Как хорошо, что ты

Как хорошо, что ты…

Я слышу свет, я вижу звук,
Все эти блики мирозданья
Лишь невесомое касанье
 Твоих неуловимых рук.

Я растворяюсь в вышине
И выхожу за рамки тела,
Как хорошо, что ты посмела
Себя отобразить во мне.


Кувшин времени

Где в вечности, прозрев,
Живёт душа моя,
Где сполохами жизни
Отцветают розы,
Сменив сознанья грань на грань
На грань небытия,
Богиня времени
В кувшин роняет слёзы.

На дне его,
По обожжённой глине,
Змеятся трещины
И вслед её шагам,
Уходит жизнь,
Отдав себя богине,
Спеша припасть
К её босым ногам.
Эх, наука

Да, было время, йети бродили по планете,
И «снежными людями» никто их не считал,
Их принимали в свете, кормили там спагетти,
И доброю улыбкой казался их оскал.

Но что-то вдруг случилось, всё сразу изменилось,
И чудо-люди эти попрятались в лесах,
Одежды поскидали, в культуре поотстали,
Вниз съехав по спирали, все потерпели крах.

Учёные гадают, но правды не узнают.
Они далёки очень от истинных причин,
Лишь женщины планеты способны дать ответы
За что напасти эти постигли их мужчин.


А вдруг…
А вдруг я пойду?
А вдруг упаду?
А вдруг разобьюсь об лёд?
И, проходя, сердобольный прохожий,
Подумает: «Вот невезёт!»
Меня повезут с мигалкой врачи,
В больнице дадут наркоз.
Но он не поможет, кричи не кричи,
А хочешь – смейся до слёз.
Мне пьяный хирург дрожащей рукой
Разрежет не тот сосуд.
Душа оклемается только тогда,
Когда меня понесут,
Когда заиграет нетрезвый оркестр
И мне подарят цветы,
И старым пластиком дико пахнёт
От их неживой красоты.
И в синих высотах я вспомню о том,
Что эту злодейку-судьбу
На этом ли свете, или на том,
Я видел, ребята в гробу!


***

В сердце сворой гончих псов затаился страх.
Я бежал и видел, как обращаюсь в прах.
И летя по ветру вдаль я себя терял.
Так я жил за веком век, а теперь устал.

Я устал трубить подъём мертвецам в лесу,
Красный цвет, я знаю, мне нынче не к лицу,
да и галстук повязать я забыл вчера,
ко всему готовым быть не хочу с утра.
***

Дыханье замерло.
Глаза пытаются поймать малейшие оттенки танца.
Движение тотально, словно жизнь Христа,
На фоне серого холста ложатся пеленою нити,
И вышивают твой зрачок…
Да как ты смеешь, дурачок, держать себя
В пространстве мысли?
Пускай немедля сгинет всё, что недостойно чувства,
И краски бешеного буйства мешаются в одну.
В неё я палец окуну и нарисую
Плавными мазками все линии,
Те, что ваял веками,
Они сольются в тонкую струну,
Дрожа, вибрируя, она
Заполнит мир одной собою,
И я не зная, что объят любовью
Своей недвижностью движение спугну.


***

Я брал взаймы,
Я брал в залог,
Я брал в заложники, но тщетно.
Себя я превзойти не смог,
А если честно…

***

Обрастаю волосами, бородами и усами,
Наливаюсь телесами, расставаясь с небесами,
Жирный пингвин робко прячу,
Ну, а что решайте сами.

***
Я начал и кончил,
Я знал, но забыл,
Я взял, но бросить пришлось.
Хотел ненавидеть, но вдруг полюбил
Всё то, что с треском рвалось.
***
Пустыня укрылась ночным одеялом,
Тепло отдавая белеет песок.
Здесь спрятаны тайны – не много, не мало,
Здесь каждый от смерти на волосок.

Куда ты бредёшь, одинокий скиталец?
В твоём бурдюке не осталось воды,
Теперь в этой жизни ты лишь постоялец,
Ты очень устал, ты боишься беды.

Но что этот страх по сравненью с пустыней?
Холодной чужой, наводящей тоску,
Надменной и дикой красоткой-богиней,
Чья прихоть толкает твой палец к курку.


***

Откровения полон мой мир из картона и клея.
Я давно одинок, тем и счастлив в бумажном раю.
То скитаюсь по плоскости, в белой двухмерности млея,
То ищу продолжения, стоя на самом краю.


