Глава 1 - Снег

Сложно поверить, что настоящая зима когда-нибудь вернется в Москву. Аня шла по улице от дома туда, куда ее глаза глядели. Лужи и слякоть царили на дорогах повсеместно, а бурое подобие снега дополняло картину на тротуарах. Хорошо, хоть удушливый запах выхлопных газов ослабевал с удалением от дороги.
Просто куда-то идти, просто двигаться, просто жить. Когда двигаешься, а не сидишь и сидишь бесконечно дома, то всем телом ощущаешь, что ты не просто существуешь. Перед глазами могут проноситься сотни эпизодов красочных фантазий. А может прохладной темной пеленой лечь спокойствие и безмятежность. Ноги отмеряют такт в ритм музыке, а она, в свою очередь, задает настроение. В музыке спрятана таинственная волшебная сила. По крайней мере, Аня была в этом уверена.
Простая последовательность нот, если только позволить себе в нее вслушаться… погрузиться… способна вывернуть сознание наизнанку. Дать крылья и вознести на небеса, позволить почувствовать умиротворение и спокойствие. Позволить увидеть с этой высоты суетливых людей в толпах и слушать… слушать как поют птицы. А потом она может, с силой, обломить эти же крылья и скинуть вниз, все ниже и ниже… до самого пекла Ада. А в Аду заставить подняться с колен и взять в руки хлыст, чтобы возглавить битву судного дня и вести легионы проклятых душ на штурм ворот Рая.
 Плеер сам переключиться на следующий трек и уже ничто не сможет разрушить ощущения гармонии. И ты… как будто на берегу озера, встречающего усталых путников в чаще русского леса. Когда так хорошо, что даже порой назойливые комары не способны разрушить идиллии…. И следующий трек снова отправит в поход по колено в крови. Ты один из древних непокорных викингов идешь встречать свою смерть с мечом в руках. И с улыбкой на лице гореть в ее огне, чтобы отправиться за валькирией в Вальхаллу.
Утомившись от контрастов, можно позволить себе выключить на минуту музыку и послушать шум или тишину…. А потом включить любимую песню и погрязнуть в ней в ней как тонущий пловец, захваченный в водоворот. Где сознание и подсознание меняются местами, где не можешь не петь, не хрипеть, не кричать. Где не можешь не наплевать на все запреты общества и не раствориться в мелодии, чтобы слиться с ней. I watch you through the eyes of wolves! The choirs of the ravens - it is my voice you hear!
И каждая клеточка заполнится этой музыкой, а каждый вдох и выдох будет изменять тело, пока оно не станет просто нотным станом для гениальной и безумной задумки творца композиции. И никто не смеет нарушить таинства. I am the last… of my kind… I am… designed for blood…
Аня почувствовала, как кто-то попытался толкнуть ее в спину, но увернулась от толчка и резко развернулась назад. Напряжение оставило ее лицо сразу же, как она увидела, кто это был.
Полегче, сестренка! Чего ты такая нервная стала? - блондинка в белой куртке и голубых джинсах выглядела запыхавшейся, как будто она только что пробежалась. Юлька, извини, я не слышала тебя, - сказала Аня, сняв наушники, - как твои дела?
 Прикинь, нас сегодня в инсте так запарили! - Юлька продемонстрировала усталое выражение лица - я тебе жутко завидую, что ты не учишься. Аня проигнорировала эти слова и предпочла промолчать. Но через несколько секунд прервала тишину. У меня все, в общем, нормально. Только ночью плохо спала, бессонница мучает.
Бессонница? Юлька открыла сумочку, вытащила оттуда сигарету и закурила. Курить будешь? Аня вспомнила утро и ее передернуло. Она ответила - что-то не хочется. Я… потом.
Эх, вид у тебя и, правда, какой-то нездоровый, хорошо бы тебе выспаться. Девушки добрались до парка и устроились на скамейке. Юлька, вот ты учишься. Я только не помню, какая у тебя будет специальность? Юлька ответила, - программист, а что? Аня опустила взгляд, - а что ты в будущем собираешься делать? Будешь работать программистом? Да ты что, ответила Юлька, я же в компьютерах ни бум-бум. Мне все наши ботаники решают, а я с ними за это хожу на… свидания. - Причем, "свидания" было сказано с некоей издевкой в голосе. - Ну, в кино там или в кафе... Юлька улыбнулась, за их счет, конечно. А работать… ну, не знаю, как все, наверное. Менеджером или секретарем.
