Про это...

Про это…

Чтобы было понятнее, как, когда это пришло в мою жизнь, надо рассказать, как это чувство начало зарождаться, формироваться во мне еще в раннем детстве. Сколько себя помню, мне всегда это было интересно как некое таинство, как нечто самое главное и важное в этом подлунном мире. Наверное, первое приобщение к этому, случилось тогда, когда меня маленького, родители и родственники брали с собой в баню. Именно там я впервые увидел, что мои тетушки отличаются от моего отца, дядек, и дедушки. Я в достаточно юном возрасте, нашел главное отличие. Я нашел, что у женщин есть то, чего нет у мужчин. И в этом, возможно, было мое отличие от других детей, ибо я обнаружил присутствие, а не отсутствие у них того, что есть у мужчин. Присущая мне невероятная интуиция подсказывала, что у девочек и женщин есть “цветок”, и что он скрывает в себе необыкновенную красоту, что он источник невозможной, ни с чем не сравнимой услады, мучительных переживаний, и что он является колыбелью, в которой зарождается жизнь. И это открытие, вызвавшее во мне и трепет, и благоговение, и так взволновавшее юное сердце, продолжает волновать меня и по сегодняшний день. Я рано начал влюбляться в девочек. Мне хотелось дружить, общаться с ними больше чем с мальчиками, хотелось нравиться им. Но первая моя любовь, о которой я никому не говорил, была к моей однокласснице, с первого класса по восьмой. После восьмого она уехала в Пермь, в балетную школу. После пятого класса, я уже знал, что такое нетерпение сердца, и что, значит, сдерживать свои чувства, когда гормоны роста бурлят в крови. Простынь становится настолько горячей, что уснуть невозможно, губы сохнут, от жажды страстных, жарких поцелуев…. Ты еще ребенок, но в тебе уже пробудились силы, которые обращают твое внимание на девочек несколько иначе, совсем не так как это было несколько лет тому назад…. Когда все было проще. Когда, не задумываясь, девчонки и мальчишки вместе играли и в войну, и в прятки, и в футбол. И вдруг девочки, став девушками, становятся другими…. Они и сами начинали нам говорить, что им хочется теперь от нас другого внимания…. И в это самое интересное время, мои родители переехали в другой город. Там у меня уже не было друзей, подруг, о которых я мог бы сказать, что они мои самые верные друзья. И долго так было…. Казалось, это была целая вечность…. Была другая школа, в которой уроки тянулись бесконечно…. Все-все было по-другому. Это как пересадить растение, в важный период его жизни из одного места в другое. “Прививание”, привыкание ко всему другому, происходит не вдруг. Особенно в столь ранимом, психологически неустойчивом, переломном возрасте. Теперь я понимаю, что, то, что случилось со мной в следующей истории, которую я сейчас поведаю тебе, есть всего лишь на всего закономерный отголосок, последствие того, о чем я тебе изложил в начале этого повествования. После школы я поехал к бабушке в деревню. Приехав в деревню, войдя в избу, я обнаружил, что помимо нее, с ней живет еще один человек. На вешалке висели плащ и куртка, которые явно не могли принадлежать моей бабушке. На мой вопрошающий взгляд, бабушка сказала, что у нее временно живет девушка школьная лаборантка. Вечером я увидел ее…. Она вошла с улицы вся светящаяся весельем, в ней чувствовалась такая энергия, и активность, которых хватило бы еще не на одного человека. Она пришла только переодеться. Уходя, сказала, что она вместе с классом хочет покататься на лыжах. Она была почти моего же возраста. Может на год младше меня. Да, не более. Все в ней было прекрасно. Она и фигурой была красива как статуэтка, и лицо ее было красиво. Черные ее глаза светились умом, пухленькие губки были похожи на спелые ягоды…. К ней ни один парень не смог бы остаться равнодушным. Она зажгла бы любое сердце, даже самое холодное, растопив в нем лед, одной своей улыбкой, и одним только своим голосом. Голос у нее был какой-то грудной, мягкий, воркующий, глубокий, проникновенный. (Конечно, она знала, и по-своему понимала гораздо больше меня о жизни, но я то тогда этого не знал). Мы с ней сразу нашли общий язык. И даже подружились. Поскольку она была небольшого росточка, преимущественно все работы у бабушки по хозяйству я выполнял сам. Рубил дрова, чистил в сарае, ходил за водой на колодец. По вечерам к нам приходили наши деревенские мальчишки и девчонки, с которыми мы играли в карты, в шахматы, слушали музыку, и вели разговоры за жизнь. Я всегда был человеком эрудированным, довольно таки начитанным, и поэтому, наверное, мне некоторые рассуждения моих сверстников казались тогда наивными. Они чувствовали это, я всегда был среди них авторитетом, и признанным лидером. И на речку, и в лес, это я их водил с собой в походы по грибы и ягоды, а никак не наоборот. Однажды, девушка, живущая у бабушки, сказала мне о том, что я не всегда умею выслушивать людей, что я по большей части слышу только себя. Тогда я любил доказывать свою правоту, и настаивать на своем видение спорных вопросов. Я не помню, что я ей ответил. Но ее слова резанули по моему самолюбию. Тогда я был еще неправильно горд. Понятие толерантности, уважения и терпимости к чужому мнению еще отсутствовало. Но я хочу рассказать не об этом, а о том, что в один из дней моя бабушка сказала мне о том, что она уезжает ненадолго погостить к сестре, жившей в другой деревне. И что вся ответственность за ведение домашнего хозяйства, ляжет на наши плечи. И действительно, она уехала, а мы остались одни. Поскольку бабушкина квартирантка уходила на работу в школу, я, будучи отпускником, свободным человеком, все работы по дому и по хозяйству выполнял сам. Она приходила в теплую избу, в которой были вымыты полы, приготовлена еда…. И если раньше она убегала по своим делам, то тут она стала больше времени проводить со мной за разговорами. Мы предавались мечтам, строили планы на будущее, связанные с нашей работой, учебой…
Она говорила о том, что хотела бы поступить в педагогический. Я обещал ей достать необходимую литературу для подготовки к экзаменам. Вечером, как я уже писал, приходили друзья, мы пили чай с самовара, играли в карты, в шахматы, слушали музыку. Они уходили в полночь, за полночь. Бабушкина квартирантка ложилась спать в зале. Я же спал на кровати находящейся с другой стороны печи, в другой, маленькой комнатке. Эти две комнаты собственно разделяла только печь. Так вот, однажды ночью я проснулся оттого, что я почувствовал, что она не спит. Сказать, что я что-то слышал, значило бы сказать слишком уж смело. Настолько еле слышимыми были звуки, доносящиеся с соседней комнаты. Но я их слышал. Мой слух от чего-то необъяснимого, охватившего меня всецело, стал острее в тысячи раз.
