Прогулка по Летнему саду

 Моим петербургским друзьям

В день один из таких, что бывают у нас,
Когда ждешь их чуть больше, чем надо,
Время с небом смешалось и стало на час
Тротуарами Летнего сада.

И задвигался мир его белых фигур:
Вот срывают застывшие маски
Аполлон, Артемида, Психея, Амур,
Марс с Венерой в затейливой пляске.

…………………………………………..

Первый Цезарь презрительно-гордый стоял,
Как тогда, в роковую минуту,
Когда, жаждущий славы, затрясся кинжал
Под плащом вероломного Брута;

Позабыв, что он мраморный, вновь обречен
Жить в тоске, недостойной мужчины,
В вечном страхе следил сумасшедший Нерон
За спокойным лицом Агриппины;

Отступя от их славы на жизнь (то есть шаг),
Отдыхал, пухлым счастием пьяный,
Бюст поборника римских общественных благ –
Императора Веспасиана…

Дальше, дальше размером тенистых аллей!
Прочь от мраморных слепков былого!
Время-Кронос пожрало своих сыновей,
Но они возрождаются снова.

Страшен бег бесконечный богов и царей.
Они мертвы, но… кто в том порукой?
Они живы, и взгляд их не слеп? Тем страшней,
Что не слышно ни слова, ни звука.

И гнетет немота, как испанский сапог –
Как-нибудь разрешить ее бремя!
Нет, безмолвно-торжественен это мирок,
Как в безмолвье торжественно время.
 

Но, на грани отчаянья, в тусклую смуть
Вдруг вбежала – впорхнула – влетела…
Холодна и упруга Евтерпина грудь,
Белоснежно Евтерпино тело.

В круг безмолвных теней, как восторг, ворвалась
Муза самого лучшего слова.
И отжившие страсти, ему покорясь,
Утишились – до времени – снова.

А богиня, пространство и время уняв,
Ткань туники смахнула небрежно
И, мольбам воспаленной фантазии вняв,
Улыбнулась так грустно и нежно,

Что как будто закончилась чья-то игра –
Ни печали, ни счастья не надо.
Ускользают желания в позавчера
Белым лебедем Летнего Сада.

29 июля 1998 г.