Возвращение Оксаны

Оксана вернулась в свою старую квартиру, в мою квартиру, где жил когда-то я.
Раздевшись, она подошла к столу и увидела оставленную кем-то записку. В записке было нечто очень важное, ибо Оксана порвала её, даже не читая. Оглянувшись по сторонам, Оксана увидела на крышке рояля гипсовую голову - мою голову, вылитую в гипсе. Это был вылитый я, даже лучше - чуть спокойнее, чуть увереннее, даже пожалуй мужественней. Оксана поморщилась и подошла к зеркалу. Зеркало было бракованным. "Опять гийомовские штучки!" - фыркнула Оксана и стала раздеваться. Я смотрел на неё как бы ниоткуда и внутренне радовался. В то же время я безусловно печалился, что не могу подойти к ней ближе, не могу притронуться. Впрочем, то же было и при моей жизни. "Гийомовские штучки!" - печально подумал я и стал растворяться в воздухе. "Странно, куда растворился весь воздух?! - сказала вслух Оксана, - пожалуй надо покурить". Она закурила сигарету, и воздух действительно стал возвращаться. Вокруг вдруг появилось какое-то пространство, что-то стало шире. Воздух стал громче и мягче, появились запахи и вкусы. Появилось ощущение цветов. Цветы ощущались повсюду, достаточно было повернуть голову! Оксана повернула голову и увидела в зеркале меня. "Всё это неправда! Форменный обман чувств - не она видит в зеркале меня, а я вижу в зеркале её" - подумал я, смотрясь в крошечное зеркальце. "Зачем я смотрю в зеркало, если там ничего нет, кроме мелькнувшего на секунду призрака? Там даже нет меня!" - подумала Оксана. Она подошла ближе и увидела, что её там действительно нет. "Зачем я смотрюсь в это маленькое зеркальце? - подумал я, - ведь я могу видеть Оксану всеми шестью органами чувств!". Я бросил его на пол, и Оксана услышала сильный звон. "Разбилось зеркало! Дурацкое бракованное зеркало, в котором нельзя увидеть даже себя, - сказала вслух Оксана и вдруг увидела своё отражение на стене. Белое отражение на жёлтой стене. "Толкни его и ты войдёшь!" - закричал я. Оксана прикоснулась к стене и в неком оцепенении стала гладить рукой своё отражение. Оно становилось всё мягче, всё более упругим, и вновь стал воздух громким. Поплыли разноцветные тени, пространство стало глубже и твёрже, и настало упоение. "Эйфория! - сказал я Оксане, - ты знаешь, что такое эйфория?". "Знаю, конечно знаю! Я слышу твой голос, человека, с которым никогда не встречалась, и я люблю твой голос, как если бы ты был жив!". "Я жив! - сказал обиженно я, - но немного другой жизнью". "Какая она, твоя жизнь?" - с нежностью спросила Оксана. "Моя жизнь... ну, она такая, как бы сказать, упругая, немного оранжевая и пахнет воздушным шариком! А ещё я умею показывать людям сны, в которых они летают!" - гордо ответил я. "А там можно умереть?" - вдруг спросила Оксана. "Нет, увы, - с грустью произнёс я. Здесь очень много дел, важных - нужно многое ощутить, многое понять, понюхать. Да и не разрешают здесь умирать. Некуда умирать. Ты как в ловушке. Как ты сейчас - в моей. Здесь много звуков, и всех их нужно упорядочить, собрать, разложить, трансформировать, обратить - это и есть жизнь - обращать что-то во что-то. Здесь нет необратимости. Здесь всё впервые и навсегда. Ты можешь обратиться в самого себя, но даже тогда ты не поймёшь ни черта! Я очень многого не понимаю..."
"А я могу умереть?" - прервала меня Оксана. "Нет! Ведь я этого не хочу!" - ответил я. "А чего ты хочешь?" - вкрадчиво спросила девушка. "Я хочу вспомнить хотя бы часть того, чего я никогда не знал. Например, тебя!". "Так вспоминай!" - сказала Оксана и сняла блузку...
Тотчас стало тихо, как никогда раньше. Я был в комнате рядом с Оксаной, она была там же, но наедине. "Скоро ты ляжешь спать и почувствуешь разочарование! - подумал я, - а наутро встанешь и уйдёшь совсем - ведь это моя комната - комната, в которой ты никогда не была и адреса которой не знаешь. Кто-то из нас проснётся, а кто-то останется вовек. И этим кто-то будешь ты, и им же буду я - то есть едины, вне логики жизни и смерти, вне логики яви и сна. Вся логика именно в этом."


(27 ноября 2007)