Маскарад

Сверкает эмоциями бешено
Ночной потолок поднебесный,
Где яблоко стало черешней,
Где лживое кажется честным,

Сегодня гламурный плакат
(Толпа на вершине восторга)
«Спешите скорей – МАСКАРАД» –
На здании бывшего морга.

Прожекторы смотрят вокруг,
Народ распустился букетом –
От шей и запястий рук
Кружит дорогим туалетом.

Все веселы, ошампанены,
Все звонко дерзко звучат,
Все тайной своей одурманены.
Свобода. Весна. Маскарад.

Кампании шутят сверхсочно,
Тела от движенья горят,
И кажется глупым и точным
Гашишем раскованный взгляд.

Распущенный смех зажигает
Под масками ложь и задор,
Но каждый другого узнает
По манере вести разговор.

Лишь только Поэт без маски
У барной стойки один,
Чужой этой пафосной краске
Болтает в бокале свой джин.

И смотрит опустошенно,
Губами едва шевеля,
Как будто чего-то нашел он
На глубине хрусталя.

И кто-то зовет его: «Слышишь,
Иди с нами выпей, чудак!»
А он отвечает лишь: «Тише!»
И просит дешевый коньяк…

Луна – золотая рыбка,
Становится знойной жар-птицей.
Девушка с Милой Улыбкой
Рядом с Поэтом садится.


«Что же вы так оплошали,
На Маскарад – и без маски?» –
Его она вдруг вопрошает
Тоном, исполненным ласки.

«А мне так удобней, простите!» –
Он, улыбаясь, ей нежно шепнул:
«Вы замечательно выглядите –
Свежо, восхитительно, cool!

Такая – ажурная стройность,
Такая ¬– Смелая Ночь!
Простите меня за вольность,
Давайте уйдем сейчас прочь.

Здесь яблоко пахнет черешней,
Здесь слишком искусственный свет,
Здесь искренне все только внешне –
Внутри ничего совсем нет.

Я слышал от Ветра лично,
Сегодня Луна будет зыбкой.
Я – Поэт, Самый Обычный,
Вы – Девушка с Милой Улыбкой…»

Она растворилась как кофе,
Её взгляд отказ отрицал,
И, повернувшись в профиль,
Хотела снять маску с лица –

Но сразу за этим движеньем:
«Постойте, не надо снимать!
Я без масок уже, к сожаленью,
Разучился людей узнавать!..»

Искрится волной маскарад,
Атмосфера становится липкой
Танцуют какой-то Солдат
И Девушка с Милой Улыбкой.

Где честное кажется ложью,
Где стал очень хрупким гранит,
С гуляющей молодежью
Поэт одиноко сидит.

И смотрит опустошенно,
Губами едва шевеля,
Как будто чего-то найдет он
На глубине хрусталя.