Леонид Енгибаров

Эксклюзив
ЛЕОНИД ЕНГИБАРОВ (1935 - 1972)
Он родился 15 марта 1935 года в тихом районе Москвы - Марьина Роща, в одноэтажном деревянном домике. Его отец работал шеф-поваром в ресторане гостиницы «Метрополь», мать - домохозяйка с четырьмя классами образования. «Клоун с осенью в сердце», как окрестили его журналисты, всю свою жизнь посвятивший цирку и эстраде. Он был не такой, как все… В детстве никогда не улыбался и на сцене был «думающим клоуном-философом». Леонид Енгибаров выходил на арену цирка не для того, чтобы рассмешить публику, - он «разговаривал» с ней на своём немом языке пантомимы и все, независимо от национальности, очень хорошо понимали его, - в какой бы стране он ни выступал. Леонид Енгибаров создавал свои номера сам. В одном лице он был автором, режиссёром, исполнителем поистине, уникальных постановок. Никто не смог повторить его номера.
Его жизнь оборвалась 25 июля 1972 года, Он ушёл неожиданно для всех. Умер, не доиграв свою последнюю роль…
ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕОНИДЕ ЕНГИБАРОВЕ

К 35 годовщине смерти, в память о великом актёре и клоуне Леониде Енгибарове.

