Глава xxiv

О том, как путники прибыли к Развильному камню


Если кто-то из вас возвращался
В это время из тех Дальних Стран,
Вам в пути, может статься, встречался
Замечательнейший караван.

Во главе всех на мерине сивом -
Блещут латы, звенят стремена -
Едет некто, собою красивый,
Голова же на грудь склонена.

А за ним строем пешим походным
Маршируют такие, что чёрт
Не признал бы своим братом сводным
Никакую из этаких морд.

По тому, как они хрипло дышат,
И глазища их жадно горят,
И учтя то, что сказано выше,
Заключаем, что чёрт им не брат.

Кто же меряет пыльную сушу,
Кто лихой кавалер на коне
И пехота, от грязи чьи туши
Уподобились прочной броне?

Сепультурий ведёт своё войско
Покуситься на корень всех зол.
Он обрушиться жаждет геройски
На того, кто камрада увёл.

От сардаков легко отбиваясь -
Кто посмеет с героем шутить? -
Неустанно вперёд продвигаясь,
Третий день коротают в пути

Дланью ратной влекомые звери,
Возжелавши на вражьих плечах
Крепость наростов должных проверить
В вожделенный виктории час.


Пыль степную усердно месили
Пилигримы и ночью, и днём.
Наконец, одолело бессилье
И солдат, и Героя с конём.

Оглядевшись, решили устроить
Путники долгожданный привал,
Но лишь наземь обрушились трое,
Гоблин вдруг головой закивал:

“Глянь-ка, что там блестит над пригорком?
Не над этим, налево смотри!
Отложи свою хлебную корку -
Не уйдёт, чай - да бельмы протри”.

В самом деле, столб будто б блистает,
Солнца светом дневным залитой.
Но решили: “Авось, не растает,
Уж сначала покончим с едой”.

Вот последние крошки исчезли
В бесновато снующих губах.
На холм монстры с кряхтеньем залезли
И узрели, что дело-то - швах!

Вы и сами решили б, что крыша
Изменила вам, съехавши вбок, -
Над холмом, баобабов всех выше,
Вознеслась в облаков потолок

Лестница неземного металла.
На ней с черепом, скалившим рот,
Киноварью табличка блистала:
“Не влезай, а иначе - убьёт!”

Отскочивши от этого дива,
Испытали и новый испуг -
Под ногами качнулась ретиво
Крышка ржавая, скрывшая люк.

И зрачки их, придя в расширенье,
Расперевши окружья орбит,
Прочитали, что: “Проникновенье
В шахту жизни лишеньем грозит”.

Сказка - лишь обиталище лжи, в ней
Указатели важных путей
На камнях размещают, но в жизни,
Как известно, порядки не те.

Да и трудно назвать перепутьем
Лаз в земле да стремянку... Хотя,
Мы прервали рассказ. Не забудьте
Это место. О нём - погодя.

...Олифант нервно вытянул шею
И изверг страхом сдавленный клич,
Увидав, что к тому же рыжеет
На тропе волосатый кирпич.

А проплеши на чудище этом
Слились в надпись, заткнув Зверю рот, -
“Там - Валкения, город поэтов”, -
И стрела указует вперёд.

Вскоре схлынули паники волны,
Стало можно вести разговор,
И солдаты затеяли полный
Бестолковщины яростный спор.

“На вершину мне лезть нет охоты, -
Хрюкал Гоблин, - лязай сам, болван!
Гибнуть что ли из-за обормота?..”
“...ты придурок! - вопил Олифант, -

Не полезу ни в жисть я под землю,
Сам копайся в зловонной дыре!
Вид сей пухты мне есть неприемлем...”
“Прекрати свой злокозненный бред!..”

“А-а, Херургам нас выдать желаешь!..”
“Врёшь, храпатый, аж тошно от врак!”
“... сам собака! Вот, вот! даже лаешь...”
“Рот закрой, толстогубый дурак!”

Сепультурий вмешался: “Остыньте,
Лапы прочь с рукояток ножей!
Рты закройте, а уши разиньте.
Оглушили совсем, ей-же-ей.

Не хотите на небо иль в шахту?
Так никто вас не нудит туда,
Нет причин на рисковые акты -
Мы к поэтам идём, господа”.