разливается тепло.

Что за ледышка, кажется Полина,
Похоже, что она сама дрожит,
Торопится пробраться в середину,
Затихла, неподвижная лежит.

Она еще и мокрая к тому же,
Я замерзаю, где этот Роман,
Давление закладывает уши,
В видении пузатый самовар.

Мы постепенно все же отогрелись,
Хотя на улице промерзли до костей,
Вдруг мое тело краской загорелось,
Я осознала, с кем легла в постель.

Полина вдруг негромко рассмеялась:
«Ну, надо же, ну в общем, ну дела,
Я уложить его с тобой пыталась,
И не заметила сама, как прилегла.

Ну ладно, с днем рожденья тебя, Стела,
Давай тебя подруга обниму,
Эй, ты чего так сильно покраснела,
Не плачь, а то сама я зареву.

Роман ну отвернись, мы не одеты,
Налей вина, да красного, бордо,
Однако, как прохладно нынче лето,
И снова дождь стучится о стекло».

Нет, я не плачу, сами льются слёзы,
И отчего, мне не дано понять,
Я словно снова проникаю в грезы,
Все: эта комната, вино, кровать,

Дары подруги, гонки по спирали,
И зелень улиц, замки и дома,
Мои глаза опять полны печали,
Я знаю, этот мир — моя тюрьма.

Мне, словно бы, чего-то не хватает,
Внутри, подобно бездне, пустота,
И в ней, я вижу, искрами мелькают
Фантомы островов, чья красота
Магнитом мысли манит и пугает.

Сменяются сюжеты: водопад,
Пещеры, ниже сонная долина,
Румянится плодами дивный сад,
Чарует очи августа картина.

Капли холодные по телу, по лицу,
Поднявши голову, ловлю губами
Струю воды, что уподобившись свинцу
Тревожит тело хладными ручьями

Я вижу снег, лежащий на вершинах гор,
С улыбкой аромат цветов вдыхая,
И чувствую, выходит с моих пор
Усталость яда мерзкая земная.

Стела очнись, да что опять с тобой?
Скорее Рома, разожми ей зубы,
Вливай, закашляла, теперь постой,
Смотри, порозовели щеки, губы.

Держи её, держи, ведь упадет,
Включи скорей холодную, сильнее,
Теперь массаж, дыхание рот в рот,
Ну, слава Богу, лучше, розовеет.

Все, снова дышит куколка-дитя,
Роман, тебе сказали отвернуться,
Ах, ладно, что уж там теперь, хотя,
Приятно ведь красавицы коснуться.

Правда, прелестна: золото волос,
Я уж молчу о совершенном теле,
А Стела покорит тебя всерьез,
Теперь давай в парчу её оденем.

Прическа или лучше бигуди,
Не беспокойся, лиф сама поправлю,
Приподними и в кресло усади,
Хотел бы ты, Роман, служить в серале.

Звонок, гудит мобильный телефон,
Полина взяла трубку осторожно,
А миг спустя, раздался тихий стон,
Прямо сейчас, но это невозможно.

Ну, а гостей куда, их брать с собой?
Да нет, немного, усложнилось дело,
Да все в порядке, мама, ну, постой.
Да нет, же я отнюдь не заболела.

Ну почему в Испанию сейчас?
Ах, я просила посмотреть корриду,
Как? И места заказаны для нас?
А день рожденье Стелы, все забыто,

Из трубки голос: «Вызовешь потом,
У твоей куклы не готова виза,
В отчаянии принцесса: «Ну, дурдом»!
На пол летят бокалы из сервиза.

Бьётся хрусталь, осколками звеня,
Звук тормозов, приехала машина.
«Жди, я вернусь в начале сентября»,
Едва успела прошептать Полина,
И в одиночестве оставила меня.

Хотя, нет, не одну, ведь здесь Роман,
Мы с ним, как две покинутых игрушки,
От глупых мыслей набежал дурман,
И я опять упала на подушки.

Скорее же бежать отсюда прочь,
Туда, где нас людьми еще считают,
Туда, где, звезды рассыпая, ночь,
Бесплатно красоту свою подарит.

Не требуя в замену ничего,
Ни времени, ни сердца, ни свободы,
Так душно здесь, закрытое окно
Мешает видеть бархат небосвода.

Встаю, хватаю с пола свой костюм,
Роман молчит, я в ванну удаляюсь,
Сдираю прочь колючую парчу,
Опять застежка, плачу и ругаюсь.

Дверь приоткрылась: «Дай, я помогу»,
Роман с плеч мягко платье опускает,
Мне кажется, сбегу, сейчас сбегу,
Но мысли страха быстро отступают.