А, все-таки, к чему ты это спрашиваешь? - озадачилась Юлька. Ты знаешь, я ведь совсем не представляю, чем я буду заниматься дальше. Вот, сейчас приду домой, родители меня, как обычно, будут отчитывать за то, что я весь день бездельничала. Ночью опять попробую позаниматься... пока не упаду спать. Сколько так может продолжаться? А вдруг я не поступлю в институт и в следующем году? Что я буду делать? Юлька бросила на Аню понимающий взгляд и задумалась. Подруга… ты так не парься, все хорошо будет. Поступишь ты, никуда не денешься. Юля улыбнулась, Аня тоже.
Аня продолжала рассматривать асфальт, местами прикрытый снегом. Уже стемнело и фонари красиво освещали падающие снежинки. Настоящие зимние снежинки, а не надоевший февральский дождь. Около скамейки уже тонким сантиметровым слоем лежал белый снег. Задумавшиеся девушки не заметили, как к ним подошла группа молодых людей.
Аня провела взглядом по их незнакомым лицам. Их было трое, старшему, на вид, лет восемнадцать-двадцать, двум другим лет по шестнадцать. Одеты они были в почти одинаковые спортивные костюмы с огромными логотипами Adidas и кроссовки.
Привет, девочки, чем тут занимаемся! - Несколько нагловато даже не задал вопрос, а заявил старший. Юлька огляделась по сторонам, и Аня поняла ее причину ее беспокойства - кроме этой троицы рядом никого не было. Те, что помладше жевали семечки и много плевались, а старший закурил.
Пока, спортсмены. - Попробовала поставить точку холодным голосом Аня. Ну-у, зачем же так грубо!? Как будто мы не знакомы. Так, давайте знакомиться! Я вот Вовчан, а это мои кореша, Петек и Саня. А вас как зовут, барышни? - напирал Вовчан. Никак, мы не в настроении общаться, - сухим немного неровным голосом ответила Юлька. Это были нотки беспокойства и Вовчан их явно почувствовал. И они его, похоже, только заводили.
Ну, не хотите по-хорошему, будем по-плохому. Он схватил Юльку за куртку и с силой стянул со скамейки. Вышло это очень неуклюже и они оба упали. Пока Петек помогал Вовчану подняться, Саня попытался так же стянуть со скамьи Аню, но ошарашенная таким поворотом событий девушка все же увернулась. Она спрыгнула со скамейки и со всех сил ударила Саню по его мужскому достоинству ногой. Удар вышел весьма удачный и даже изящный, так, как будто она оттачивала его месяцами. Парень упал и скрючился от боли, но Вовчан и Петек были слишком увлечены, чтобы это заметить.
Господи, помоги - прошептала Аня. Ее начал охватывать ужас. Через несколько секунд она повторила эти слова еще раз. И в третий раз, немного на распев. Это были слова, сказанные не просто всуе, а искренняя просьба о помощи. Это было негромко, но каждая клеточка ее тела кричала и молила Высшие Силы о защите. Это было что-то очень искреннее. И эти Силы, кажется, ответили.
Ночь вокруг изменилась, время застыло и стало очень вязким. Цвета исчезли и все вокруг окрасилось в серебро, а люди как бы превратились в большие сгустки ртути. Аня поняла, что ее глаза закрыты и она открыла их. Цвета вернулись, но она продолжала видеть сквозь людей, она видела каждую клеточку, каждый орган, каждый сосуд и каждый нерв.
