15. Шпик

Если царь был первый сыщик в государстве,
 то каждый желавший сделать карьеру
 становился сыщиком, - и канцелярии Российских
 университетов фактически превратились в
 отделения жандармских управлений.
 Из воспоминаний профессора
 Н. Н. Фирсова

 Пока крамольничали лодыри –
 эх, на язык бы им типун! –
 топтал у окон снег до одури
 Его Величества топтун.

 С глазами песьими, скулежными,
 с продрогшим в варежке свистком,
 в казенных чесанках с галошами,
 он сам крамольничал тайком.

 И, с бульбой носа помидорного,
 припоминал, страдая, страж
 вальяж Матрены Дормидонтовны,
 не умещавшийся в трельяж.

 Припоминал стерлядку жирную
 и самовитого сига,
 и политическою жертвою
 охранник чувствовал себя.

 Ну а зубровочка, рябиновка,
 ну а груздочки – каково!
 И клял правительство родимое
 личарда преданный его.

 Он рассуждал, соплю прикусывая,
 как будто свисший сталактит:
 "Пусть лучше будет революция,
 но лишь бы не радикулит".

 И сыпанул бы рысью с искрами,
 когда б не схвачен был уздой,
 шпик – самовластия российского
 так неустойчивый устой.

 Но с орденами, словно с цацками,
 за ним самим следить должны,
 топтали Русь министры царские –
 в хорьковых шубах топтуны.

 И величаво, как приличествует,
 в почтенном облаке седин
 топтал страну Его Величество –
 топтун под номером один.

 Они следили за смутьянами,
 давя зеленые ростки,
 и за Володею Ульяновым,
 как за врагом всея Руси.

 О вы, топтавшие отечество!
 Вас нет, а он сегодня встал
 в тужурке бронзовой студенческой,
 "смутьян", взойдя на пьедестал.

 Так, предвкушая с маком бублички
 и то селянку, то блины,
 места для памятников будущего
 вытаптывали топтуны.