Варвара

.....Язык и литературу преподавала Варвара Дмитриевна. Но вначале - о нашем пятом "б". Его составляли в большинстве переростки. Парни, отсидевшие по дава-три года в разных классах. Среди нас, мелюзги, они отличались взрослостью. Уже почти мужскими голосами, усиками, интересами и поступками, и они уже... "дружили". Это слово означало недоступное нашему детскому пониманию таинство их отношений с девочками. Больше всего переростки любили срывать уроки. Чего проще! В патрон под лампочку закладывалась бумажки и в классе было темно. Ждали, когда рассветёт за окном. Пропадал классный журнал... Объявляли о болезни учителя, и все дружно расходились по домам... Затевали перебранку с педагогом... Натирали классную доску свечкой и мел по воску не писал. Пока там притащат переносную стоячую доску!..
.....Варвара Дмитриевна основы языка и литературы осваивала до революции. К 52-му году ей было ужасно много лет. И она носила в себе привычки незнакомых нам времён. К примеру, подбривала волосики на лбу, а отрастающую щетину регулярно заглаживала наслюнявленными пальцами. Слюна высыхала, щетина топорщилась, Варвара обильно смачивала пальцы во рту и зализывала, зализывала. Лысеющую голову она прикрывала белым шерстяным платком. От очков у неё осталась половинка с дужкой. Держа дрожащими пальцами дужку, она прижимала одно очко к глазу - только так и могла читать. В течение урока она многажды уходила за стоячую доску, где восстанавливала макияж на лице - пудрой и губной помадой. Её лицо, испечённое временем, на удерживало пудру, что Варвара контролировала осколком зеркальца и - за доску, пудриться.
.....Конспекты, которые она приносила в класс, сверяя свои лекции с пожелтевшими листками, выцвели от времени. И Варвара обводила свежими чернилами катастрофически исчезавшие строчки. Она это делала тоже во время урока. Вдруг прерывала рассказ очередного правила грамматики, мокала ручку в чернильницу, восстанавливала запись в конспекте, и возвращалась к нам с освежёнными знаниями. Ей в чернильницу подсыпали сахар, чернила становились липкими, странички конспекта склеивались, что добавляло забот старушке. Недоработки Варвары в моём образовании я с лихвой компенсировал обильным чтением книжек. Грамотность пришла через папины подписные издания.
.....Свои обиды от старших проказников Варвара переносила на младших, на нас. И тут нужны пояснения особые.
.....Я подозреваю, что у рядовых учителей было задание от директора школы - иметь некоторое количество переэкзаменовок в каждом классе. Для летнего ремонта школы требовались подсобники, которыми становились двоечники, оставленные "на осень". Занятий с отстающими всё лето не проводили, а заставляли делать чёрную работу при ремонтниках. Или на пришкольном садово-огородном участке. По окончании ремонта школы и после сбора урожая, когда нужда в подсобниках отпадала, устраивался на скорую руку экзамен и тем переподготовка заканчивалась.
.....Обижаться на старших Варвара боялась, и проделки переростков умело переносила на нас, младших. А поскольку я был егоза, то чаще всего попадал под ответ за старших. В конце концов Варвара включила меня в число "осенников". При почти безошибочных моих изложениях и диктантах, я получил четыре двойки в четвертях, итоговую двойку за год и -
переэкзаменовку на осень. Родители не считали возможным ругаться за меня с педагогами и после пятого класса я потерял целое лето. На ремонте школы. Варвара то ли заболела, то ли загуляла в отпуске, но переэкзаменовку с нами не провела. А первого сентября уже поздно возмущаться, да и некому было. Поэтому за непересданный экзамен по языку я вынужден был пройти курс пятого класса повторно, по всем предметам. Потерял год, но стал ближе к нашим переросткам, сходил среди них почти за своего.
.....Учиться прилежно было в глазах великовозрастных одноклассников тяжким проступком. Отличников третировали, особо упорных побивали. Двойка почиталась подвигом. Таковы были нравы в городе, основную часть жителей которого составляли спецпереселенцы - раскулаченные и прочие ссыльные семьи...

(Фрагмент книжки "Исповедь убийцы Сталина")