Вся надежда, может дети...

Есть и взрослые и дети,
Кто во сне, кто на ракете,
Хоть с блевотиной в пакете,
Но летают все равно.
Им дорогу жиром мажут,
Где возможно, там откажут,
И мать кузькину покажут
Тем, кто с ними за одно.

Ведь у нас энтузиасты,
Как изгои низшей касты.
Им на суше впарят ласты,
Чтоб не вырвались вперед.
Ноги спутают мешками,
И пегасов ишаками
Назовет любой урод.

Почему из всех народов
У нас больше всех уродов?
Видно, их еще до родов
Сатана к себе призвал.
В преисподнюю нас тянут,
Как не дергайся, обманут,
И петлю на шее стянут,
Чтобы против не орал.

Мы отдали все без боя,
Только в сказках все герои,
А теперь, как волки, воя,
Можем только горевать.
Заколдобились навеки.
Как подняли Вию веки,
Стала нечисть, словно реки,
Нашу землю заливать.

Как всегда, взлететь не дали,
Разделили, обобрали,
В душу радостно плевали,
С пожеланием добра.
Все как будто для народа,
Но такая нынче мода,
Что из заднего прохода
Нам не светит даже бра.

Мы волну теперь не гоним,
Сами как-нибудь потонем,
Среди мерзости и вони
Захлебнемся мы дерьмом.
Вот такие мы ребята,
Друг на друга, брат на брата,
От рассвета до заката
Все кидаемся с колом.

Говорим, что в Бога верим,
А в карман соседу серим,
Вновь историю похерим,
И опять начнем с нуля.
Как всегда, своих «любимцев»,
Аферистов, проходимцев,
Паразитов, лихоимцев
Будем ставить у руля.

Мы своим гордимся прошлым,
Но смотреть на это тошно,
Как кричали заполошно:
«Вот традиции, даешь».
Свой народ держали в рабстве,
В страхе и рукоприкладстве,
Утопили его в пьянстве,
Что с рабов теперь возьмешь.

Вся надежда, может дети,
Хоть во сне, хоть на ракете,
Пусть с блевотиной в пакете,
Но летят куда-нибудь.
Если ж это не случится,
Остается помолиться,
В землю по уши зарыться
И свечу свою задуть.