Вы любите цирк? В ответ можно услышать разное – и «да», и «нет», и даже «отношусь безразлично», и так далее, и тому подобное… Вы знаете, а я люблю цирк. Люблю той любовью, которая называется первой, а первая любовь – она самая сильная и навсегда. Я так думаю, что цирк – это искусство вечное. Один из известных знатоков манежа сказал: «Завтра цирк будет таким, каким был позавчера». Мне кажется, это не парадокс, не игра слов и, ни в коем случае, не консерватизм мышления. К счастью, мне довелось самому отведать, так сказать, «цирковую кухню». То есть, я попал в самую среду цирка, цирковых артистов, режиссёров, постановщиков, педагогов и т.д.
Я люблю этих людей, отдающих себя манежу. В них удивительно сплетается героика и смех, безрассудство мечтателей и точный расчёт, открытость поиска и неистовая одержимость работой. Они лучше других знают, что цирк не признаёт поделок и подделок и никому не делает скидок. Одним из таких замечательных людей был Леонид Енгибаров.
Этот талантливейший артист и человек остался в моём сердце на всю жизнь.
Лёня!!! Все цирковые артисты, да и любители - знатоки цирка, его обожали. Он был настолько популярен, что где бы он ни был – в Чехословакии или Польше, Москве, Киеве, Ленинграде, Ереване, все его узнавали – на улице, в магазине, в кино - везде, где бы он ни появлялся. Огромнейший талант, плюс невероятная работоспособность сделали его знаменитым клоуном. Самым знаменитым. На мой взгляд, он был на голову выше многих наших корифеев клоунского искусства, которые существовали до него, да и после тоже. То, что Леонид Енгибаров делал на манеже, не только удивляло, но и завораживало. Он восторгал всех зрителей своим необыкновенным мастерством клоуна, мима, акробата, эквилибриста и жонглёра.
Его трюки не мог повторить ни один клоун, его искусство мима было настолько индивидуальным, что Леонида можно было сравнить только с такими гениями, как Чарли Чаплин, Бестер Китон, Гарри Ллойд.
Я впервые познакомился с Енгибаровым в 1960 году, когда учился на первом курсе эстрадно-циркового училища в Москве. Мне тогда было 18 лет, а Лёне 26 лет, и я смотрел на него так, как студент смотрит на маэстро, на профессора.
Первый раз на урок мастерства актёра его пригласил наш руководитель курса Юрий Павлович Белов. Это он выпускал Лёню из училища в 1959 году и был его режиссёром-педагогом при выпуске на большой манеж.
Когда Енгибаров пришёл к нам в класс, Белов попросил, чтобы он показал несколько пантомим, что он и сделал с большим удовольствием. Мы все были покорены искусством Лёни, в душе завидуя его совершенному мастерству и мечтая добиться хотя бы сотой доли того, чем владел он. Мы, студенты, даже не подозревали, каких вершин добьётся этот человек, ведь буквально через три-четыре года его признает вся Европа!
В дальнейшем, на протяжении трёх лет моего обучения в училище эстрадно-циркового искусства, Лёня неоднократно приходил к нам, когда был в Москве на гастролях, и показывал своё мастерство в аудитории или на манеже. Кроме того, мы все ходили в Московский цирк на его выступления – студенты училища проходили в цирк бесплатно, по специальному пропуску. Лично я видел выступления Леонида Енгибарова на сцене раз десять подряд каждый номер и знал все его репризы наизусть, знал, что за чем следует, однако, Лёня был настолько блистательным актёром-клоуном, что он обязательно вносил что-то новое в каждое выступление. Мы удивлялись его виртуозному мастерству, он никогда не повторялся, ловили каждый нюанс его движения на манеже; поистине, он был гениальным клоуном.
С искусством пантомимы Енгибаров был связан как цирковой клоун и как артист эстрады. Выступления эти почти не пересекались, поскольку имели различный характер.
Как мим, Леонид Енгибаров выступал в Праге в 1963 году в театре «На Забрадли». Руководителем этого пражского театра был известный мим Ладислав Фиалка. Лёня дал целый спектакль на сцене этого театра и покорил пражан своим искусством пантомимы. После спектакля плотная зрительская толпа прижала его к стене и аплодировала, потом требовала автографов… Все пражские газеты признали Леонида Енгибарова гениальным мимом.
В 1964 году Енгибаров завоевал первую премию на Международном конкурсе клоунов в Праге. Ему вручили приз имени известного чешского писателя Эдварда Баса.
Вместе с артистами СССР приз оспаривали представители Польши, Венгрии, Германии, Чехословакии, Болгарии.
Пражские газеты писали, что после конкурса на Леонида Енгибарова буквально обрушилась лавина самых различных предложений. Его приглашали на гастроли во Францию, Польшу, на съёмки в Голливуд! Известная кинозвезда Мими Делар заявила журналистам: «Если этот клоун приедет в Париж, все цветы будут у его ног». Чешские кинематографисты сняли фильм с участием Енгибарова. Фильм назывался «Паренёк прощается с Прагой». В декабре того же года Леониду присвоили звание заслуженного артиста Армянской ССР.
Мало кто знает о том, что прежде, чем связать свою жизнь с цирком, Леонид Енгибаров профессионально занимался боксом. Его тренером был шестикратный чемпион страны Лев Сегалович. Лёня участвовал в соревнованиях, был разрядником по боксу в наилегчайшем весе. Правда, он ушёл с первого курса института физической культуры, так как понял, что это - не его призвание. Затем поступил в училище циркового и эстрадного искусства и навсегда связал свою жизнь с цирком. Здесь он добился больших высот.
Впоследствии по цирку ходила легенда о том, как Лёня, будучи на гастролях в ФРГ, пресёк попытку какого-то хулигана, который пытался обидеть девушку. Лёня вступился за неё, и хулиган получил профессиональный удар, после которого долго приходил в себя. К сожалению, наши органы, отвечающие за «всё и вся», что случается с артистами, выезжающими на гастроли за рубежом, истолковали этот случай совсем по-другому… Леонид был надолго включён в список не выездных артистов. Фактически, после 1968 года его не выпускали за рубеж.
