Три четверти неба - сборник до 2000 г

***

Мне вещь найти необходимо,
Что среди тысячи вещей,
Но каждый раз упрямо мимо
Сную в избывности ночей.
Как вор, заглядываю в окна,
Считаю тени за столом.
Мне каждый профиль их знаком.
От слез давно душа промокла,
Но как бродяга, ни о ком
Не сожалея, выйду рано
На гравий старого обмана,
И в новый город босиком
Отправлюсь мудрый и спокойный,
Полетом пьян, как ветер вольный,
Неколебимый, как закон,
Руками с неба сбить известку,
Поймать связующую нить —
Зеленый луч, и сна испить
Неисчерпаемую чашу.
Как будто древний фараон
Перед судом велик и страшен,
Я различу деяний горстку.
Мне духи имя назовут,
И сами принесут на суд
Ту вещь, что так необходимо найти...


***

Роспись. Точка. Стены рухнули.
Когда нет жизни, смерть не наступит
Так и будем шататься,
То великие, то заблудшие
По вечным улицам
Великого города,
Где казнь на рассвете,
И где есть все.
Все до того, что ничего не надо.
Пастуху собрать бы стадо...
По движению рук вижу — не соберет.
На одуванчике загадаю —
Молоко горькое.
Останется кто-то на окраине.
Может быть он знает?
Наверняка знает.
Не может не знать.
Я завтра искать его
Отправляюсь. Надежда?
Какая разница — белое
Или парус. Прожить
Жизнь, что бы поселиться
На окраине. Искать,
Что бы найти вдох удовольствия
От того, что не остался дома,
От того, что пошел
От того, что поверил
Самому себе при смерти.
Скоро, никуда не деться.
Детская песенка будет спета.
Мы наденем восковые лица,
И привыкнем выходить со света.
Щуриться в темноте
И скалить желтые зубы в улыбке,
Пить до дна, и курить сигареты,
И небрежно грубыми
Будем приняты ко двору
Избитыми истуканами,
А пока в очереди крепкие напитки
Разливаем по ночам в стаканы
И счастливы, как дети,
Что еще не стали пьяными
Насовсем, на этом свете
Не покрылись трупными пятнами.


***

Я пленник с цепью на запястье,
С углем надежды в темноте.
И неделимые на части
Сочатся дни. Уже не те
В них зреют запахи и звуки,
И зарешеченная синь
Не отдается болью в руки.
Уже цветет звезда-полынь.
Багровым тлеют горизонты,
И рвется небо по ночам
На электрические ноты
Свинцовых сот и свежих ям.



***

Крепко-накрепко
Грудь канатами перетянули.
Руки в камень спрятали,
Сами — утонули.
Дурака оставили
Год по солнцу мерить,
За глаза и в памяти
Никому не верить.
Обрубили корни
Золотому волосу,
Затянули петли
Звуками по голосу,
И повесили в назидание
На площади Севера.
В городе на гербе — клевер,
На рубахе пятна.
То ли кровь сошла по совести,
То ли где-то оступился глашатай
Шедши по болоту,
То ли это я перепутал что-то.



***

Мысль — это сила?
Кирпич на облаке.
Только построй лабиринт
С минотавром.
Она беспомощна,
Как слепой котенок.
Если нет рядом
Похожего брата.
Чтобы ощутить себя,
Ей нужно подобное.
Только есть подобного — точка,
А она не может жить,
Ей неудобно.

Вот и выворачивает
По воронке, справа налево,
Проистекает в мир
Само из себя.
И сама же свой хвост
Ласкает, забавляется
И грустит, а бывает
В отчаяньи бросится
В горловину.
С нас не спросится
В чьей голове мудрость.

Мысль-это сила?
Вот и бейся в свое отражение.
Разобьёшь зеркало — смерть разгадаешь.
Только зачем торопиться?
Не обогнать время.
Оно все твое.



***

Забери все. Ничего мне
Говорили не оставляй
У тебя все на твоей земле
От начала ад, до начала рай.
 