Спокойствие и холод наполнили ее тело, но в разуме кипела огненная буря… жажда мстить. Она прыгнула через Санька в сторону Вовчана, который уже успел подняться и пытался вместе с Петьком раздеть Юльку. А затем ударила его ногой по коленке, целясь в нервное сплетение, но удар оказался такой силы, что его нога хрустнула и выгнулась назад. Аня схватила его за куртку, как котенка за шкирку, и он оказался на удивление легким. Она кинула его на снег, уткнув в белый асфальт небритым лицом, и машинально начала очень быстро рисовать на снегу пальцем пентаграмму с одним концом вниз и двумя вверх. Получившуюся пятиконечную звезду она заключила в круг, а круг шестиугольник. Затем написала пять закорючек по ее концам - она отчетливо видела "серебряным зрением", что символ светился... черным светом. Что то щелкнуло у нее в голове и она увидела перед глазами огонь. Она вдруг осознала, что произносит низким гортанным звуком незнакомые, но понятные слова. Звук был такой же, как тот, которым исполняла песни вокалистка треш-метал группы Holy Moses и он называется "гроул". Но он был очень комфортным, приятным. Язык же был не русским и совсем не английским, но смысл слов был предельно ясен Ане.
"…имя плакать мертвый. Ключ черный горящий, право имею, Астарот слушать я звать, открыть дверь, показать, обжечь глаза грешник…" - Аня закончила и свечение усилилось. Пентаграмма вспыхнула черным пламенем и начала увеличиваться в размерах прямо под Вовчаном. Потом, весь асфальт со снегом, что были внутри нее, провалилось сквозь землю. Образовался провал и Вовчан с ужасом смотрел вниз, а Аня продолжала держать его за шкирку. Если ты не изменишься, то там тебе всегда найдется место, шепнула она ему на ухо. А потом посмотрела вниз сама. Она уже знала, что он там видит.
Ее взору предстал дом проклятых душ, ждущих своего часа, который, возможно, никогда и не наступит. Их там тысячи и миллионы. Те, чьи грехи были не настолько тяжелы, чтобы они упали в самое огненное дно Ада, без устали работали. Они мешали в его котлах длинными деревянными обугленными веслами лаву с пылающими в ней душами грешников. Те, кто переставал выполнять свою работу, срывались в них.
Котлы Ада представляли собой еще более глубокие трещины, на поверхности красной горячей поверхности Преисподней. Запах серы и боли, вой боли, миллионы стонов от бесконечной страшной боли проклятых. Вот он какой, Ад….
Аня увидела, как Ад начал засасывать в себя душу Вовчана, похоже, приняв его за своего, и опомнилась. Ее на несколько секунд снова наполнил ужас, на этот раз от того, что она совершила что-то необратимое и душа этого человека провалится в самое пекло. Раньше времени, через ее самосуд… у него не будет даже возможности исправиться.
Она глубоко вдохнула, и попыталась оттащить Вовчана от провала, но потеряла контроль над своим телом. Её губы сами произнесли нараспев на незнакомом и, совершенно не похожем на предыдущий, языке новые слова: "Мое имя - оплакивать умирающих. Властью моей воли, моей силы и моей веры. Властью Творца всех Миров я закрываю Порочные Врата. Михаель, Габриэль, Анаэль. Ом-ме-на".
Ее рука провела прямо трещиной, как будто что-то стирая, и кусок асфальта с жутким треском вылетел откуда-то из пылающих врат, чтобы занять свое место на дороге. Он мгновенно склеился с асфальтом вокруг него, и через секунду не осталось и следа от разлома.
Вовчан развернулся и испуганными, полными ужаса и боли, глазами уставился на Аню. Он только трясся и приговаривал - молю, пощади, больно, спасибо, спасибо… спасибо… спасибо… прости меня.. прости меня…
Петек и Юлька непонимающими, но испуганными глазами уставились на Аню с Вовчаном, а Санек так и валялся скрюченным. Неужели они ничего не видели? И было ли все это на самом деле? Аня встала с земли и осознала, что больше не видит сквозь предметы.
Потом она подошла к Юльке, взяла ее под руку и Юлька послушно пошла за ней. Они отошли от скамейки уже метров на двадцать и Юлька прервала молчание.
Аня, что с ним там случилось? Я ничего не поняла… вы куда-то в землю уставились и чем-то сильно завоняло. Что-то вроде запаха спичек. - Юлька попыталась отдышаться, а Аня молчала. А потом они нас просто так отпустили. Аня, скажи, пожалуйста, честно, что ты там сделала? Что ты ему такого сказала, что эти гопники нас просто так оставили в покое? Юля… - вздохнула Аня, - если бы я сама понимала, что там произошло. Пожалуйста, не спрашивай. Они еще немного прошли в тишине и Аня внезапно расплакалась.