Енгибарова требовали на гастроли Франция, Италия, ФРГ, Польша, Румыния, Болгария и т.д. Но из «Союзгосцирка» шли телеграммы в Париж, Рим, Берлин о том, что Леонид Енгибаров не может приехать по состоянию здоровья. Конечно, всё это наложило негативный отпечаток на его дальнейшую жизнь и судьбу. Лёню стали бросать на гастроли в глубокую провинцию, он всё реже появлялся на манежах Ленинграда, Киева, Москвы, окружение его желало быть лучшим. Для Енгибарова наступило «чёрное время, чёрные дни», однако, как артист, он был всегда на высоте.
Как раз в это время жизнь вплотную свела меня с Леонидом. В 1969 году я работал солистом оркестра при отеле «Интурист» в Ростове-на-Дону. Наш оркестр считался лучшим в городе. Лёня приехал на гастроли в Ростов-на-Дону зимой 1969 года; как и все артисты, он жил в цирковой гостинице, но почти каждый день после представления вместе с другими приходил к нам. Мы очень подружились с ним, поскольку знали друг друга ещё по училищу и цирку.
Лёня любил эстрадную музыку и часто просил меня спеть что-нибудь. Я пел для него свой репертуар. Иногда он подпевал нам, но, конечно, далеко был не певец. Мы все баловали его, как «звезду цирка первой величины», - аккомпанировали при исполнении им шуточных куплетов. Простой в общении, никогда не кичился своим высоким званием, - за это все, с кем он общался, любили и уважали его.
15 марта Леонид пригласил всех нас на день рожденья.
Этот вечер я не забуду никогда. Пришли все цирковые артисты - мои друзья, с которыми я раньше работал в цирке. Они поздравляли Лёню с днём рожденья, веселились и танцевали, я играл на фортепьяно, пел для именинника и его гостей, а затем все попросили Лёню показать несколько пантомим-сценок из обыкновенной жизни.
У него всегда были такие сценки-зарисовки, которые он показывал только в узком кругу, только для своих друзей. Мы все катались от смеха, настолько это было смешно и необычно, он нас просто уморил всех. Мы просили его продолжать выступать ещё и ещё, и он не отказывал нам. Такое, наверное, бывает раз в жизни, - море смеха и рукоплесканий. Никто даже не подозревал, что через каких-нибудь три года Леонид Енгибаров уйдёт из жизни, и мы больше никогда не увидим его на арене. А тогда мы были просто молоды и счастливы от того, что могли наслаждаться жизнью в искусстве и горды тем, что сам Леонид Енгибаров был с нами, веселил нас, и мы были свидетелями его величайшего мастерства.
«Союзгосцирк» - организация, в которой работал Леонид Енгибаров - представлял собой мощную машину по «перемалыванию» артистов цирка. Я не зря применил слово «перемалывание». Здесь оно подходит ближе всего. Сами посудите, в организации работало семь тысяч артистов - это по всему Союзу и ещё за рубежом. Бюрократический молох не пропускал мимо себя ни одного артиста, ни одного номера. Никто из артистов не был предоставлен сам себе, - за них думали чиновники-бюрократы, которые сидели в своих кабинетах и чванливо распоряжались судьбой несчастных людей. Если какому-нибудь чиновнику, не дай Бог, не понравился вдруг номер какого-то артиста, или, например, его лицо, или национальность…, то пиши – «пропало»; ездить на гастроли этому номеру в глубокую провинцию, где-нибудь в Сибири или на Дальнем Востоке, причём, зимой или дождливой осенью.
Леонид Енгибаров чувствовал себя незащищённым от грубого напора этих чиновников-бюрократов и от их самоуверенного невежества. Некоторые сотрудники «Союзгосцирка» были людьми случайными в искусстве, относились к Енгибарову предвзято, считали его человеком заносчивым и неуправляемым. Но он не оставался в долгу: дразнил такого рода деятелей в их же служебных кабинетах. И этого ему не прощали.
Долго ещё будет Енгибаров подвергаться оскорбительным вмешательствам в свою жизнь и публичным разносам. Но, с присущей ему дерзостью, будет парировать удары, ставить этих людей в смешное положение.
«Заповедь «ударили по правой щеке – подставь левую» - считаю ошибочной в корне,» - написал он в своей «Автобиографии».
К исходу 60-х годов в творчестве Енгибарова наметилось новое направление – стремление к крупным форматам циркового искусства. Он хотел работать уже в области полнометражного спектакля.
В середине 1970 года Леонид Енгибаров ушёл из цирка на эстраду и создал «Эксцентрический театр». Первый спектакль назывался «Звёздный дождь», он представлял собой своеобразный коллаж из поэтического слова, пантомимы, эквилибристики, жонглирования, акробатики и шуток. Весь сценарий и режиссёрскую постановку Енгибаров написал и осуществил сам.
Следующая работа была названа «Причуды клоуна». Оба спектакля имели огромный успех у зрителя во всех городах, где они были показаны.
В 1972 году Леонид Енгибаров пытался воплотить в жизнь свой новый замысел - спектакль «Поэт» - уже на базе цирка, но, к сожалению, он не успел этого сделать. Неожиданно, в ночь на 26 июля 1972 года, в расцвете жизненных сил Леонид Георгиевич Енгибаров умер…
«Авторский цирк» - уникальное художественное явление, какого ещё не знал ни наш манеж, ни западный - остался прекрасной неспетой песней этого могучего таланта.
Леонид Енгибаров был талантливейшим человеком. Разносторонняя одарённость позволила ему даже выпустить книгу своих небольших рассказов. Эти миниатюры открыли для нас жизненное кредо Леонида Енгибарова: «Очень бережно относиться к любому человеку, кем бы он ни был». Тонкая, легко ранимая душа Енгибарова открывается в этих литературных зарисовках. Я приведу здесь пример его литературного наследия.

