В парадном

Все ближе запах сытой пошлости
Шагает мимо, шлейфом чуть задев,
Король, одетый по оплошности,
В наряд двух неразвенчанных портных
Его предел – дорожка красная
А на Голгофу не длиннее путь
Я в стороне. Я нынче не опасная,
Одна из тысяч, да не в этом суть.
Фальшивят звуки труб приветственных
И он печален. Слабость не видна.
Куда ж ушла воинственная искренность,
Что сделала когда-то короля?
Толпа спешит, гудит и хищно давится
Спеша занять почетные места
Чтобы на цыпочках учуять, где прокатится
Кость, брошенная свысока.
И вот прошел. Через оскал униженный,
Протянутые пальцы, голоса
И сел на трон. Усталый и обиженный.
Один. Еще однее, чем вчера.
Вцепился в ручки кресла лаковые-
Единственных своих друзей.
Зачем же все такое одинаковое
Без капель солнца на палитре дней?
Когда-то, смуглощеким мальчиком
С раскрашенным черникой ртом
Он яро бился, дрался и царапался
За право стать дворовым вожаком.
Кто победил тогда, кто проиграл – не вспомнилось
Изодранный, с нелепым синяком
Он в полночь на родной в три дома улице
Поклялся никому не быть рабом
И слезы нераскрытой вольности
Ронял перед замурзанным щенком.
А тот без всякой лишней гордости
Лизал его шершавым языком.
И вот слепые дни в года спрессованы.
Топиться, как и плыть, желанья нет
Кругом одни рабы, дельцы, да клоуны
Ступают четко в твой глубокий след
И женщина – творение небесное,
Для наслаждений старческих предмет.
Но как же он силен своей ничтожностью,
А мне от этого еще стыдней.
Умение любить вам не по должности
Чем ближе к небу, тем ладони холодней.