Ты глазами молил, чтобы я побыстрей уходила...

***
Ты глазами молил, чтобы я побыстрей уходила
(так молят не убивать – будущего убийцу).
Я насквозь тебя проглядела. Гундел холодильник,
когда мы с ним решали, какая на ужин пицца…

А потом, конечно, были бокалы, нарциссы
и покоренный ангел, ночами плачущий в перья.
А руки твои походили на прутики экзерциста,
ищущие то отпечатки в библии, то стук в моем подреберьи.

Ты боялся запачкать улыбкой свои одежды
и любил только сладкое, а я – утонченно-перченое.
Никогда ты не путал белое с белоснежным,
но так и не научился различать белое с черным.

Затопив камин Эврепидом-Софоклом,
я взяла в свои руки века и фразы (и – сдвиг по фазе).
А окна долго не открывались, и я локтями била их в стекла.
И туда летели перья, сомненья, вазы.

Я поступила с тобой, как старый еврей – с нацистом.
А потом еще долго не поминала всуе.
Потому что нет ничего в этих нарциссах,
тянущих в небо губы для поцелуя.