 ТВОЁ ЛИЦО

Чтобы нарисовать тебя, я выберу тихое лесное озеро, в зелёной камышовой раме и буду ждать, когда настанет светлое сентябрьское утро, и чтобы обязательно пахло мятой и сосновыми иглами. Тогда я примусь за работу.
Сначала я нарисую глаза: для этого у меня в запасе синие кусочки горячего июльского неба. У корней осины я соберу чёрно-зелёные веточки мха и тихонечко опущу их в воду – это будут твои ресницы и брови. Губы твои я выложу большими лепестками озёрных лилий, а тонкие стебли их обрисуют овал лица, твой носик и волосы. Чуть не забыл: чтобы оживить лицо, нужен какой-то тёплый оттенок… Я пущу по воде нежно-багряные семена шиповника. Так лучше.
Потом я возьму маленький чистый камешек и осторожно брошу его к верхнему краю рамы – по воде пойдут чуть заметные волны – это будет твоя улыбка. Картина готова.
Добавлю ещё немного щебета лесных птиц, а по углам разбросаю несколько нитей осенней лесной паутины, это придаёт картине старинный вид…
Я покину маленькое озеро лишь поздней осенью, когда картина покроется тонким ледяным стеклом, тогда можно будет вздохнуть спокойно.
Весной ты придёшь в лес за подснежниками и увидишь себя в озере. Не удивляйся: «Кто это сделал?» Это я. Теперь тебе всё понятно?

Прочитав его рассказы, я понял, что он был не только прекрасным артистом, но также и талантливым начинающим литератором. Он мог бы ещё написать и выпустить не одну книгу… Но, увы, смерть оборвала всё, что мог бы ещё сделать Леонид Георгиевич Енгибаров.

Если бы собрать воедино все, сказанное в день смерти Леонида Енгибарова, то сложился бы длинный скорбный некролог.

«Итак. Енгибаров вдруг очень высоко, на высокой ноте, закончил свою жизнь.» (Ролан Быков)

«Енгибаров - великий поэт движения. Гений. Имя его стало легендой.» (Марсель Марсо)

«Леонид никогда не берёг себя. Он прожил свою жизнь на зависть полнокровно. Умер, как и жил: резко и быстро, как будто сам себя сжёг.» (Ладислав Фиалка)

«А сколько ещё плодов могло принести это дерево!» (Карел Хегр, известный чехословацкий актёр-клоун)

Владимир Высоцкий, словно предчувствуя и свой печальный конец, написал стихотворение, посвящённое Енгибарову, полное пронзительной боли и безысходного трагизма:

«В сотнях тысяч ламп погасили свечи,
Барабана дробь и… тишина…
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего - и сломана спина…

Он застыл не где-то, не за морем.
Возле нас, как бы прилёг, устав…
Первый Клоун захлебнулся горем.
Просто сил своих не рассчитав.