Скользит парча и падает на пол,
В его объятьях тело полыхает,
Вот он руками по спине провел,
Губами локон золотой хватает.

Я вся в его руках, отводит взгляд,
Вот отпустил меня, слегка смутившись,
Теперь подал мне кожаный наряд,
И молча отступил, за дверью скрывшись.

Оделась быстро, натянула шлем,
Прислугу обо всем предупредили,
Нас выпустили быстро, без проблем,
И даже к мотоциклам проводили.

Скучающий охранник у ворот,
Желая нам в пути не потеряться,
Смеялся и держался за живот,
Желая мне дарами наслаждаться,
Пока моя хозяйка не придет.

Город дворцов пустой, огни в домах,
Лишь отраженье лампочек дежурных,
Нет никого в роскошных теремах,
За исключеньем сторожей культурных,
Что день и ночь читают альманах.

Хозяева здесь вовсе не живут,
Хотя бывает, как-то наезжают,
Половят Рыбку, пива разопьют,
Затем опять на годы исчезают.

Тут некого будить, мотор ревет,
Эхо в кустах уснуло придорожных,
Но впереди квартал бетонных сот,
Здесь уже надо ехать осторожно.

Сбавляем газ, приехали, вот дом,
Конечно, не дворец моя квартира,
Но чувствую себя уютней в нем,
И попугай ко мне летит, задира.

А на столе заварен чай, бисквиты,
Немного твердые, но нам все нипочем,
Как чудно быть вдвоем, и мы не свита,
И говорим с тобою ни о чем.

Домашнее тепло от очага,
Сами с собой играем будто в прятки,
К печенью тянется моя рука,
С его встречаясь, вроде все в порядке.

С улыбкою кладу печенье в рот,
Но, миг спустя, опять тянусь за новым,
Такой вот в жизни вышел поворот,
Опять молчим, не вымолвим ни слова.

Пустеет миска, что, ну что теперь?
Сколь может, это дальше продолжатся?
Во мне играет первобытный зверь,
Сегодня мне исполнилось пятнадцать.

Чувства разрознены, я допиваю чай,
Роман, поднявшись, уходить собрался,
Голос во мне кричит, не отпускай,
Он твой, так прикажи, чтобы остался.
Молчу, в глазах вселенская печаль.

Уходит, нет, я кинулась за ним,
Без слов обняла, бросившись на шею,
Все чувства на лице, я словно мим,
Лишь жесты, говорить сейчас не смею.

Заплакала, не знаю отчего,
Он утешает, сняв губами слезы,
Ну, милая, все будет хорошо,
Я буду завтра в парке, у березы,
Ну, а пока, прости меня за все.

Уехал, затихает шум вдали,
Иду домой, душа в немом смятенье,
Светлеет, в небе гаснут фонари,
Я снова вспоминаю день рожденья.

Прикосновенье его нежных рук,
Прощальный поцелуй, в груди истома,
Да, он любимый, а не просто друг,
А ведь недавно были незнакомы.

Бросаюсь на постель, теперь мечтать,
О нашей встрече в парке у березы,
Будильник завожу, чтоб не проспать,
И улыбаясь, погружаюсь в грезы.

Гуляем в парке, солнечно, светло,
Немного, даже как-то нереально,
Упрятан мир под тонкое стекло,
Туманно, зыбко и сакраментально,
Небес волшебных сини полотно.

Ковёр зеленых трав красив и свеж,
Он манит поскорее сбросить путы
Условностей, преграды из одежд,
Вкусить любви неведомые фрукты,
Открывши широко ресницы вежд.

Тону в озерах сини голубой,
Дрожу, плоть наливается металлом,
В сознании звучит: «Сейчас он твой»,
Сгорают губы огненным пожаром.

В сон прорывается назойливый звонок,
Я понимаю с ужасом, будильник,
Вскочила быстро, нужно на урок,
Почистив зубы, лезу в холодильник.

Взгляд на часы, похоже, уже шесть.
Стоп, что за спешка, на дворе ведь лето,
Тогда будильник, это чья-то месть,
Как холодно, ну да, ведь я раздета.

Ну и погодка, запахнув халат,
Присела возле старой кофеварки,
А за окном цветами грезит сад,
Природа дарит щедрые подарки.

Вкус кофе быстро прояснил мозги,
Свидание, как я о нем забыла,
С Романом встреча в парке у реки,
А я тут отдыхаю, очень мило.