Я слышал что там, на кровати в соседней комнате происходит какое-то действо. Мое собственное сердце от пришедшего в мою жизнь так внезапно нечто таинственного, досель только знакомого по рассказам, стучало так громко, что казалось, и оно мне мешало, не давая во всей полноте различить все звуки рожденные той глубокой Ночью. И все же я слышал, что ей не спалось…. Она не могла уснуть. Я слышал, как шуршала под ней простынь…. Я слышал, как она извивалась….. Я слышал как в это шуршание, и еле различимое поскрипывание кровати вплеталось ее постанывание, которое она по видимому сдерживала изо всех сил…. Мне показалось, что это продолжалось долго, бесконечно долго…. Я чувствовал необъяснимый жар охвативший ее там. И этот жар с каждой минутой все больше и больше овладевал ею. И не только! То, что происходило там, каким-то образом передавалось и мне…. И по мере того как какое-то чувство все больше и больше овладевало ею, ее постанывания становились еще чаще, еще истомленнее, еще сладострастнее.… Пока она, едва сдерживая крик, не содрогнулась от чего-то и не затихла какой-то умиротворенной спокойностью. В ту ночь я оказался немым свидетелем какой-то одной из ее тайн…. На следующее утро приехала моя бабушка. Конечно же, ни словом ни видом я не показал ей о том что я знаю ее тайну. Буквально на следующий день мне прислали из дома письмом повестку в военкомат. Я уехал в свой город, чтобы уйти в армию. Как уже я сказал вначале своего рассказа, я успел до отправки выслать ей обещанные мною книги. А потом была служба, и другая жизнь…. В ту деревню я больше не ездил, бабушку увезли в город, дом ее продали. И только недавно я узнал, что жизнь у моей знакомой, не очень-то и удачно сложилась. Иногда я вспоминаю ту бабушкину квартирантку, и думаю, почему между нами не вспыхнуло настоящее чувство. Я не знал ответа на свой вопрос долгие годы, и только теперь я понимаю, что я тогда был тем растением, которое, вырвав с родной земли, пересадили в другую землю. Много воды утекло с тех пор. Я только недавно понял, какая у меня была мудрая бабушка, и то, как сильно она меня любила. Люди всегда много позже происходящих с ними событий начинают понимать, что бог, каждому дарует счастье, и только от нас самих зависит, протянем ли мы к нему руку. Так и со мной было, наверное, не раз. Поэтому никогда не надо винить в своих неудачах других людей. Никогда не существует, нет никаких препятствий, кроме придуманных, надуманных нами самими, для того, что бы быть счастливым. Она подарила мне той ночью, тайну красивой, нежной, юной очаровательной женщины.
Она была первой женщиной открывшей мне тайну страсти, которая может так овладевать человеком, что он будет буквально сгорать в ней! И я рано осознал, что мы не имеем права, судить, за богатую природную чувственную красоту человека. Мы не имеем права по отношению к тому, кто тебе доверяется полностью быть жестокими. Так ли все это на самом деле? Отвечают ли все люди только любовью за любовь? Нет ли среди любящих, влюбленных, ревности, зависти, эгоизма? Нельзя ли сделать так, что бы наши чувства стали добрее, и красивее?
А ведь хотя ответ и очевиден. Но на самом-то деле мы видим что люди и жестоки и непримиримы по отношению к тем, кто не похож на них, кто не живет точно так же как они.
Не знаю, может той ночью, она в моем сердце разожгла тот огонь, который своими искрами посеял на небе средь звезд зерна, из которых должен был бы случиться и этот рассказ, и множество стихов. И возможно, из тех зерен зародилась моя любовь, настоящая, глубокая любовь к женщине. Устроенная на внимании и уважении ее чувств.
 Lera Verli