Ему было суждено прожить всего тридцать семь лет. Но сколько он успел сделать! И как артист со своим голосом - искренним и чистым, и как одарённый литератор, и как теоретик циркового номера, и как перспективный режиссёр... Никогда не покроется ржавчиной забвения имя этой многогранной личности. Леонида Енгибарова помнят и любят. Его прекрасные литературные новеллы читаются с эстрады, их перекладывают на язык танца и пантомимы, инсценируют.
В стенах циркового училища ежегодно устраиваются смотры-конкурсы юмора, эксцентрики и клоунады имени Леонида Енгибарова.
Об искусстве клоунады и пантомимы Енгибаров рассуждал как знаток, как учёный. Он оставил после себя немало работ об эксцентрике и драматургии крупной постановочной пантомимы.
Нет никакого сомнения в том, что Леонид Енгибаров украсил галерею выдающихся мастеров смеха ХХ века. Так же, как и братья Фрателлини, Грок, Чарли Чаплин, Эммет Келли, Анатолий Дуров, Виталий Лазаренко и Карандаш; он остался актёром-клоуном на все времена.
 Воспоминания Александра Бадова (Австралия)
 подготовила к печати в «ВЭ» журналист Olga Horak
 
 
ЕНГИБАРОВУ - ОТ ЗРИТЕЛЕЙ
Шут был вор: он воровал минуты —
Грустные минуты, тут и там, —
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
Иногда в дурацком колпаке.
Зритель наш шутами избалован —
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: “Да разве это клоун!
Если клоун — должен быть смешной!”
Вот и мы... Пока мы вслух ворчали:
“Вышел на арену, так смеши!” —
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять в сомненье — век двадцатый:
Цирк у нас, конечно, мировой, —
Клоун, правда, слишком мрачноватый —
Невеселый клоун, не живой.
Ну а он, как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.
Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал —
Горе наше брал он на себя.
Только — балагуря, тараторя, —
Все грустнее становился мим:
Потому что груз чужого горя
По привычке он считал своим.
Тяжелы печали, ощутимы —
Шут сгибался в световом кольце, —
Делались все горше пантомимы,
И морщины глубже на лице.
Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас —
Будто обезболивал нам роды, —
А себе - защиты не припас.
Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
Ах, как нас прекрасно обокрали —
Взяли то, что так мешало нам!
Время! И, разбив себе колени,
Уходил он, думая свое.
Рыжий воцарился на арене,
Да и за пределами ее.
Злое наше вынес добрый гений
За кулисы — вот нам и смешно.
Вдруг — весь рой украденных мгновений
В нем сосредоточился в одно.
В сотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь — и тишина...
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего — и сломана спина.
Зрители — и люди между ними —
Думали: вот пьяница упал...
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался — и переиграл.
Он застыл — не где-то, не за морем —
Возле нас, как бы прилег, устав, —
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.
Я шагал вперед неукротимо,
Но успев склониться перед ним.
Этот трюк — уже не пантомима:
Смерть была — царица пантомим!
Этот вор, с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут. Он воровал минуты —
Грустные минуты у людей.
Многие из нас бахвальства ради
Не давались: проживем и так!
Шут тогда подкрадывался сзади
Тихо и бесшумно — на руках...
Сгинул, канул он — как ветер сдунул!
Или это шутка чудака?..
Только я колпак ему — придумал, —
Этот клоун был без колпака.
1972 г. В. Высоцкий
(На мой взгляд, многие строки этого стихотворения можно отнести и к самому автору. Есть что-то общее в судьбах и характерах этих двух людей. Создавая это стихотворение, В. Высоцкий словно предчувствовал и свою кончину. Пережив известного клоуна на 8 лет, не менее известный автор и исполнитель песен ушел из жизни в тот же день – 25-го июля.)