Раб и Аист по мотивам древней римской легенды

"Рабство противно природе"
(Аристотель)

"Нет рабства более позорного,
чем рабство духа"
(Сенека)

За окнами гремело беспрестанно.
Казалось, ветер дул со всех сторон
И путал космы старого Платана.
Ночь разрывал глухой протяжный стон.
Мальчишка-раб, свое засунув тело,
В заношенный до ветхости хитон,
Скользнул за дверь, где ветер ошалело
Крутился между каменных колонн
И пыль носилась полчищем несметным,
И что-то странно двигалось в углу.
Едва не сбитый с ног порывом ветра
Метнулся раб к белевшему стволу,
Могучего Платана-великана,
Что здесь стоит, наверно, сотни лет.
Кровавых драмм хранитель неустанный,
Свидетель поражений и побед.
Еще вчера он пышный и нарядный
Роскошной тенью падал на порог.
Теперь висят растрепанные пряди.
Платан, как нищий, на ветру продрог...

А ведь бывало на своей верхушке
Он оборванца малого качал.
То был не раб с нечесанной макушкой,
А грустный ангел на его плечах.
Забравшийся в раскидистые ветви,
Дышал Свободой раб, забыв на миг,
Что там, внизу, шипел надсмотрщик с плетью.
Озлобленно срывавшийся на крик.
Но растворялась брань в густом тумане,
Мальчишка плыл на облаке седом,
А по весне с ним рядом на Платане
Два аиста устроили гнездо.
Малец был счастлив и за это сильно
Секла его безжалостная плеть,
Но серебрились птиц огромных крылья,
Манила ввысь ветвей густая сеть.
Свободы дух горел в прекрасных птицах
И в мальчике-рабе и бунтаре.
И старый друг Платан не мог склониться
Пред бурей, загулявшей на дворе.
А ветер выл то яростней, то тише,
То голосил как малое дитя.
Платан ветвями колотил по крыше,
Качаясь и по старчески кряхтя...

Из душного невольничьего ада
Раб выскочил на чей-то страстный зов.
Казалось чьи-то вздохи у ограды
Он слышал в мощном хоре голосов.
То были звуки хлопающих крыльев
Двух аистов, метущихся во мгле,
А их птенец, распластанный, бессильный
С разбитой лапкой бился на земле.
Прижав к груди беспомощную птицу,
Раб твердо знал, глотая в горле ком,
Пусть плетью или смертью жизнь грозится
Птенец не будет никогда рабом.
Он должен жить, он создан для полета.
Птенец и мальчик у судьбы в плену.
Старик Платан, прощаясь, шепчет что-то
Две вольные души слились в одну.
Предвидеть мог ли он, какую долю
Готовит жизнь мальчишке и птенцу,
Куда уходит друг по доброй воле,
Размазывая слезы по лицу?

А ночь над оборванцем зверем рыщет.
Ее теней чудовищная рать
Трясет лохмотья на плечах мальчишьих.
Игрой теней раба не напугать.
Страшней когда по воле господина
Раб непокорный вынужден служить
На мельнице, в белесой паутине
Тяжелый жернов с мулами крутить.
Где каменный тиран без содроганья
В пыль превращает мысли и сердца,
Но мельница, храня чужие тайны,
Не помешает выкормить птенца.
Раб с птицею (пусть ветер щиплет скулы)
Сумел бы одолеть и сотни миль.
На мельнице его встречают мулы,
С их добрых морд летит мучная пыль.
Затихший было ветер, спозаранку
Ворвавшись в щели мельницы, рычит,
В мучной пыли мальчишка тянет лямку.
Средь мулов он почти не различим...

А через год у храма на помосте
Владелец продавал своих рабов,
Высокого и маленького роста,
От рабичей до старых мудрецов.
По тысяче динариев, дороже
Или дешевле дряхлого быка.
И среди них парнишка белокожий,
С румянцем нездоровым на щеках.
Начался торг. И тут к ногам подростка
Упала птица. Кто-то вскинул плеть,
Все отшатнулись, аист на помосте
Ввзмахнул крылом, но не спешил взлететь.
Он клюв свой повернул к лицу торговца
И драгоценный камень на помост
Из клюва выпал, засверкал на солнце
И отразился в каплях детских слез.
Свобода!!! Разразилось небо громом.
Мальчишка, плача, птицу обнимал
И уходил под громкий птичий гомон,
Вслед аист другу крыльями махал.
А сборище безликое молчало,
Застыла потрясенная толпа,
Конец неволе!!! Тишина кричала
О силе Духа птицы и раба.