Необкатанная колея. Глава пятая. Все мы из детства

 
 Шёл тысяча девятьсот пятидесятый год. Заканчивалась первая пятилетка после окончания Великой отечественной войны. Страна, в основном, залечила свои производственные раны, хотя душевные ещё останутся на десятилетия, если не больше, так как на войне потеряно почти тридцать миллионов своих сограждан. Благодаря Советскому строю, промышленность по всем показателям превзошла довоенный уровень. В сельском хозяйстве тоже произошли большие положительные сдвиги в сторону оздоровления. В конце февраля или начале марта все центральные газеты, а также местная областная газета «Коммунист» вторую и третью страницы посвящали снижению цен в великой стране на все товары жизненной необходимости. Снижение цен было на 30-40% каждый год. Указывался их полный перечень по группам, подгруппам и каждое в отдельности. Сравните нынешнюю жизнь, когда пишутся эти строки. Каждую неделю идет рост цен даже на товары первой необходимости, а миллионеры продолжают расти и расти своим увеличением капитала под руководством «Единой России» и президента. В это же время только аварийность на дорогах, по сравнению с прошлым годом, увеличилась на 20%, т.е. каждые полторы минуты у нас гибнет один человек, что официально. Тут у нас твердое первое место в мире и второе мы занимаем, когда от безысходности наши люди, особенно молодые, сами уходят из жизни. Это, так называемый, курс на возрождение Великой России, обозначенный президентом…
Начали поступать на поля новые трактора С -80, Дт – 54, вместо бывших колёсных тракторов СТЗ и гусеничных ЧТЗ и Нати. Зерноуборочный парк постепенно стал пополняться новыми комбайнами Сталинцами 6, вместо комбайнов СЗК и послевоенных Сталинцев 8, которые по техническим характеристикам были значительно ниже новых. Но старые трактора и комбайны ещё долго будут присутствовать в работе, так как техники было очень мало на 7,5 тысячи гектар земли, что находилось в колхозе. Тут и само село и пастбища и огороды и прочие сельхозугодья. В хозяйстве пока была одна единственная машина «Полуторка» и потому основные работы приходилось выполнять на лошадях и верблюдах. После того, как трава был скошена, на тех полях, где было сравнительно много оврагов, её сгребали граблями, в которые запрягали лошадей. На чём приходилось работать каждый год и Максиму. Об этом он хорошо помнит, так как на конных граблях с ним приключился несчастный случай, который, если бы он оказался серьёзным, то мог бы навсегда выбить его из жизненной колеи. Тогда на конные грабли пришёл работать и его друг Анатолий Трутнев – его одногодок и одноклассник . Анатолий, против Максима был щупленьким и болезненным мальчиком, жившим с матерью и родной сестрой Анной, что была старше его на три года. Девушке не повезло – она родилась с огромной родинкой на всю левую щеку, из –за чего в жизни она видела много горького. Потом всё же у неё родится девочка от заезжего гастролёра .На этом и закончится её жизненная идиллия с проживанием всю свою жизнь в большой Тарасовке. Отец их, как и у Максима погиб на фронте и они бедствовали больше, чем Максим, который не однократно выносил из дома всё что мог покушать и угощал Анатолия и соседа Генку Зыкова. За это его не раз основательно наказывали. Правда, это ни к чему не приводило – он так и продолжал подкармливать своих друзей до тех пор пока жизнь не наладилась окончательно, а это примерно до пятидесятых годов. Так вот, он тоже бы работал с Максимом, если бы у него позволяло здоровье. Учился в школе он лучше Максима. Был более усидчивым и старательным. С Максимом всё их детство они были, как родные.
