Комната без ключей

Я боюсь, что люди прочитают здесь гораздо больше, чем нужно и чем хочу, чтобы прочитали.



Сумерки. Я иду к тебе. Никому ничего не скажем.

В один из октябрьских дней, когда осень продолжала соблазнять город, я сидела с друзьями и думала, что мне еще нужно успеть в магазин за яблоками, а ты просто шел мимо. Ты был знакомым моей подруги. Она нас и познакомила.
У меня вообще не было в планах в тебя влюбляться. Мне нравился человек в кедах, который говорил на испанском и постоянно пил кофе. Мне нравились его черные глаза и волосы. И потом я написала ему песню.
Мне нравился он, но влюбилась я в тебя…
Где все началось? На узкой улице возле моего дома, куда мы ходили курить? Или там, на каменных ступенях, где я пила испанское пиво и медленно влюблялась в испанский язык? В тебе испанского не на грамм. Испания – антоним твоего имени. Ничего, никогда.
Мы говорили на языке, который никому из нас не был родным. Но это не имело никакого значения. Твои зеленые глаза по предательски выдавали мне все твои мысли.
Меня всегда удивляла твоя странная привычка спрашивать в конце разговора как у меня дела!!!!! За этим вопросом следовал еще час разговоров. Когда я тебя видела, мне все время хотелось говорить на русском. Наверное, мы слишком хорошо друг друга понимали. Так хорошо, я способна понимать тех, кто говорит на моем родном языке или на языке моего сердца. Русского ты не знал, но знал тот другой…
На всех твоих записках ты рисовал мне 7 сердец, а однажды ты принес мне сережки в форме двух сердечек и я их никогда не снимала. Ты говорил: «7 сердец – это мое, твое, то, что ты видела на асфальте у музея, то, что я видел в луже, сережки и то Наше, которое в комнате…»
То Наше общее сердце было самым удивительным и любимым. Когда сумерки обнимали этот итальянский город, на потолке комнаты появлялось сердце. Оно появлялось из-за света уличных фонарей, но оно было НАШИМ…Настоящим… «Это же сердце нашей любви! Слышишь, как бьется». Комната, у которой была замочная скважина, но не было ключа. Комната, где были фотографии чужой семьи и пианино, на котором никто не играл. Комната с окном, за которым по утрам был туман и холод. Комната, где были две тени и Сердце на потолке. Мы мечтали о будущем. О доме, где под самой крышей была бы комната с книгами, со старым проигрывателем и окном, чтобы смотреть на звезды и небо. Тебе так это нравилось, что мне приходилось придумывать описание каждой комнаты, а ты говорил: «Да, так и будет». Я обожала, когда ты пел мне одну песню на немецком, ту которую тебе в детстве пела мама. И сейчас, когда мне грустно, я ее пою, хотя помню всего несколько слов.
За те 2 месяца, которые мы провели вместе, я испытала гораздо больше, чем потом за весь следующий год.

Мои попытки подобрать к тебе правильный синоним заканчивались на словах «храбрый» и «понимающий».

Был день, когда мне было особенно грустно, и ты сходил к другу, который жил далеко, взял у него мп3 проигрыватель и принес мне, чтобы я могла слушать любимую песню Bebe. И в тот вечер мы ее слушали раз 15.

А наши ссоры. Так редко и так мало. И от того так больно… после первой ссоры я написала тебе стихотворение*, а потом, после того, как мы помирились, я прочитала тебе его с подстрочным переводом на итальянский, ты сказал мне тогда только одно слово… «прости»…одно слово три раза…. «прости, прости, прости…»

Когда я разговаривала с кем-то на русском, ты слушал и становился грустным. А однажды сказал: «Я не люблю, когда ты говоришь на русском. Я не понимаю о чем и мне кажется, что в эти минуты ты обо мне забываешь. В эти минуты меня нет в твоей жизни». Мне было странно это слышать, потому что я чувствовала тоже самое, когда не понимала твоего немецкого. В такие минуты я знала насколько мы разные и что есть часть тебя, которую я совсем не знаю и она гораздо больше, чем та, мне известная.

