Исповедь

Стою сусликом на краешке крыши с вопросом негромким
Рядом прозябший голубь – папа одного честного человека
Шпиль нелепого дома дробит на два мира горизонта кромку
Кассовый аппарат дня швыряет в космос блик отбитого чека

Люблю квадратики окон, сколько усталых рифм спето о них
Бельевые веревки дворов, тёмные груши птиц на ветках дерев
Мне больше не тычут спичек в глаза, не щелкают четками дни
Мне оставили руку с лицом, чтобы могла.. рукой лицо подперев

Мысленно стоять сусликом на краешке крыши вопросом себя
И видеть глаза голубя – папы одного честного светлого парня
И мять-мять всемятную мятность, гибким огибом губ слова губя
И не помнить совсем о том, что у моей исповеди вид нетоварный

К сожалению, не ведая сожалений.. и не испытывая в смехе смеха
Совершенно молча в игрушечных зовах.. звуча лишь в молчании
И в шумно брошенном снизу вверх затрапезном шальном «а нехуй..»
Не знать смысла.. Просто слышать воздух и взмах звука отчаянный

Во мне нет и не могло быть корректив к Большому Небесному Вождю
И им меня жаль.. Они говорят, без корректив нельзя, в них вся судьба
И вот так вот молча идти за вождём в такт пушистому снежинок дождю
Слишком легко.. Так утверждают люди, говорящие, что жизнь – борьба

С чем борьба, за что, во имя чего – никто из них, правда, не знал точно
Говорили только, что следование самой себе – непозволительный шик
А я просто не умею не плыть за собой шлейфом травяным и цветочным
В полях, где зреют грибы с пустотой, и созрев, взрываются облаком пшик

Во мне нет ни одного вопроса.. ни к одному человеку.. такая жалость
Как я выжила с полным отсутствием любознания этот букетик лет
Сама не знаю.. Пожалуй, я нежизнеспособна.. Я и не живу, пожалуй
Вот о чем молчит сегодня мой суслик на крыше «зачем я тут, на Земле»

И я придумываю себе кайфы маленькие – утренний кофе, окно, ножницы
Смешные факты маленького быта, на которых держится всё моё бытиё
И за ухом моим закономерно торчит кисточка, что означает – художница
Рисуешь в зеркалах бесконечность зеркал.. и зачем-то ставишь имя своё

Они слушают мою исповедь.. они непременно делают вывод, что я грущу
А мне лень даже шевельнуть краем рта, чтобы опровергнуть или вставить
Тогда они добавляют «Она ищет..», и я опять не сообщаю, что нет, не ищу
Церковный хор мальчиков поёт мне вердикт.. и мне душно в любой октаве

Кто-то вызвал Попа по вызову, лучшего профи по изгнанию бесов на все сто
У человека в платье был хороший взгляд, хотелось диалога со святым отцом
И я ему рассказала.. что бесы – это глаза ангелов.. и получила по лбу крестом
И меня это так разоржало, что я стала ржать.. и биться об пол и стены лицом

И когда расслышала сквозь свой дикий ржач «Это бесы бегут! Аллилуйя!»
Меня уже было совсем не вернуть с пола и не вынуть из эпилепсии ржача
Всё моё Ничто громыхало так, что соседи орали сердито «Какого там ***?»
И человек в платье торжественно гудел надо мной, фигнёй какой-то маяча

Отбесновавшись.. – по терминологии уважаемого церковного учреждения..
Я встала и пошла, и пошла к грибам, в которых зреет золотой миг пустоты
Они зрели, взрывались золотым облаком пшик, отмечая полное вырождение
Полное обратное распознание и сворачивание в воронку слов «я, они, ты»..

В золотых облаков пшик покой.. отгромыхав, я за собой всегда уходила
Чтобы снова слиться с бесконечностью пшик.. во всю неощупь души..
И какая бы длинная тень за мной ни ползла.. тень, проворнее крокодила
Эту пустопорожнюю длинную штуку растворяли.. золотые облака пшик

Травяным бессмыслием.. всенаправленным всасывающе-центробежным
Таким незнакомым с миром углов.. крестов.. меток.. галок.. и крыжиков
Расплывается там исповедь нежизнеспособности.. раем.. таким бежевым
И по бессмысленным тихим рукам бежит стая бессмысленных рыжиков

И ряды неосмысленных сусликов.. держащих лапки под бородой..
Стоят на крышах знаками то ли полу-вопроса, то ли полу-констатации..
И исповедуются.. исповедуются.. бликуя в глазах размытой звездой..
Когда кассовый аппарат дня как всегда отобьёт в никуда отчета квитанцию..

Мысленно замереть сусликом.. на краешке крыши силуэт застолбя
Вдруг.. не отбрасывая тени.. не нащупывая формы.. забыв буквы и числа
И не шевельнув губами, губами слов не губя.. молчать и молчать себя
Радуясь странно о том, что у твоей исповеди нет ни смысла, ни.. смысла