***
Я бросил тень на собственную лень,
Я поднял жизнь до уровня блаженства,
Всю ночь я пил заиндевевший день,
Познав себя на ниве совершенства.

Забыв скулить, мол, что-то здесь не так,
Забросил в шкаф наряд обиды злачный,
Оставшись голым, счастлив, как дурак,
Вдыхаю кожей хмель свободы смачный.


Мозаика

Обрывки фраз, как и осколки душ,
Кусочки лиц, заклеенные скотчем,
Я феодал своих убогих вотчин,
Пускай холопы мне сыграют туш.

Пускай вопят в неистовстве шуты,
Они бросают колпаками в небо.
Я слышал песню, где просили хлеба,
Но просьбам вняли только лишь кнуты.


***

Удар – смерть.
Удар – жизнь.
Похоже на бой – бой жестокий,
Бой часов…


Рамка пустоты

Эта рамка висит на стене,
Она так бесконечно пуста,
Почему же в ней нет холста?
Почему она нравится мне?

Может быть от того, что в неё
Я, как в прошлые годы смотрю
И одним лишь желаньем горю,
Угадать в чём призванье моё.

В ней нет места картинным мазкам
И она подобна векам
В своей мудрости пустоты,
Рамка старше, чем я и ты.

Я гляжу и лелею мечту,
Что откроется дверь в пустоту
В этой рамке простой на стене,
Обещающей многое мне.





***
Загоревши на солнце, жираф поседел,
И взлетевшие в небо куницы
Заорали как черти: «Даёшь беспредел!
Мы свободные, вольные птицы!»

И засохли леса, поредели поля,
Трубочисты полезли под землю,
А зелёная жаба, прогнав журавля,
Превратилась в красивую стерву.

Всё пошло кувырком, впрочем, как и всегда,
И, схватившись за головы, люди
Вдруг узнали, что стала сухою вода,
И другой уже больше не будет.


Белые мухи зимы

Белые мухи зимы
Приходят к нам в город погреться,
Я знаю, у них нет сердца,
Они не такие, как мы.

Белые мухи зимы
Сбиваются в плотные стаи
И лихо по ветру летают,
Кружатся среди кутерьмы.

Белые мухи зимы,
В их жизни тепла не хватает,
Его получив, они тают
В тёплых объятьях весны.



***

Средь красных скал,
Средь времени песков
Под песни ветра грустные
Бредёт ОН.

Когда сменяет солнце знойное луна,
Душа Его лишь пустотой полна, глаза прищурены…
Сквозь сеть морщин два голубых кристалла
Пронзают холодом века,
И загрубевшая рука сжимает палку.

Он не знал начала и не узнает Он конца.
Его лицо, как маска мертвеца.

Когда покинул Он свой храм, уйдя от жизни,
И износив в лохмотья одежды прочные,
Давно Его порочные не посещают мысли.
Он пуст. Нет, Он разбит в осколки мелкие,
И пряжки медные Его сандалий покрыла зелень.
Но на листья, на траву, так не похожа эта краска,
И даже ласка запахов и вкуса Ему чужда,
И только лишь вода
Способна на один короткий миг
Его вниманье обратить на этот мир.
И снова в путь, лишь одному Ему
Известна суть святого действа.
И в истине, безмолвие познав,
Своим молчанием Он слово не нарушит,
В живом и мёртвом замечая душу,
Он пьёт блаженство к пустоте припав.

Средь красных скал,
Средь времени песков
Под песни ветра грустные
Бредёт Он.


Она

Добрая фея холодной темницы,
Страстная дева причудливых поз,
Каплями горечи кормишь синицу
На фоне кроваво-чёрных роз.

Злая искусница трелей любовных,
Соткана ты изо льда и страстей,
Ловко тасуешь в объятьях греховных
Карты и судьбы козырных мастей.

Всем хороша ты и в меру прекрасна
Каждый лелеет в душе твой портрет:
Даже урод несказанно ужасный,
Даже священник, дающий обет.

Все тебя видят и все тебя знают,
Ты, как небесная кара дана.
Добрая – честная, льстивая – злая,
Как тебя много, но ты лишь одна.


Он

Он полон дорог, он полон молитв,
Он верит, что всё ещё сбудется,
Что скоро пройдёт всё то, что болит
И худшее вовсе забудется.