Где мое все — я не пропаду
На свое добро, на свою беду.
Отведу год, утолю ночь.
Поднимусь во след Солнышку помочь.

Отолью в звон Колокол-любовь
Золотом в глаза, да ладони в кровь,
И по куполам хлопотаньем крыл
Весь пернатый сброд перьями укрыл

Землю у церквей, даже скаты крыш
Белые как снег, словно ты летишь
На свое добро я не пропаду.
Губы твои губы ищут на ветру.

Долго сердце будет жечь огни,
Нам осталось жить да жить.


***

Вот бы дошел,
То камни будят реку.
Все хорошо.
Зима по человеку

Поминки правит
В ладонь смеётся
Не зная крови,
Кому неймётся.

Вот бы нашёл
В реке свою награду.
Мне брызги — что,
Мне самородок надо.

Ночь лихорадит,
Над гладью бьется
Какого ради
Семь унций Солнца.

Вся жизнь, как день,
Луна моя надежда.
По вору тень,
Я на песок прибрежный

Ложусь, как листья,
Стелюсь, как травы,
Так напои меня
Своей отравой

Вот и дошел.
Все стало ясно,
И день прошел...




Чёрный крот

Чёрный крот встаёт на лапы.
По кирпичным образам,
И по кровельному скату
Жесть скрёбет, крадётся там,

Где в углах играли стайки
По краям истёртых рыб.
И огарки ставит в гайки
У пятиэтажных глыб.

Песню скрежетом выводит
Водяного колеса.
В судороги дороги сводит,
Сушит реки и леса.

На зиму таит запасы:
Медь, железное старье.
В праздник Ледяного часа
Свет по снегу разольёт.

Заморозит полумесяц
В полусмех и в полустон.
В трещинах кирпичных лесниц
Загустеет липкий сон.




Полный век

Постепенно стены стали
Тяжелее сонных век.
Пролежал в сыром подвале
Ночь бескрылый человек.

Слушал в дыры над землёю
Песни неразумных звёзд.
Как по ржавому отстою,
По щеке бил стук колес.

Голоса несли под трубам
Рёв двуногого зверья.
Улыбнулся, скривил губы,
Будто что-то потерял,

И оставил. Тенью окна
Обрасли, и до темна
Листья зеленью намокнут,
Пропитается стена

Мертвым днем ночного света.
Перепонки разорвет
Тишина. Осядет где-то
Полный век, в остатке — год.

Поднимается над миром
Радуга восьми цветов.
В восемь нот распято лето,
И молчанье в стае слов

Лито в ласковые гвозди
Вбито в будущий январь.
Спелые сольются гвозди
В созревающий янтарь.





Тоталитарный вальс

У меня — дом,
В доме — гора.
Серая лошадь,
Моря ведро.

А на дворе
Грязный асфальт,
Старая площадь.

Все унесет.
Листья с окна
Смоет, споет, —
Все сторона.
А города
Вниз по реке
Топят суда,
И налегке

Все без мостов,
И без ворот,
Празднуют день,
Празнуют год.

В доме моем
Много старья,
Где-то есть лодка.
Во время застолья

Под пьяный крик,
Пока не стоит
Стража по берегу...



И я один, и ты...

Ручьем растаял
Вечный снег терпенья,
Разбились птицы
О прозрачный лед.

Еще я молод,
И по жилам бьет
Тугая кровь.
Еще не разбирая тленья

Все тянется наверх
Под небо, от подземных вод
Волной пророчества.

И я один, и ты
Задумчива, и в январе красива,
И веет от морозной красоты
Забытым пухом летнего разлива.

Кружаться дни, как семена,
И всходы их неотвратимы,
Как названные имена,
Как холод в будущие Зимы.
И я один, и ты
За тонкой пленкой расстоянья
Плетешь ожившие цветы,
Разбрасываешь камни.

Стареет век, устало катит
Седые облака,
И чуть румянит на закате,
И улыбается слегка.