 Так вот, Толик сидел он на этих граблях впервые. Он нагрёб полные грабли, а они никак не хотели подниматься от нажатия педали. Максим оставил свои грабли и бросился ему помогать. Догнав Толика, он прыжком запрыгнул к нему сзади на грабли и, уцепившись за сиденье, на котором сидел Толик, решил помочь ему освоиться с включением. Но грабли будто и ждали этого момента, и лишь он оказался на них, как они быстро поднялись. Максим чудом увернулся от поднятых граблей и притулился около сиденья Толика. И все же грабли успели зацепить ногу Максима и поранить её. Грабли мгновенно поднялись и опустились, выбросив сено, а Максим соскочил с них и присел, пронзенный болью. Толик остановил лошадь и спрыгнул на землю, ошарашенный непредвиденным. Ногу Максима тогда прилично придавило граблями и поранило. Ему в тот день впервые пришлось покинуть своё рабочее место. Хорошо, что до села было недалеко и он сам кое - как добрёл до дома. Ведь никакой связи, в нашем нынешнем понимании, тогда не было. Сухожилие оказалось не поврежденным, и Максим утром снова вышел на работу, хоть и прихрамывал после этого ёщё не один день.
 Вспоминаются и тракторные грабли, где они с Сашкой Кузнецовым -трактористом колхоза сгребали сено. Грабли прицеплялись к колёснику сзади за фаркоп, а это в двух метрах от каждого из колес самого трактора, с огромными зубьями пирамидальной формы. Когда двигается трактор, то он ковыряет землю и сзади стоит завеса из тёмной пыли, которая проникает везде и дышать воздухом, тем боле в жару, очень тяжело. «Такое удовольствие» доставалась не только грабельщику, но и трактористу. В конце дня они выглядели такими же, как шахтеры из глубокого забоя. Что только не передумать Максиму, работая в таких условиях на сенокосе, а затем и на уборке урожая. Но было нужно – нужно было утвердиться, стать независимым и нужно было всем – для колхоза, для страны. Это патриотичность вошла в него тогда, сидела в нём все годы и продолжает, по сей день. К этому приучали с малых лет и положительные примеры от такого воспитания были видны в делах на всех направлениях, хотя многие из воспитанников, по разным причинам, не стали такими. Страна росла, как на дрожжах из-за того, что миллионы и миллионы это усвоили, как и Максим с раннего детства…
 Только весной следующего года в колхоз поступит первая новая машина ЗИС -5, что будет в полтора раза мощнее полуторки. Допотопную полуторку спишут, а единственный шофер в Тарасовке Дорохов дядя Саша, родственник Максима в шестом поколении, пересядет на новенький ЗИС . А пока закончены полевые уборочные работы и идет к концу вспашка зяби, что обычно тянется до зимних холодов. В колхозном клубе, построенном ещё в довоенное время и отремонтированным недавно, сегодня выбирают нового председателя колхоза. Старый председатель Крыгин Андрей Лукьянович, выбранный в послевоенное время, был уже старым и в конце этой уборки, которая его вымотала окончательно, начал сдавать и заболел. Ведь выходных, начиная с ранней весны и до поздней осени, никогда не бывало. Изредка, лишь, когда прольет сильный дождь, полевые работы прекращались, но люди находились в поле и ждали, как подсохнет стерня – снова в бой за урожай, за хлёб, чтобы не пропало ни одного зерна. После уборки урожая все школьники выходили в поле и собирали колоски, потерянные комбайнами при обмолоте хлеба. Каждому ребёнку дома шили небольшой мешочек, и он собирал в него колосья и относил в конные телеги. И так до тех пор, пока все поля не будут зачищены. Участвовали в этом мероприятии даже дошкольники…
Собрание было бурным. Максим, вместе с ребятишками села, тогда подробностями не интересовался, но многое явное помнит как сейчас. Помнит, как после шумных дебатов, так как дело это было очень серьезное, на собрании встал Андрей Лукьянович и попросил слова. Ему, конечно, дали и он, человек старый закалки, сказал примерно следующее:
