был стих, да стих

Я в мир пришел как все, а значит – голым,
И в этой неприкрытой наготе
До сей поры не подобрал глагола
Под свой исход во тьму, но вместе с тем,

Никто не входит в мир с мечтой о смерти,
Но знает всяк: «когда-нибудь умру».
В полуистертый афоризм не верьте, -
ОНА красна не будет на миру.

По крайней мере, для того, кто умер
Все будет кончено, я знаю – это так:
Коснется слуха инфернальный зуммер,
Последний смолкнет вздох ему не в такт,

И все. Труба. И ничего за гранью,
Что дорого и близко было мне,
Не я вчера весенней гулкой ранью
Скакал в полях на розовом коне,

Под белых рощ вечнозеленой сенью
Не я бродил, влюблен, в обнимку с той,
Которую мне лапотный Есенин
Напел с невыразимой простотой.

О доблестях, о подвигах, о славе
Я тоже в тайне помышляю, но
Когда меня, положим, обезглавят,
Мне это, право, станет всё равно.

Как многим тем, что до меня погибли,
Мне не внушит надежд в последний миг
Уверенность, что надпись на могиле
Вам возвестит: «Он был любим людьми»

Пустых речей тогда не надо, bitte,
Склоненных глав на сгорбленных плечах,
Пока я жив еще, меня любите.
Пока дышу. Немедленно. Сейчас.