***

Где тень размерила
Ложбины и пригорки,
Где ночь укрыла лист росой,
И серебром соткала паутину,
И шорохи объяла тишиной,
Стоял он полужив и полусветел.
В его ветвях пускался ветер
Играть в забавную игру,
Что бы набегавшись к утру
Заснуть, а там, где свет,
И солнечная рать
Огородила горные вершины,
Где купол колыхался синий
Ее шатра, она ждала,
Предел искала взглядом.
Ей тень от грозди винограда
Была родней, чем сестры
Золотых лучей, чем братья —
Отчая отрада...
И только он был дорог ей,
Она одна его ждала,
Она его увидеть рада была,
Но тень размерила ложбины и пригорки,
И ночь укрыла лист росой...

***

Этот снег расстаял в лужах.
Моя кружит голова,
И цепляются, где уже,
Пальцы за карниз едва.

Упаду и на асфальте
Белым пухом ветер бьет
По щекам, по теплым.
Дайте песню мне зима споет.

У меня всего осталось
Два рожденья: выдох-вдох.
Жизнь прожить, такую малость,
За такой не малый срок.

Выбрал черное на белом.
Выпал в небо, как в луну
Выстелил тяжелым телом:
“Дайте крылья разомну.”

Это снег растаял в лужах.
Я опять догнал закат.
Там, где свет, там ветер туже,
Там, где тьма, там путь назад.

Дом

Мой дом, разбросанный по дням,
Щербатым камнем вжатый в проседь
Саднящей болью по полям
Скитаний в пасмурную осень.
Забытый в городе-дворе:
В ладонь скупыми чаевыми
Приюту плюшевых зверей,
Пустующими кладовыми,
И мертвым запахом минут,
Когда проходит День Рождения.
Откликнись, Дом! Тебя зову
Твои сироты-привиденья.
Какое Зло соткало Время.
Посмертный вынес приговор
Присяжный суд: Я нынче с теми,
Кто всё забыл — злодей и вор.




***

Вода бежит среди камней
Легко. Закручивает струи,
А где-то за углом,
В другом году, в другой неделе
Солнце, в небе ожерелье
Облаками дыханье движет.
Года бегут среди людей
Легко. Заучивают наизусть
Стихами развалы дат, имен,
Событий, не останавливаясь ни на ком
Спешат себе из дома в дом,
В дороге распуская нити,
Ловчат и путают руками:
Все о себе, все о другом,
А то еще один разок,
И кистью на холсте мазок
Меняет в несколько октав
Задумчивый и мерный слог
На быстрый трепет южных трав
И стаи, когда в подъеме набирая
Силу, бьет по воде, толкает вниз.
Когда бы волны раздались,
И небо в небо пропустили.
Сильнее бейте воду крылья!
В испуге не смотрите вниз
Глаза! Вода бежит по воздуху
Легко, а небо ниже не спускалось
Свинцовой кромки облаков...
Ему всего такая малость.
Как шатка тьма. На зыбкий сон
Ступает акробат с улыбкой.
Натянут колокола звон
Дома под паутиной липкой
Ресниц, и ветром леденея,
Руки ему подать не смея,
Она стоит меж двух миров,
А тонкий путь его готов
Порваться в самой середине,
Под черной тяжестью минут,
И вниз, в лохмотьях паутины
Сухие листья упадут,
На дно, на память забытых снов.
 
 31 мая 2000.



***

Когда страницы,
Буквы, многоточия
Сольются в звуки
И цвета,
Прольют сметану
Две ночные дочери
На гладь простора,
На изгиб листа.
Апрель, сиамский кот,
Положит лапы
На старый шерстяной платок.
Прохожий дождь
На улице закапал
По жести сна, наискосок.
Чьи спят глаза,
Чьи ишут руки
Песок, загадочные звуки,
Круг на воде,
Штрихи осоки.
Далекие несут потоки
Обломки кораблекрушений.
У самой кромки быстрой тени
До зыбкой хляби на болоте
От плоти плоть проходит стены,
Как снегом хлопья белой пены
Опали в пестром хороводе...
Камнепад

Снова тенью давит на песок
Камнепад, уже картавит.
Моя жизнь на волосок.
Лезвие направит

Толи мой вчерашний сон,
Толи это случай.
Мы попали под разгон
Камнепада с кручи.

