У меня, синица, мамы нет

Сердце бьется птицей, меркнет свет. - У меня, Синица, мамы нет....
Спотыкаюсь часто, - не та стать. От себя, всем ясно, не сбежать.

Если б были чудо-поезда, унестись бы с ними в никуда,
Разыскать бы маму и обнять, вместе с ней - на поезд, только вспять....

Я б себя иначе с ней вела и другими были бы дела.
Так чужды стремленья новых дней, новые сомненья все сильней.

Безысходность гложет, силы прочь. И никто не сможет мне помочь.
Не видать родимой, нет ни зги. У меня, ранимой, лишь долги.

Было счастьем, мама, что была, что меня ты рано родила,
Что не год, а много мне судьбой восхищаться выпало тобой,

И умом, и сердцем, и душой, а особо - дивной красотой.
Как твои, я не увижу глаз - более прекрасных, чем алмаз.

Вел меня по жизни образ твой, согревалась я твоей мечтой.
Ты моей защитою была, никогда меня не предала.

Имя светлое и твой заслон брали смерть не раз в тройной полон.
А когда пылила без огня, словно кто-то сил лишал меня

И другим казался жизни пир. Что ж теперь, коль рухнул целый мир!
Я б хотела встретиться вдали, в месте - поразумнее Земли,

В грезах, в сновиденьях, в день и в ночь.... Может, чем смогу тебе помочь?
Вот уже полгода мамы нет, а я все не вижу белый свет.

Дети улетели. Им не внять, что такое Солнце потерять
И бродить вслепую, и пенять, что была пустая, что не в мать,

Что советам главным не вняла и гнездо путево не свила.
Вот расплата, - мне ее нести: не смогла я мамочку спасти.

Разве час пришел ей умирать? - То пришло возмездие за мать.
Ей сильней, чем бабушке страдать выпало, чтоб нас, детей, пронять.

Если души живы, пусть вдали внемлют моим строфам от земли.
Господи! Не счесть грехов моих, хоть и неумышленных, не злых.

От страданий, знаю, не уйти. Как бы лишь детей от них спасти....
Поздно я на праведном пути. Мама, мамочка, прости, прости!