 – Послушайте меня, мои односельчане, я говорю гылыва, что лучшего человека гылыва, чем Малышев Михаил на эту должность гылыва – не найти. Такой мой гылыва, вам сказ. Я его гылыва, знаю давно, и на передовой он не прятался за чужие спины, хотя и вернулся, гылыва домой живым. Сейчас он лучший тракторист в колхозе, да и в нашем Клинцовским районе – лучший среди лучших. Я могу гылыва с чистой совестью положиться на него – он продолжит гылыва моё дело. После речи старого председателя страсти быстро поутихли и колхозники почти единогласно проголосовали за Малышева Михаила Константиновича. Его на собрании не было – он пахал в поле зябь . За ним послали конюха колхоза, который вскоре привез его с поля. Максим, как сейчас видит, какой он был грязный, весь в пыли и с пятнами мазута на одежде. Дядя Миша сильно смущался, но выслушав секретаря президиума собрания о большом доверии, оказанном ему колхозниками, сел смущенный и возбуждённый в президиум, хоть и был в грязной одежде. Отказываться, конечно, было нельзя в любом случае. Ведь именно одному ему, было оказано такое высокое доверие…
Незаметно пролетела зима, и снова засверкал всеми красками весенний цветущий май. Позади разлив реки, непролазная грязь и весенние, грозовые дожди. Практически закончен четвертый класс и нужно сдавать экзамены в пятый класс и затем учиться уже в Рахмановской средней школе. Задачи для Максима и его сверстников более, чем значительные. Но подросла трава, и в один из солнечных дней в школу пришёл председатель колхоза Михаил Константинович и прямо на уроке отметил хорошую работу Максима за прошлый год, рассказал школьникам, сколько трудодней он заработал и об объявленной ему благодарности ещё в том году, при прежнем председателе колхоза. Прямо на уроке во всеуслышание, он предложил ему снова идти работать на сенокосилку, так колхоз в нуждается в таких, как Максим и всячески будет приветствовать таких школьников.. Максиму приятно было услышать такую похвалу перед сверстниками, первую за свой труд от нового председателя, что шагает с ним всегда по жизни, сдобренная многими подобными приправами в дальнейшем, то нарастая, то утихая, но не прекращаясь до сей поры. И, конечно, ради такого стоило жить! Впереди он видел чистое небо, не запятнанное своей совестью, которое никогда не будет серым от негативных высказываний или укоров друзей, его детей и внуков, идущих следом за ним… Придёт время, а оно обязательно придет – уйдут бестолковые нынешние «гориллы» с накачанными алчными мускулами, которые всю жизнь посвятили лишь своему благополучию и обиранию рядом живущих. Они, пришедшие в свет на всё готовое, что добыл нечестным путем их «орангутанг» - предок, продолжают следовать по проторённой дорожке, шагая по головам, стариков женщин и детей, как делалось и до них. Этот жестокий мир навсегда должен исчезнуть и чем быстрее, тем будет лучше для всего человечества. Слово и дело человеческое обязано жить в унисон и должно быть озвучено гордо по горьковски, без всяких ложных примесей на одурачивание толпы, всегда жившей в духовной обделенности и нищете.
Он, как-то сразу повзрослел после этого и почувствовал свою нужность в жизни. А сколько было темных дней и в них таких же мыслей, о никчёмности своего существования, ввиду частых немалых унижений дома и нередко на улице, в якобы неспособности Максима ни к чему толковому. Отсюда и повышенная агрессия, и ненужная бравада с озорством, так как защиты и поддержки никакой не было нигде. «Учили у кого чесались руки, всех возраста до одиозных звуков». Выбирайся сам, как хочешь. Но как? Где взять силы и знания в том возрасте? Приходилось ему расти «гадким утёнком» практически до восемнадцати лет, когда вплотную столкнувшись с производством, он проверил себя во всех ипостасях труда и лишь только тогда почувствовал свою силу, увидев, что многие хваленные пустословием, оказались гораздо слабее его, когда дело доходило до значимости и ответственности. Ведь он закалился с детства, и уже любые бури и ветры ему были нипочём.