А когда осядет пыль
Золотая в солнце,
Подними меня на крылья
Отнеси к колодцу

В небе с мертвою водой,
Под землей с живою.
Я очнулся — молодой,
И не помню — кто я.

Выбрал сам, другое — поздно,
Камнепад гремит по зведам.
Выбрал сам, другое — поздно,
Колесо скрипит по звездам.

***

Растеряли мы все изумруды.
На ладони умершие листья
От осенней шершавой простуды,
А на небе ни облачка. Чистый

После первой разлапистой ночи,
После дождя проливного
Месяц лезвие точит
По воде снова.

Забросали бумагой мятой
Жаркую от желаний землю,
Что бы было куда прятать
Виноватые глаза. С тем ли

Мы родились на свете?
С тем ли уходить после
По плохим приметам,
По поступкам взрослым?



***

Смола и плеть, Ожог и шрамы...
Укрытый шкурами волков
В пещере жаркими кострами
Врачую опухоль веков.

Кричу бессонные проклятья,
Ломаю гибельный недуг,
И бреда крепкие объятья
Сменяют забытье, как вдруг

Из боли, темноты и смрада,
Из камня, из тяжелых стен
Созданья чутких перемен
Ко мне спускаются. Не надо

Им не света, ни огня,
Они заметили меня,
И свили ветви заклинаний.
В углу бубенчиком звеня

Завел привычное гнусаво:
"...Щепотка сна, цветок плакун-травы,
Лоскутья хитрости лисицы,
Две капли по полету птицы,
Да пригорошня воды из Океана.
Вот-все! Твоя исчезла рана..."

***

И в новолуние пятак
Блестит на притолоке черной,
А я гадаю — что, да как,
И кружку плоную за полной

У мартовского продавца
Беру, платить не забывая.
Ловлю удачу на живца,
И море пью с колен у края

Я сыплю звезды на ломоть,
Как соль, а фонари в кварталы,
От плоти кровь, от крови плоть,
Льют электричество устало.

И здесь, в моем бокале, есть
Янтарная улыбка слова.
Соврать — недорогая честь,
Придумать стоит дорогого.



***

Куда же мне деться
От этого снега,
От белого света,
От вьюги-вьюна,

И быстрого бега
От осени к лету,
И от передышки
Весны-полотна

Звучащих узоров,
И времени плеска
В гранитной оправе,
И запаха сна,

Когда только-только
В потоки рассвета
Я старую краску
Сбиваю с окна,

И гулкие звуки
Подслушивать стану,
Другим не в пример
Отпущу с этажа

Сегодня, как ветер
Сорвал занавеску,
И с улицы свистнула
Дверь гаража.

Пока еще бьёт
Восходящее солнце
По стеклам соседей,
Я спрячусь в тени,
Как тайный свидетель
Написанной прозы
В размере поэзии в зимние дни.


***

Небо на ночь
День променяло.
Как же темно,
Солнца не стало,

А по ладони
Каплями крови
Линия жизни
Русло находит.

И утомляет
Долгая жажда.
Где же то утро,
Что нам однажды

Землю расколет
Грецким орехом,
Выплеснет море,
Прокатится эхом.

В гнёзда забьется,
Спрячется в норы.
Всё повернётся,
Или не воры

Звёзды и месяц,
И чёрные пятна
Вы нам верните
Солнце обратно.

Небо на ночь
День променяло.
Всё ли равно,
Всё начнется сначала.




***

Семь лет. Всего четыре раза.
Расстаял снег и мокрый лёд
Надсел. На рыхлой мути вязью
Мосты зажгли огни,

И мелкой тёркой трёт
Весна небесные сугробы.
Теснит гранит на берега.
Растет морщинами порезов,

И зыбью водяного круга
Раздетый болью донга
Асфальт нанизывает слзёы.
В них люди смотрят свысока.
Спешат на миг забыть друг друга,
Себя запомнить на века

Семь лет. Всего четыре раза.
На шее узел затянул
Прохожий моего рассказа.
Ударил в бок, и затонул...