Перед теми выходными, которые я должна была провести с подругами в Милане, мы совсем не ссорились, но я знала, что это конец. Я не видела тебя в день отъезда и не хотела. Впереди меня ждали Милан и Венеция.
Мы ехали в ночь. Полупустой автобус и фонари, которые мелькали с какой-то неимоверной скоростью за окном. Я слушала рассказ подруги о том, почему она рассталась с другом, но думала только о тебе.
По радио передавали песню «You are beautiful.» Это была самая грустная песня, и она была о тебе: «You are beautiful. It’s true. I’ll never be with you…..»
 Мне казалось, что в каждом окне каждого дома, мимо которых ехал автобус, я увижу тебя. Но тебя там не было… я все ехала и думала, что ты сейчас делаешь: сидишь в кино или звонит твой брат и ты разговариваешь по-немецки…или смотришь на чашку, из которой я пью чай и думаешь обо мне? Как всегда делаю я, когда тебя нет, а я жду.
В Болонье у нас была пересадка. На вокзал мы приехали в 2 часа ночи, а наш поезд до Милана уходил в половине четвертого утра. Закрытые магазины, холодный зал ожидания, где никто не спит и только внимательно вглядывается в сидящего напротив.
И потом, наконец, Милан. Половина седьмого. Серое Утро. Суббота. Огромный, грустный, одинокий город. Главный собор, голуби, магазины и бесконечное небо. В Милане я думала о тебе каждый раз, когда мимо меня шел кто-то в черном пальто.
В миланской гостинице мне всю ночь снились крыши Дуомо. Ажурные, серые от пыли и времени. Мне все казалось, что туда должны прилетать ангелы такие же серые и одинокие, какой чувствовала себя я. Я знала, что шпиль Дуомо вонзается в небо и причиняет ему боль. Миланский дождь был слезами неба…
Венеция…город, который, по моему мнению, должны печатать на монетах всех государств, потому что слишком красив. Голуби, бесконечные каналы, узкие улицы, мосты и вода. В Венеции слишком много нереального. Там вся наша история начала казаться мне такой же. И потом был поезд в Перуджу, в город, который 3 месяца был моим домом.
Возвращаюсь и первый человек, которого я встречаю это ты. Сидишь у меня на кухне и смотришь телевизор. Когда я это увидела, мне показалось, что я вернулась домой... к себе домой, где жила всегда. И еще мне показалось, что я тебя очень давно не видела: не два дня, а два года…больше всего мне хотелось тебя поцеловать, но я этого не сделала. И ты тоже.
Твои вопросы о Милане и Венеции. Мои ответы на них. Твои глаза спрашивали совсем другое. Такие внимательные, они скользили по моему лицу и искали отражения событий этих двух дней, и мои такие уставшие, которые просто смотрели на тебя и вспоминали маленькие морщинки у рта, губы, щеки и поворот головы….
Наш обычный двойной разговор. У нас с тобой их всегда было много…кажется, таких совсем больше, чем обычных…
Natascia, sei tornata? /1 – прозвучал сонный голос моей соседки по комнате. Vieni qua!/2
Я зашла в комнату. Моя соседка, которая всегда спала в куртке, потому что было холодно, улыбнулась мне. Мне всегда казалось, что она похожа на зайца. На очень доброго и хорошего. Она была по уши влюблена во француза и не понимала до конца всего того, что происходило в нашем доме. Пара ее сонных вопросов и пара моих вежливых ответов. Когда я выходила из комнаты, она мне сказала:
Mi mancavi. Pensavo a te. / 3
Я улыбнулась. Мне стало стыдно, что там, в Милане я ни разу про нее не вспомнила.
Я закрыла дверь в комнату и вернулась на кухню. Я увидела твой взгляд, который мне был хорошо знаком: такой родной и спокойный. Ты мне сказал:
- Anch’io / 4
-Cosa? / 5
- Anch’io pensavo a te./ 6
И потом до дня нашего расставания мы совсем не ссорились.

Я не думала, что все так получится. Но То, что началось как игра, закончилось чем-то большим.
Ты первый человек, с кем я задумалась о семье. Ты первый, с кем это было бы практически невозможно. Мы встретились ни в моей и ни в твоей стране, а в третьей - чужой для нас обоих. Твой не идеальный итальянский и мой не идеальный английский. Много причин, на которые мы не искали ни ответов, ни выходов. Казалось практически невозможным, что кто-то из нас уедет. Твои теплые руки и чай с медом, сотни программ и фильмов, которые мы посмотрели вместе. Географическая карта в моей комнате, на которой мы искали свои страны. Твои слова: «Посмотри, где моя страна и где твоя. Ты будешь от меня так далеко…».
«Это будет не сегодня. Не думай об этом». Потому что я не знала, что думать и что делать. Плакать? Плакала…плакали оба накануне отъезда… «теперь я знаю вкус твоих слез». «А я твоих».
Мы знали, что все закончится. Но то, что так ЛЕГКО началось, не закончилось так же. Между нами 8 часов на самолете. Ах, если бы, только это! Между нами целый мир с его принципами и обязательствами, с разным менталитетом и культурой.
Между нами время, которое медленно сотрет меня из твоей памяти. Место, которые занимали мы в жизни друг друга, занято теперь другими. Я знаю, твой телефон, но не звоню. Ты знаешь мой адрес, но мой ящик пуст.
У нас есть кто-то и мы сами изменились. У меня отрасли волосы, а ты не ходишь больше в том черном пальто. Я перестала пользоваться теми духами, а ты бросил курить. Мы стали думать друг о друге как о прошлом. Я тебя запомнила с чемоданом, а ты меня, стоящей в зеленой куртке, когда мы прощались. Ты уезжал, я уходила. Я шла к подругам. Чтобы просто не думать, что ты не вернешься, что я тебя больше не увижу и что еще целую неделю я буду здесь одна без тебя.
Между нами осталась только память о семи неделях в Перудже, где мы были с тобой по-настоящему счастливы…
Никто ничего не знал. Никто ничего не узнал.
Ты, Я, Италия…
 
 ноябрь 2007
 
1 Наташа, ты вернулась?
2 Иди сюда!
3 Мне тебя не хватало. Я думала о тебе
4 Я тоже
5 Что?
6 Я тоже о тебе думал

 
*
 M. B.
Расставанье не стерпела.
Села.
Я вчера тобой горела.
Пела.
Чайным светом небо стыло.
Было.
День, охрипший от тоски.
Выла.
Мне глазам глаза твои.
Больно.
Каждый снова одинок.
Воль-Но.
Мокрым кимоно тело.
Поседела.
Море высохло, застыв в
Соли.
Мы с тобою по углам
Боли…
 декабрь 2006