Он смотрит в глаза, он стреляет в висок,
Он знает, что жизнь переменится,
Что станет сыпучим мёрзлый песок,
И всё здесь с годами изменится.

Он полон тоски и неверия в мир,
Он видит, и хочет спасения,
Но снова приходит последним кумир,
А он не достоин и мщения.

Он врёт, он бежит, он уже не жилец.
Он тень, он причина волнения,
И он понимает – приходит конец,
А вместе с ним и забвение.


Принцесса дорожных ям

Я не могу в ней, как в жизни найти
Хотя бы малейший изъян,
Когда вдруг встаёт на моём пути
Принцесса дорожных ям.

Она безупречна в своей простоте,
И даже, когда я пьян,
Её я люблю, отдаваясь мечте,
Принцессу дорожных ям.

Но только в ночи, среди тающих звёзд,
Страстями когда обуян,
С тоской замечаю – я слишком боюсь
Принцессу дорожных ям.

А вдруг колесо моей жизни
В объятья её попадёт?


Жизнь?

В обещании покоя,
В ожидании любви,
В старом доме жили двое,
Звавшие себя людьми.

Под ногами пол скрипучий
Возвещал их мерный шаг,
А над крышей плыли тучи,
Шли часы в углу «тик-так».

Подвязавшись паутиной
Лишь под вечер потолки
Становились вдруг картиной
Чьей-то взбалмошной руки.

Так бежали дни и годы,
В тишине старинных стен
Жили странные уроды
В ожидании перемен.





Предосеннее состояние

В мареве моих жизней,
В запахе цветочной пыльцы
Крупным дождём лепестков опадает лето.
Где-то сохнут стебли сочной травы,
Жизнь отдавая солнцу,
В мелькании дней становясь бледней,
Срастаясь с запахом пыли,
Но продолжая пахнуть светом,
Получив его задарма,
За предсмертный вздох.
Вот на глазах издох
Последний летний день,
Мир покрывает тень, тень осени,
И я вхожу в неё,
Как в облако упрямый ветерок,
Разбавив грусть природы.
Пусть непогоды грядут.
Я жду.


Говорят, не…

Чёрный кот – это сгусток ночи,
Заметный на фоне её особенной чернотой.
И пусть говорят невежды, но я-то уж знаю точно,
Что это зверь непростой.

Он дальний родственник чёрной дыры,
Но только в другом масштабе,
Так что, люди, пожалуйста, будьте добры
Его уважать хотя бы.


Как вверху, так и внизу

Нет ни верха и ни низа,
Есть удачная реприза –
Это повод для стриптиза
Пред самим собой.
Есть иллюзия движенья
И опасность зараженья
Вечным вирусом прозренья
С чистым именем: Любовь.

***
Сквозь запотевшее стекло
Глазами полными дождя
Я смотрел вслед моему будущему
И оно, вдруг, приняло твой облик…

***
Под шум ветра
Я смотрел на тлеющие угли костра
И песчаные дюны повторяли рисунок волн…

***

Я ограничил бытиё пространством,
Я сделал душу воплощеньем льда,
И на весах, где взвешивают счастье,
Чужое «Нет» весомее, чем «Да».


***

Жизнь весёлая игра,
Мне сыграть в неё пора.



***

Я просто был, а кем, забыл…


***

Читая книгу судеб я старел,
Читая книгу жизни я смеялся…



***
Посеребрило утро стены замка
Заиндевевшие они укрылись пледом мха,
Разбавив светло-серое зелёным.

***
В рельсы, мокрые от дождя,
Я смотрелся, как в зеркала,
Но видел в них лишь своё отражение…

***
Я летел над заливом,
Я крыльями резал пространство,
Я смеялся взахлёб эту тайну познав бытия…

***
 Отразившийся в зрачках
 Умер страх.
 В обрамлении зеркал
 Я летал.

***
С разбросом от радости и до печали,
В душе возрождая минувшего прах,
Я вспомню, как наши тела рисовали
Чудные этюды в постельных тонах.


Главная чайная церемония

Полотно дорог в хаосе машин
Нарисует бог карту из морщин,
Обведёт кружком путь от «А» до «Я»
И укажет дом, где душа моя
Обретёт покой от земных дорог,
Где попьём чайку вместе: я и Бог.