***

Задача, как трезвый апельсин,
Пупырчатое слово.
К нам льётся Вермут из горловин
Сорока девяти рублевый.
Литровый по статусу, цензурный апрель.
Мотается город в испарине.
Асфальт и неубранная постель,
Вот всё, что они отдали нам.
Дни с требухой, пирожки на вынос,
Водопроводный чай от изжоги труб
Капает в алюминевый синус,
В жерло вечного ожидания
Полуоткрытых губ.
Хрупкая явь, условность привычки
И необходимости. Старую кожу сняв,
Как пальто, ухожу от противоборства
К терпимости.
Возраст? Время такое?
Или от страха весь мир обделал?
Просто есть счастье стремиться,
А есть — достигать предела.




***

Мне не хватает букв:
Старинный инструмент.
Слова — колесный стук.
В них время на размен

Я отнесу в листы,
Оставлю за собой
Могилы и кресты
Под колокольный бой.

Мне пригоршня ворон
Кричит в пустых ветвях.
Когда-нибудь и Я
Вновь оживу в словах.

21марта 2001
Ангел-смотритель.



***

Похожи сон на смерть,
И туча на сугроб.
Окно в стене на дверь
В сухой сосновый гроб.
Похожа ночь на крик:
Быстра и коротка.
Похожа жизнь на миг
Убитого цветка.
Похожи облака,
Когда раздует ветер,
На рыбу, на стрелка
Из арбалета.
На гриб, на колесо.
На мраморную кошку,
Знакомое лицо,
И на себя немножко.
Трамвай похож на нож,
Скользит по ножнам-шпалам,
А не похож, так чтож,
И этого немало.
Моргает светофор,
Похож на богомола,
И времени фарфор
Сверкает формой голой.
Асфальт похож на пепел
Случайной сигареты,
И крик: "Постой", похож
На шёпот: "Где ты..."
Молчит минута-вор,
Похожая на друга,
И щёлкает затвор...
А солнце в виде круга
Похоже на медяк:
Идет в свою копилку.
Заботы и пустяк
Похожи на развилку.
Соль смерти — это яд,
Но кто не знает, всё же,
Растворена в крови
На жизнь она похожа.
Морщины на порезы,
Названия на даты.
На звуки Марсельезы
Парижские солдаты.
Подсолнухи на рифмы,
И тишина на звук.
На стих — речетатив,
И храбрость на испуг.
 
09.04.01.


***

Витрины, электрическая речка
На ней — рыбак,
Над рыбаком сквозь шляпу
Светит свечка, или маяк...
Неровно так. Глотает тьму
И дышит на стекло,
И кто-то, кажется ему,
Зовёт его...
И пробежала тень внизу.
В асфальтовое дно
Он уронил слезу, еще одну,
Ещё...
Запуталась леса,
Ныряет поплавок.
Двенадцать раз подряд,
И онемел: не в прок.
Уже начнется. Скоро. Вот!
Ведет уду, и гнёт
От полночи до часа свою дугу
Тяжёл не первый, не последний,
Все равны.
Корзину ставит на колени,
И со спины.
Летит по ветру чешуя,
Как под ножом
От января до февраля.
Его трудом,
Его мозолями натёрт о борт
Весла со скрипом поворот.
И прячет осторожно воду в плеск,
Как электричество в оконный блеск.
Молчит и ждёт. Опять молчит.
В глазах рябит. Клюёт? Или волна...
Или в траву прибит,
Запутался крючок,
Ныряет поплавок.
Обманет тень, наживку съест
И безконечный день натянется на лес.
Сползёт с многоэтажных зарослей
В низину, и высветит тех рыб,
И в поле его спину.