Уж скоро полседьмого, бог ты мой,
Вот к зеркалу, прическа, просто ужас,
Нет, не пойду, потом скажусь больной,
Но тут моя уверенность вернулась.

Скорее в душ, теперь поможет фен,
Как медленно, как беспощадны стрелки,
Ох, еще нет восьми, ну, нет проблем.
И снова дождь закапал мелкий, мерзкий,

Погода плачет, туфли, где они?
И беспорядочно мечусь в квартире,
Нашла, нет, это просто сапоги,
А вот и босоножки, в середине.

Ладно, сойдет, вновь к зеркалу бегу,
По ходу расправляя ситец платья,
В шкатулке роюсь, достаю серьгу,
Вторая, как исчезла, вот несчастье.

Ах, вот она, под старым портмоне,
Трезвонит телефон, не отвечаю,
Ливень иссяк, закат горит в окне,
А как же макияж? Не успеваю.

Сколь торопливо каблучки стучат,
На мотоцикле право б было проще
Может вернуться поскорей назад
Ну ладно прогуляюсь тихой рощей

Все ниже солнце, тени все длинней,
Мне кажется, иль впрямь, из-за березы
Навстречу вышел молодой олень,
Встряхнула головой, прочь эти грезы.

Достав мобильный, время узнаю,
Девять часов, как быстро летит время,
Куда спешить, в безмолвии стою,
Быть может, в магазин еще успею.

Роман, скорей всего, уже ушёл,
Созвонимся, скажу, что заболела,
Ну, а пока, куплю себе мосол,
Для супа, и молочных, тоже дело

Шарю в карманах, да, негусто здесь,
Считаю, двести, триста, нет, не хватит,
Но если в супермаркеты не лезть,
Схожу-ка я в палатку, к тете Кате.

Вот и она, совсем недалеко
Над крышею потрепанная надпись
Цветы, говяжье мясо, молоко,
Аксессуары, мелочь, звукозапись.

Я поражаюсь, даже мини бар,
Да, тётя весьма сильно развернулась,
На вывеске пузатый самовар,
Как будто детство раннее вернулось.

Ну что стоять, зашла, так уж зашла,
Здороваюсь, наверное, не узнала,
Прошу отмерить ткани полотно,
Затем беру печенья, масла, сала.

Авоська тяжелеет на глазах,
Достаточно, теперь дойду до парка,
И там, храня улыбку на устах,
Повою на луну, что нынче ярко
Монеткою блистает в небесах.

Зачем иду, очистить совесть чтоб,
А может смутная надежда тлеет,
Что, Rolex теребя, наморщив лоб,
Он ждет, когда по Теневой аллее
Единственная милая пройдет.

Не тороплюсь, куда уже спешить,
Иду проспектом, голову поднявши,
И снова дождик начал моросить,
Поднялся ветер, челку растрепавши,

Вот и береза, тусклый лампы свет
Едва лишь тьму ночную разгоняет,
Ну, а теперь домой, его здесь нет,
Опасно, страшно, кто сейчас гуляет,
Особо, если ей пятнадцать лет

Вдруг отделилась тень, идет ко мне,
Неловко отступаю, спотыкнулась,
Упала, громко вскрикнув на траве,
Но тут же повернулась, оглянулась,

Как страшен, мрачен это силуэт,
В его руках иль палица, иль палка,
Я присмотрелась, нет, это букет,
—Ты как, в порядке, храбрая весталка,
И что услышать хочет он в ответ.

Пытаюсь улыбнуться, страх прошёл,
Слегка дрожу, Роман помог подняться,
Сказал: «Прости за то, что не учёл,
Что ты меня так можешь напугаться.

Да ты замерзла вся», он снял пиджак:
«Одень или, хотя б, накинь на плечи,
Свидание чуть-чуть пошло не так,
Но мы еще исправим этот вечер.

Пойдем, здесь рядом есть одно кафе,
Я лишь кивнула, чуть стуча зубами,
Пришли, он заказал мне NESCAFE,
Два бутерброда, хлеб, икру, салями.

Играет музыка, звучит осенний джаз,
Кружатся пары, изгибаясь в танце,
За столиком напротив десять глаз,
Из тех, которым нечего бояться.

Тела под стать костюмам дорогим,
В троих из них охранников узнала,
Вот депутат, еще помощник с ним,
Мне как-то их Полина показала.

Компания немного под шафе,
Несвязны жесты, откровенны речи,
Все чаще разговоры обо мне,
Их взгляды раздевают мои плечи.

