Перекресток

ПЕРЕКРЕСТОК
(баллада)

Девочка
с кривыми зубами,
двойным подбородком,
выродком-самородком
катилась по улицам.
Улицы-жмурицы, издевались,
заливаясь: «Осанна!»
А она их любила заново…
Девочке
грустно бывало
от теплых людей,
бессмертного Ленина-парка,
подошв, проходивших по позвонкам
динозавров, живущих в асфальте.
Девочке кто-то обмолвился,
что на поезде
здОрово
кататься по глобусу.
И девочке снились:
густой Берендей
с непричесанной бородой,
в шкуре, с дубиной;
микробы в экране;
стоп-кран в аэробусе
длинном;
ребусы-глобусы;
глыбы, составленные
из мороженной рыбы
в окнах закрытых;
куклы в корзинах,
дырявых корытах,
плывущих по стокам и рекам
святого Андрея
в капища Берендея!
Но Девочка вспомнила:
еще ведь не поздно
поездом
прокатиться по глобусу.
Ну, или хотя бы
до такой-то столицы.
……………………..
Метались местные птицы.
А девочка
ехала-ехала,
стучала-стучала
вместе с колесами
кривыми зубами
да ножками толстыми
и улыбалась:
«Рельсами-косами, рельсами-косами…»
Девочка
с двойным подбородком
и красной глоткой
выкатилась на Площадь Красную,
по улицам-жулицам покатилась.
Девочка им улыбалась,
кривыми да желтыми…
Кто-то крикнул:
«Господи! Да пошел ты!..»
И красными красками залились
щечки да ямочки!
Мосты,
подворотни дырявые,
рынки, толчки, скотники,
тачки, передники, лямочки
остановились и –
залились!
Смеялся Кузнецкий,
а с ним и полный Арбат,
и пустой Павелецкий.
А казенный Казанский
сказал, насмеявшись:
«Да и ты пошла …» -
Девочка уезжала назад.
…………………………
Девочка
с кривыми зубами,
двойным подбородком,
согласно ментовским сводкам,
снова катилась по проторённым
колеям Берендея.
И всё не верила: «Где я?»
Пухлым пузом –
уличным мусором или
несносным грузом –
упала.
Проклятье – не в городе,
а в широком вороте,
к коему голова приставлена,
приторочена, да и приталена.
Хошь – руби! Или – «пли!» – чище будет.
Или –
по Андреевской схеме…
Девочка с двойным подбородком
улыбалась криво
зубами кривыми.
Растянулась большим перекрестком,
придавлена пятками
к Цуму да «Золотому Колосу»;
запястьями –
 к «Дому книги» да музыкальной Консе.
А волосы потекли
по чертовой «пикадилли»,
впутались в рельсы вокзальные.
(С тех пор поезда к нам в город
не попадали:
гудели-гудели, с ума и с рельсов сходили
и попусту ныли).
Ревели в тот день перекрестки: «Осанна!»
И она их любила.
 Любила заново.