***

Я был в прицеле,
И рухнул в грязь:
Случайно дуло
Пустилось в пляс

Или мне ветер
Помог чуть-чуть
Шла прямо в сердце,
Скользнула в грудь,

На палец вправо.
Я буду жить.
Двойной оправы
Стальная нить

Пробила выдох,
Стянула вдох
В бездымный порох,
В солёный мох.

Теперь минуты —
Почти года.
Не надо трогать,
И не беда.

Затянут рану,
Зальют огонь.
Я ждать не стану.
Заставлю стон
Толкать под тело,
Ещё вперед.
Она хотела
Наоборот.

Она хотела
В один прыжок.
И цель имела,
И времени впрок.

Как на пристрелке,
Как в белый лист
Вошла и вышла
На свой же свист

Тупая морда,
В крови бока,
А небо тихо
Пьёт облака.

январь 2001


***

Вот и половина скоро.
Стрелки стоят на часах.
Я — корень Мандрагоры,
Я воздух, удар и взмах.

Я буква "А" в строчке:
Когда отдельно, когда сольюсь.
Я письма полевой почты
В архивах под рубрикой "Русь"

Я небо в ожогах рифмы,
Разбитое зеркало, крик.
Я беспокойный ребёнок,
Я мудрый, седой старик.

Я палуба в океане,
Что ближе любой земли.
Я омут в хмельном стакане,
Я это завтра — ты.

Я это тихая пустошь,
Литая в асфальт и бетон.
Я это отзвуки рая,
Или предсмертный стон.

Ночь перед воскресеньем,
Или сошествием в ад.
Я это три ступени,
В которых следы горят.

Капля воды на ветке,
Или прошедший дождь.
Смысл дорожной разметки,
Ржавый изогнутый гвоздь.

Ветер, и снова ветер,
Мучавшей жажды объем.
Я это всё на свете
Выпитое одним глотком.

Я утро после болезни,
Запахи на дворе.
Я водосток и гейзер.
Марка с приставкой "ре"

К общему виду и строю,
К паузам, к суете,
К оставленному тобою
Чайнику на плите.
 
март 2001




***
 
Раскрошили голубям краюху,
Положили ночь на снег.
Отпустили по земле вьюгу
Нагулять новый век.
Не дождутся сосны на скале оттепели,
Отойдут смолой и ветвями
В воду упадут, попрощаются со мной,
Если рядом проходить буду.
Звали темные леса молодым вереском,
Птичьими гнёздами прятали
Голоса в листве, у рек.
В вечер окунули, хоть еще и не поздно:
Отличу, где шел зверь, где человек.
Вот и хорошо! На морщинах русла
Прошлый год нарезал,
Выскользнул, как выдох в январе,
И пустил тишину по следу.

29 января 2001


***

Спасибо Вам за то,
что я свободен.
Мне тяжело, но эта
тяжесть — мёд.
Я вас люблю,
любим и вами вроде:
Так мне сказал
знакомый звездочёт.
Я только путник,
и не загощу нароком.
Во мне живет иная
пустота.
Сродни мне помесь
ветра с водостоком.
Мне белый день —
вся чистота листа.
И ночь — церковные чернила
Всегда со мной, а Вам за сон,
За хлеб, терпение и силы
Спасибо, и земной поклон.

04.04.01.



***

На стенах, вдавленные в камень,
Живут Фамилии-слова.
Мертворожденные, местами
Малозаметные, едва
Тревожащие память,
Или совсем чужие нам
Стоят, по праздникам с цветами,
По будням — без. И тут, и там:
В тени, на солнце, в понедельник...
Свиданья ждут с тем, кто давно
Рассыпал зернами мгновенья,
Кому по смерти всё равно,
Их золотистое тисненье,
Их шелкомраморный наряд,
И безполезное терпенье —
Слова зовущие назад,
Из мира мертвых, в мир живущих.
Еще немного удержать
Шум улиц, дождевые тучи,
Звук струн, забытую тетрадь.
И вдох любви, и выдох смерти,
И март со снегом, и февраль...
...И жёлтым виноград в буфете
На взбитых сливках, как янтарь.
И жёлтым солнце в водостоке,
И купола, и жёлтый дом
Стоит фасадом на востоке
И жёлтым светится нутром.
И вы, Фамилии-загадки,
Пунктиром букв, провалом дат,
Как фонари на Петроградке,
Как телефонный аппарат,
Когда на проводе межгород...
...И снова жив, и снова молод
Санкт-петербург и Ленинград.

