Сны во сне

По мотивам набоковских снов

 Поэма

Земная жизнь кругом объята снами…

Ф.Тютчев

1.

Над Невой, средь душ неугасимых,
проступила медленно звезда.
Все синее небо, словно синий
цвет настанет в мире навсегда.
Облака, готовые пролиться,
караваном в будущность текут.
Засыпает вербная столица,
и Часы невидимые бьют.
Словно полночь. Час настал; от дома
отъезжает в прошлое мотор.
Отголоски залпов или грома.
На Дворцовой площади костер.
Близ Невы идет усталый путник –
Александр Блок спешит туда,
где все отрешенней, все минутней
в изголовье плещется вода.
Черная река воды проточной,
уносящей вспять, к погожим снам,
белой, дивной, непорочной ночью
Дар вселенский – людям и богам…
Где трамвай последний вдруг растаял,
искрами пронзив сырую ночь.
Слово в отдаленье нарастает –
голос, что уже не превозмочь…

2.

голос – нескончаемое пламя,
роз благоухающий костер –
расцветает вне времен, над нами,
но т е б е – подпишет приговор.
Для познавших бездны заклинанья,
мир земной – сознание и боль.
Т а м тебе -0 небесное закланье,
з д е с ь – неблагодарная юдоль.
Что же! есть и крылья, и пространство,
и земное время; медный, бьет
колокол с безвинным постоянством,
дням минувшим предъявляя счет.

3.

Смех в ночи; томный запах Вселенной;
отголоски небесного дня.
Из туманностей, словно из пены,
на галеры нисходит Заря…
На сетчатке небесного ока
бледный свет, и дрожащий желток.
Что ж! Селена всегда одинока –
как Елена, как Троя, как Бог…
ты прости, исполинская чаша,
забываю тебя и ловлю
в зрячем воздухе бабочек – наших;
их, беспечных, как буквы люблю!
Алфавит бесконечных окрасок
и тончайшей души торжество-
в день, который беспечен и ласков,
ткут ни над землей волшебство.

4.

Забывая, теряя. роняя,
прерывая любимую нить…
Где ты, родина? Где ты, босая?...
ты дрожишь?.. мне тебя не забыть.
Стынут воды небесных окраин.
Ожерелья темны облаков.
Дождь дрожит средь стихов и развалин.
о не мучай и не прекословь…

5.

Когда у моря, на припеке,
невнятный музикийский шум
тебя окатит ненароком,
вернув в пучину долгих дум,
то – что стихи, что проза, если
кругом преследуют себя
покойники, что вдруг воскресли,
и славы требуют, грубя?
Не отдавай им снов беспечных:
ни угрюмою гурьбой
растают в водах бесконечных,
и камни унесут с собой.

6.

Как будто проглядели
трамвай или авто, -
и кто там, в самом деле,
пеняет нам за то,
что здесь рояль открытый
и таинства вино?
нет, гости не забыты.
Нет, прибыли давно.
такое окаянство –
из шахматных коней
топорщится пространство
невоплощенных дней.
Нет, богом не забыты
ни синь, ни торжество.
по окнам незакрытым
тоскует естество.
И синью переполнен
и запах, и сквозняк,
как будто прочь из комнат
уволился пустяк.
Потемкам приглянулись
окно, и этот вид –
покой зеленых улиц
и розовый гранит.
Вот так живем беспечно
средь денег и пустот.
И жизнь не бесконечна?..
Нет! все наоборот.

7.

Дождем вернуться или снегом
на серый север, в никуда –
скрипит, несмазана, телега,
а по краям – все та ж вода.
Да холм обрадованной глины,
чей окровавленный лоскут
откроет ночи сердцевину
из снов расстрелянных минут.
И в воздухе опять тревога –
под обгоревшей синевой
здесь обрывается дорога,
где стих потусторонний твой…

8.

Перед расстрелом, пред зверем;
все те же ласточки, вдвоем
кругами шепчут перед дверью,
ведущей в явь, за окоем.
А после выстрелов – безмолвье,
и бездыханные крыла, -
стреляющий без суесловья
задернул шторой зеркала.
Но отпечатались на небе
лампады песен и стихов,
как будто жизнью попран жребий
земных непознанных грехов.

9.

Берез бродячих совершенство,
и пахнет ладаном с болот:
грибов нетронутое место,
и белый гриб тебя зовет
в Россию, и путем воздушным
ты опускаешься к нему,
на мох, безмолвию послушный,
и перепревшую листву.

10.

Беспечных правил или честных
держался б кто, то вряд ли смог
здесь, на земле, познать блаженство,
провидя Вечности итог.
И страх, что головы сутулит,
звенит возмездием в ушах.
И на пустом, забытом стуле
еще не тень, уже не прах.
Там, между небом и землею
тень молча странствует твоя,
и с книгой, в валенках, зимою,
по снегу побредет, скользя…
А проза… Только отголосок
наутро канувших следов.
А наше чтенье – из вопросов,
из толкований и стихов.

11.

Зори цветут бесконечно.
ангелы реют средь нас.
Стих нарастающий вечен,
время течет про запас.
Символы, мифы, недуги –
всем обрастают стихи.
лунные тонкие дуги
косят их средь чепухи.
Звезды, дорги, ракиты…
кругом идет голова, -
к сфере небесной прибиты
наши земные слова.
Только… щепотка свободы
кем-то намеченный стих.,
средь перелесков и сводов
замер… еще не затих.
Так назревает молчанье.
Так умирают слова –
медленной радужной гранью
их раздробит синева…

12.

Не в летней беседке дремотной,
средь мух золотых и стальных,
а ночью, вернувшись с охоты
на демонов – пишется стих.
Он шепчется долгою ночью –
меж молний мелькает лицо
того, чей приют заколочен,
и сгнило былое крыльцо.
Того, кто отчизну покинул,
кровавой звездой не мани.
и смотрят в угрюмую спину
деревни далекой огни.
Огни, что дрожат, рассыпаясь.
как чья-то немая душа.
От родины мало осталось –
вот: шорох карандаша…
Но горы, граненые синью,
тебя вознесут высоко.
И мерным дыханьем Россия
согреет небес молоко.

13.

Индейцы, матросы, герои,
и сумрак их дальних углов
глядят на чужие обои,
на шорох забытых листов.
О, сколь в библиотеке давней
завещано призрачным дням –
распахнуты окна и ставни
навстречу знакомым теням.
И тот же мотор, в переулке
вздыхая, въезжает во двор;
там ждут возвращенья с прогулки.
но чей-то сквозит приговор…
Там в воздухе плыли минуты,
когда безмятежны мечты:
ни горя, ни злобы, ни смуты –
тогда проступают черты
грядущего – и нарастает
невнятный, запачканный ком,
и ангел слезинку роняет,
небесным молясь языком…

14.

Еще не тронуты деревья
ни человеком, ни листвой.
Тень запоздалая у двери
покой не нарушает твой.
А ты средь книг – ты нова болен
тем, что пытаешься привстать
над плащаницей колоколен,
и, время устремляя вспять,
рукой коснуться циферблата
еще не ведомых глубин.
…А тень таится воровато
средь озарений и картин.

15.

Домой вернуться, в час заката,
уснув средь облачных руин…

8 августа 1998
Санкт-Петербург