Такое живёт по сей день в каждом маленьком человечке и если бы не было отпрысков орангутанга, то всё вокруг выглядело совсем по другому. Пока же тёмное живёт до сих пор, узаконенное на высшем уровне. Из - за чего, много мальчиков и девочек, не находящих себя в жизни и не поверивших в себя, в конце концов прощаются с ней. Надо всем взрослым помнить, что особенно маленькие граждане страны, не познавшие свою необходимость для общества, обычно делаются преступниками или уходят в мир иной…
На том же уроке учительница Валентина Аверьяновна – преподавать русского языка и литературы, познакомила председателя с планами на будущее. Она указала на ответственный год, что ждал всех учеников выпускников четвёртого класса в количестве четырнадцати человек. В их числе были дети, что были на год или два старше Максима, как Пахомов Николай, Андриянов Петр, Бодров Николай , его двоюродная сестра и ещё некоторые, которые будут встречаться в повествовании. Всех ждал уход из родной школы в более крупное село, где они получат среднее образование. Решили, что до конца мая Максим будет работать, а на экзамены его отпустят, как только он об этом заявит...
 Сдавать экзамены приходилось по трём позициям – это русский язык и арифметику письменно и устно. При сдачи первого экзамена по арифметике письменно, учителя, принимающие экзамены принесли прямо в класс пакет, привезенный из района, где находились контрольные задания. Конверт – вскрыли в классе при учениках.
 Там было два варианта, по одной довольно сложной арифметической задачи и по два небольших, но существенных примера. Сдавали экзамены около сорока человек из разных сёл, расположенных вокруг Рахмановки, где были четырехлетки. Но на экзаменах были ученики и из села Рахмановка, которые потом учились вместе с Максимом до получения аттестата зрелости… Тот, кто заканчивал свое задание – сдавал работу и уходил домой. Результаты, как объявили ещё утром, будут известны лишь на следующий день. Все тарасовские ушли домой, в том числе и Максим, и на другой день к восьми часам все школьники вновь появились в Рахмановке. До школы было шесть километров. У кого – то было и больше, но тем в дальнейшем предстояло жить на квартирах. Школа гудела, как улей от сногсшибательного известия, которого здесь никогда не бывало. Оказалось, что из всех сдающих вчера экзамены, сдали лишь три человека. В первом варианте – Лиля Андриевская из Б. Тарасовки, у которой была оценка пять и Мишка Краснов, получивший тройку, списавший почти всё по дружески у Лилии. А во втором варианте контрольную работу выполнил правильно только один Максим. Тогда почти все ученики в первом и во втором вариантах допустили грубейшую ошибку при решении задач – они свели её решение к пяти действиям, а их было восемь. Максим получил оценку четыре. Снизили её, как обычно, за помарки и грязь в экзаменационном листе… Вечером объявили, что в школе назначена пересдача экзаменов, ввиду провала основной массы учеников. Максим об этом не знал, а когда узнал, то поддавшись воздействию некоторых взрослых, решил не ходить второй раз на экзамены. За это потом, ему поставили двойку. Но на следующем экзамене по арифметике устно, он получил оценку пять, несмотря на многочисленные дополнительные вопросы. Василий Гаврилович Сорокин, будущий их классный руководитель до самых выпускных экзаменов, настоял там, чтобы Максиму сохранили и былую оценку по арифметики письменно, что было и сделано членами комиссии. А вот третий экзамен – это диктант по русскому языку он провалил. Пришлось всё лето раз в неделю ходить в школу, писать диктанты, зубрить правила, и конечно работать в поле. Русский язык провалили многие – три человека из Большой Тарасовки. Толика Трутнева среди них не было.
К счастью, осенью все они повторно сдадут экзамен, сдадут на удовлетворительно, а значит будут учиться в средней школе другого села, где маховик жизни всё больше и больше будет раскручиваться с запросом белее высоких требований и, соответственно, более значимой отдачей каждого из них, согласно заложенных способностей.
Ноябрь - 2007г.