Брат депутата подошел к столу,
Взял меня за руки: «Пошли-ка, шлюха,
Стильней работу для тебя найду,
А ты, моряк, присядь, не то, дам в ухо».

Я дёрнулась, пиджак свалился с плеч,
Роман поднялся, мышцами играя,
Помощник отступил, продолжив речь:
«Пускай решает леди молодая».

Затем он оглянулся на громил,
Но те сидели, забавляясь сценой:
«Помощник, я тебя предупредил,
Не упусти свой случай драгоценный».

«Ну, голову, красотка, подыми,
Какие глазки, ну чего, согласна»?
Я тихо прошептала: «Отпусти».
Помощник: «Это, дева, ты напрасно».

Но отшвырнул меня: «Иди, гуляй».
Роман: «Давай, уйдем отсюда быстро»,
Тут официант: «Постойте, кофе, чай,
А ну, платите, тоже мне, артисты».

Роман пошарил в тощем кошельке,
Затем, меня подталкивая к двери,
Зелень банкноты бросил на столе,
При этом его скулы побелели.

Выходим из кафе, Роман идем
Здесь, если напрямик, неподалёку
Еще одно пристанище найдем,
Я лишь на карте отыщу дорогу

Найдешь, раздался голос позади,
А не найдешь, так мы тебе поможем,
Но вот увидишь только две двери,
Когда ты будешь в морге заморожен.

Роман, прикрыв, меня, велел бежать
Охранники его тот час схватили,
Затем ногами стали избивать,
Напомнив, что его предупредили
Сидеть, в чужое дело не встревать.

Сам депутат направился ко мне
Сказав, теперь тобой займемся, крошка,
Раз не желаешь отдыхать в тепле,
Придётся вразумить тебя немножко.

Я чуть попятилась немного от него,
А дальше, уж не знаю, как случилось,
Но вся авоська, масло, молоко,
Вдруг мужчине разом очутилась.

Хочу бежать, в чем дело, что со мной,
Вот кто-то грубо ухватил за плечи.
— А ну, красавица, чуть-чуть постой,
Конкретно за костюм теперь ответишь.

А дальше я не помню ничего,
Но знаю, что погиб брат депутата,
А сам он найден вовсе без всего,
В лесу скитался, а затем расплата.

Когда больной уже пришел в себя,
То многие потратив миллионы,
Народный депутат, за брата мстя,
Поправ и честь, и советь и законы,
Упёк на месяц в камеру меня.

Там было лишь отчаянье и боль,
И жажда пить неделю не давали
Слез не было на коже корки соль
Не многие так думаю, страдали

Очнулась дома круг моей семьи
Пополнился Полиной и Романом
У моей койки, проводя все дни
Они служили дорогим бальзамом
На ранах обездоленной души

И вскоре я могла уже вставать
Их нежная любовь вернула силы
И вдруг сумела многое понять
То, что пока что недоступно было

И шелест ветра, и волшебный голос трав,
И как луч солнца потерялся в паутине,
И что-то важное в себя вобрав,
Понятны стали все вселенские картины.

Я стала ловкой гибкой как змея
И вот сейчас зависнув на карнизе
Я думаю насколько я есть я
То изменилось в новом эпифизе

Вот и сейчас откуда слово то
Откуда знания об этих измененьях
Что это дар тогда зачем за что
Душа витает в сумрачных сомненьях

Откуда сила понимать как я
И видеть удаленные предметы
Реакция что осознать нельзя
Абстракции и новые аспекты
На тему Стела девушка змея

Ну, хватит, повисела теперь вниз
Подумать еще верно время будет
Я оставляю, не спеша карниз
Ползу по стенке, ниже бродят люди

Добралась до земли теперь вперед
Роман сказал, он будет у ракиты
Ну, вот и мотоцикл, значит ждет,
А это что «теперь с тобою квиты»

Что за записка, приложу ко лбу,
Картина, вот Роман, его схватили.
Скорей на мотоцикл, завожу
Пред глазами вновь мелькают мили

Бьет ветер о стекло, броня на мне:
Шлем, кожа куртки облегает тело,
И вдруг все изменилось я в седле,
Передо мною город, битвы сцена…

Я понимаю это Роттердам
Вновь знание нахлынули волною
А у ворот сражается Алан
Но кто же он да что это со мною

Помочь ему стучится в голове
Пришпорила коня и это знаю?
Закрыть глаза приблизится к земле
Ведь на земле Романа я спасаю

Но здесь Ровен, кто боле дорог мне?
Внезапно гнев глаза мне застилает
И там и здесь путь все горит в огне
Теперь ничто меня уж не печалит…