Лето 1826

 

 ..................На мотив Алексея Лифшица

За рекой мычат коровы
Дремлет стадо на опушке
Три сестрицы Гончаровы
Выкушав по полной кружке
Молока и хлеба с медом
Смотрят дивными глазами
На журнал парижской моды
Слышны звуки клавесина
Слышно пенье жаворонка
Под старинною осиной
Режут пегого теленка
Белый кот безделья ради
Лижет яйца на тетради
Старых “Северных цветов”
Он уселся у котов
Чистота залог здоровья
Под хвостом всегда с любовью
Кошки лижут и коты
Сестры этой красоты
Грациозности кошачей
Вынести не могут, но
Вид кота их занимает
Васька днями отдыхает
Ночью ходит на гумно
Где мышей отважно ловит
И теперь при каждом слове
В разговоре трех сестер
Думает, какой позор
Здоровенные девицы
Ходят - гнутся половицы
Днями ржут как кобылицы
Нет бы дали молока,
Впрочем жизнь не так плоха.
Девы же полны мечтаний
Предвкушений ожиданий
Лето скучное так жарко
Вот идет с ведром кухарка
Мыши выгрызли огарок
От вчерашней сальной свечки
Из усадебного парка
Блеют бедные овечки.

От Кронштадта до Камчатки
Всю страну накрыло лето
Государь надев перчатки
После скромного обеда
Отобедав как солдат
Только гурьевская каша
И вишневый мармелад
Поспешил на вахт-парад
Надобно крепить державу
Вот покойный князь Суворов
Взял мятежную Варшаву
И без лишних разговоров
Осадил Европы норов.
Правда, был он странноват -
Слишком уж любил солдат
… а кому и попадья.
Да, вот эти поговорки
Надо будет на пригорке
Въезда в бабкино Село
Что-нибудь построить, или…
Государь склонил чело
Там в любезном ему стиле
Две девицы проходили
- Э-э-э,- подумал император
Отмечая стройность стана
Если кровь кипит что кратер
Италийского вулкана
Если есть такие лица
Надобно распорядиться…
Чей фамилии, откуда,
Может, к Спасу, это чудо…
Как прекрасно быть царем
В доброй матушке Руси
И заботиться о всем
Только скажешь…
…………………………………
………………..Крестный ход
…..хочешь в Краков
…………………………………
И в лесах бегут лоси
В реках нереститься рыба
Зреют тучные колосья.
Все пейзане в сенокосе
Позабыты кол и дыба
Из каретного окошка
Смотрит он на диво-ножки.
Государственное дело
Укрепляет дух и тело.
Пусть крестьянских ребятишек
Тех, кто вырастут повыше
В гренадеры перепишут
Всем задать побольше страху
Неспокойно руку к паху
Самодержец опустил
Летом тесные лосины
Отнимают много сил.
В них, бесспорно, он прелестней
Всех мужчин его державы,
Но по чести, и без лести
Беспокойна эта слава.
Трут штаны в причинном месте.
Он сегодня ранним утром,
Прелости присыпав пудрой,
Вынужден сейчас опять
Это место почесать.
-Эй, фельдъегерь, слушай, милый,
Поспеши, скачи что силы
есть, пусть приготовят ванну
Черт с ним, с этим вахтпарадом
Зуд в паху, с подобным адом
Только сабельную рану
Можно было бы сравнить
Так не стоит и винить
Мне себя за перемену
Как приеду, сразу крему
Склянку целую возьму
Смажу мучимое место
Бедные, скатались в тесто…
Тяжело царям на свете
А потом и на корсете
Можно распустить тесьму.

Верст четыреста на запад
На литовском направленьи
В поэтическом томленьи
Бродит Пушкин с пистолетом
В меланхолии изрядной
Пистолет шестизарядный
Куплен в Туле Горчаковым
Пушкин рад подарку друга
Оружейником толковым
Изготовлена машинка
Восемнадцатого века
Пушкин видит луг с поляной
Как пример для руководства
Прошлой осенью, чуть пьяный,
Он лежал в листве багрянной.
Думалось, предугадаю
Как там слово отзовется.
Вдруг увидел уток стаю
Уткам хорошо живется
Утки, лебеди и гуси,
Что имеют дар полета
Не должны поддаться грусти
У отцовского болота
Ласточкою легкий стриж
Может улететь в Париж
Тут как проклятый сидишь.
На глаза попалась кринка
Молока насквозь парного
Не хлебнуть ли молочка мне
Или что-нибудь покрепче?
Развалившись на диване
Пушкин думает о вечном
Русский гений, деньги, пуля
Шесть патронов в барабане
Скоро третие июля,
Пуля дура, как и штык
Русский к этому привык
Бросив рукопись на стуле
Пушкин жертву карауля
Взвел курок прохладным пальцем
В комнатах кружатся мухи
Мухи – вечные скитальцы
Мухи – вечные страдальцы
Мухи – вестницы июля
Мысли бегают по кругу
Вот бы дернуть за границу
Полечить больную руку
Или отыскав девицу
Позабыть на время скуку
Но рука вполне здорова
Лишь болит нога немного
Вдалеке мычит корова
Млеет стадо в солнцепеке
Все поэты одиноки
Вот начало монолога
По двору проходит девка
В домотканном сарафане
Голова античной лепки
Или лучше съездить к Ане…
Между дедовым портретом
И ковром персидским села
Уготованная муха
Пушкин счаслив – Это дело!
И торжественно от уха
Вывел руку с пистолетом
Пять шагов ступил от стенки
Задержал дыханье грозно
Не дрожат его коленки
Грохнул выстрел, чуть нервозно
Ожидание развязки
Дым рассеялся, свершилось
Насекомое убито…
 
 30 июня 1999.