29.03.01.


***

Я живу, как под душем.
Стекают дни. Падают сверху,
Исчезают в дырке.
Их так много, а я один —
Человек из далёкой
Неземной пробирки.
Заселили планету
моим числом.
Получили кривую,
Следы попрятали.
Не сказали — кем был я,
и где мой дом.
Я теперь сирота
без отца и матери.
Ничего! Научился
поесть и выспаться.
Приручил огонь,
расщепляю атом,
Только часто мне это снится:
я сижу на плечах у папы.

23.03.01











Зеркало

Зеркало это не ты,
И не я — это прикасновение.
Плоский мир,
Как плавник у рыбы,
Что бы придать
Направленье движению,
Что бы успеть проскользнуть
В замыкание времени.
Зеркало это взгляд
Краем глаза.
Это то, что приходит
Откуда то из-за
Уродливости ожидания.
Зеркало это эхо
Снежного обвала
и камнепада.
Зеркало это капля
росы и капля яда.
Зеркало это ты и я.
Да! И еще раз — да!
Слово всегда
Отражается в тонкой
плёнке
Пульсара человекоподобной
галактики.
От удара и до удара,
От неодинамики,
До почти уголовной статики.
От поступка до мысли
И понимания.
Человек-губка,
Человек-название,
Человек-зеркало:
Срез вечного разделения
На добро и зло,
На смерть и рождение.

23.03.01



***

Змея кольцом вокруг свилась,
И дивной песней напитала
Тень, тишину, любви начало
И счастье призрачную связь.
Отроги месяца льняного,
И горькую слезу морей,
Когда таясь среди ветвей
За мной с усмешкой наблюдала
Судьба. И не было страшней
Ее спокойствия, и мало
Ей было смертей всех царей
Земли, и жизни было мало...


***

Теплый месяц на Севере.
Бритвой по картону
Акварель вокруг дерева.
Такой линии света
Прошлые листья густотой тронут.
Ветер дух перевел
На ветвях. Где то галактики
Кольцами спаяны.
Тонкая шея у времени.
Как еще по другому
Подарить сердце стае
Млечных звёд. На его
Окалине пыль алмазная,
Пух тяжелее камня,
И вода на плёс...
...По ручьям прячется, каплями
Шепчет заклятие против смерти.
На краю обрыва в трещине —
Корнями, из расщелины
Слабый стебелёк вырос,
Поклонился земле далекой,
Только нет ни пользы, ни проку.
И не птица крылья подарит,
Не во сне сбудется.
Только время старит
К часу, когда закрутит
Высохшее тельце
Без дороги по знакомой улице.

***

Что одинакова поют
Труба и жернова Земные,
И кузнецы для Солнца гнут
В жару полозья ездовые.
О чём скрипит в морозы снег,
О чём порезом улыбнулся,
Проснулся и пустился в бег
Далёкий месяц. Не вернулся
Однажды выйдя из ворот
Ни путник, ни его собака,
Лишь только крик в ночи, да скот
В загоне топчется от страха,
Да нить звенит под бубенцом,
Да память разведет метели.
И засугробила свинцом
Свои небесные постели
Хозяйка. Спит её семья.
Спит время в пустошь завернувшись.
Тяжёлым сном простор темня
Спит мир, а поутру проснувшись,
Ударит в трубы, да в бубна,
Натянет мускулы на годы,
И солнце вытянет со дна,
И пустит свет в земные норы,
И звук тугой, и в мелкий тряс
Пойдет округа рассыпатся,
И снова перемелет нас
Во прах, и в звёзды, может статься.




