Записки некроманта

«прогнило что-то в датском королевстве» (Гамлет)

Морг.
Здесь каждый рассказать бы смог
О своих жизнях, прожитЫх на земле,
Ну и о смертЯх конечно – о конце.
Вот тело первое – отрок молодой,
Ну что же, заговори, тайну открой.
Заклятьем старым сняли печать
И мертвое тело стало вещать:

«Кишков вывалило наружу
Целую горсть – и все упало в лужу.
Когда я сдохну, будет много крови –
Эка невидаль какая что ли?
А вот еще я видел, недавно,
а вы видали и подавно:
Отец и отпрыск: «Я убью тебя, сынок,
потому что ты мудак и сосунок».
Как вам слова папаши? По-нраву?
На такого урода не жалко и отраву.
«Поди, сынок, я водочки напился,
и буду бить тебя, пока не отрезвился».
Окровавлен нос посля удара,
«Сдохни, сука,» - крики пьяного угара.
Потекший глаз, не все зубы,
распухли шрамом губы,
И ребро торчит наружу –
Никому сынок не нужен:
Был зачат он не в любви,
а в животной мерзкой похоти свиньи.
Ползет сынок по коридору,
Судорожно руками ищет опору,
Ребром цепляясь за ковер –
Только разжигает ненависти костер:
«Куда ползешь, гад,
все кровью облевал, гад,
А ну стой, убью –
Прибью, прибью, прибью».
Но папаша послан,
И занавес сломан,
Сын тянется одной рукой,
Поддерживая легкое второй,
Пытаясь переползти через порог,
И сдыхает – такой вот рок.»

Я закрываю зомби глаза,
Спи, ты отведал жизни сполна.
Вот тело номер два – молодой человек,
Приятный на вид, стильно одет,
На руках порезы, рядом стали лепесток,
Отчего же стал коротким твоей жизни срок?
Закрываю глаза, касаюсь его руками,
Шепчу слова, чары смерти снимаю.
Открывает глаза молодой человек,
- Расскажи мне тайну пока не в гробу твой скелет.
Из его запястий хлынула кровь,
И молвил мертвый рот: «Л-ю-б-о-в-ь».

«Я влюбился. Девушка прекрасней всех на свете.
Она ответила. И мы гуляли в лучах при рассвете.
Мы клялись: будет вечной Любовь,
вечной как смерть, вновь и вновь!
Я дарил ей цветы, ухаживал ночами,
Не будил по утру, но так не узнал, что же было между нами.
Раз заметил: она ****ствует со всеми подряд –
На вопрос «Почему?» - даже не опустила взгляд:
- Мальчик, для меня вы –пацаны – не люди,
Я вас развожу на деньги, пока вы пускаете слюни.
- А как же Любовь и беспредельная преданность?
Лишь смех в ответ и холодность.
Таких у нас миллиарды. O tempora o mores!
(- Да ты знал латынь, с какого же ты века!?)
Я из века, когда знали слово Честь
И Добродетель пытались через всю жизнь пронесть.
Но игра судьбы меня забросила туда,
Где Столетие Счетоводов строит города.
Столетие Счетоводов, их грязная жизнь,
Не желаю иметь общего. Мое сердце – остынь.
Ни чести, ни достоинства – ваше клеймо,
Так живите в дерьме, мне тоже все равно,
Я покончил с собою, и я верю, Бог
Простит меня, когда положат в гроб…»

Я в страхе наложил печать на уста,
твердящие правду, и закрыл мертвому глаза.
О демоны, куда катится мир!?
Куда несется Земля, пронзая эфир?
Ладно, ночь на исходе, мертвый не спит,
Пускай же в эту ночь он заговорит.
Вот тело номер три, старик в летах,
усталость выражает тело, усталость и в глазах.
Вдыхаю в дряблые останки Дух
Дабы расшевелить губы, и напрягаю слух:

«Я отдал родине всю жизнь,
Трудился на заводе, получил костыль.
Теперь старик, не нужен никому,
В трамвае не уступят места – Почему?
На груди звезда героя, ходил с ней на парад,
Нас почитают менее бараньих стад.
Устал от жизни, дОжил до седых лет,
И умер в каморке… Старый дед…»

Устал слушать мертвых. Вонзил барзаи ему в сердце,
И душа старика отошла в лучшее место.
Мертвые не завидуют живим
Люди, что с вами?. Т и ш и н а.
Да пошли вы все