О грусти

Как мне кажется, грусть – гораздо более конструктивное чувство, нежели радость. Если задаться целью и подсчитать, сколько произведений в мировой литературе проникнуты печалью – светлой, обнадеживающей или тоскливой, мрачной, существенный перевес будет на стороне именно таких творений. Ибо грусть для творчества необыкновенно плодотворна. В моем случае имеет место как раз светлая печаль, печаль, отличающая не безнадежных романтиков, а напротив, людей, полных надежд. Если же говорить о мотивах, которые подвигли меня на создание того или иного стихотворения, то здесь все сложнее. Поэзия, к счастью, не ставит перед собой задачу зеркально отобразить действительность, посему тот образ любвеобильного страдальца, который может возникнуть при чтении моих стихов, не является моим точным портретом. Его с уверенностью можно назвать лирическим героем, то есть образом, рожденным благодаря причудливому сплетению непосредственных жизненных реалий с некоторым элементом фантазии. Увы, большинство событий в том периоде моей жизни, который можно назвать сознательным, несли на себе печать какого-то неизбывного трагизма, причем трагизма бытового, не заслуживающего упоминания в литературных трудах. Поэтому мне приходилось подпитывать надежду на лучшее будущее преображенными, творчески переосмысленными обстоятельствами, например, расставанием с любимым человеком. Под творческим преображением я прежде всего подразумеваю способность личного восприятия облагораживать все те впечатления, которые появляются в нашем сознании с каждым прожитым мгновением. Но в то же время мне были интересны и те темы, которые имели и имеют самое непосредственное отношение к действительности, например, тема невстреченности («Мы вчера разминулись на площади…»)