Боль

Приходит легче боль,
Чем избавленье.
Ее не ждёшь.
И ты шершавые ладонью стены
До улицы сотрёшь.

Забыть слова,
И мёртвый свет ночной,
Когда в подушку ткнувшись головой
Ты ищешь холода, хотя бы чуть,
Ведь с этой болью не уснуть.

И запахи, и даже сон чужой
Тебя давно обходят стороной.
Одно осталось не спрося совета:
Как избавленья ждёт рассвета,
Но знаешь — только вдох,
И снова тут как тут она,
И снова плох весь мир,
И ты в его руках
Царапаешь ногтями страх,
Глотаешь крик,
И запиваешь солью
Не выплаканных слёз.
Так легче, даже с болью.
16.12.99.
***

Пока бегу, пока раскинул руки
Над мелководьем талых городов.
Шершавый щебень и кайма гранита
Хранит канал утоплых снов.
Ночных дорог припухли веки
От россыпи дождя, от фар,
От брани пьяного калеки.
На электрический загар
Слетают линиями тени.
Размером чертят череду,
Как будто тайные ступени
На встречу с призраком ведут.
Натянет нить звезда рассвета,
Раскатит голубой атлас.
Огни на ртутном дне заметит,
И снова не заметит нас.



***

Земляникой пахнет мох.
Дёрн промок. Вторые сутки
Ливень. Лес шумит... и утки.
Я бы встал, когда бы смог.
Небо серое за сосны
Зацепилось и провисло.
Сладкий клевер, щавель кислый.
Мне уйти еще не поздно,
Я бы встал, когда бы смог.
Солнце радугу растянет
За деревней, через воду,
Плотный отведет полог.
Иван-чай в овраге вянет.
Он в любую непогоду
Чем задумал, тем и станет,
Я бы встал, когда бы смог.
Земляникой пахнет мох.
Скоро выцветут поляны,
Прель осеннюю и пьяный
носит ветер-скоморох.
Не заметит, заметёт
Легким сором по дороге,
Песню старую споёт.
Я бы встал, когда бы смог,
Да не слушаются ноги
Смысла бессловесных нот.
Тяжело на легкой воле.
Беспокойно в тишине.
Я ходил когда-то в поле,
Вился на тугом коне.
Я сверкал на чистом небе
Повелителем рассвета,
А теперь печати скрепит
Заклинанием в огне.
Унесет остатки лета
Чей то очень быстрый сон.
Снег растопит на золе,
Тайну всю на небосклон
Мириадами осколков
Бросит в смех, как будто он
Знает для чего родился,
В суете не видя толка.
Будто брат ему не ворон,
Будто звук ему не стон.
Будто конь мой истомился,
И пошёл, пошёл в разгон.



****

Слова фальшивят, ноты врут.
Весна расчерчена холодным.
Ломая лежбища запруд,
Апрельский лед седлает волны
Идет на зов чужой свободы,
В чужих владеньях примет бой,
За трех наследных принцев года.
Сметая всё перед собой,
Оставит пыль гранитных улиц,
Чахотку мраморных теснин.
На волю северных равнин
Остатки выведет, и будет...
Все сбудется. Ни нам,
Ни людям, ни крысам
По сырым углам.
Полюбит.
Оставит по себе моё
На память. Не в смех, и невдомёк.
Семь слов — затравленые волки.
Семь звуков — мертвая печаль.
Минуты ждут, уже не долго.
Им в пасть расплавленая сталь
Обуглит прошлого каноны,
Спалит усталые стада.
Им будет имя — легионы,
Им будут пищей города.


****

В расход, как маятник в бока
Толкает время на поступки.
По перекатам, как река
Вся безразлична, на уступки
Не соглашаясь, на чужом
Чернилами застыла слове.
В холодный заселила дом,
С решётками и на засове.
Забрала покрывалом день,
Пустила дождь лупить по лужам.
Не поднимавшая с колен,
И не затягивая туже
Петлю на хрупких позвонках,
Не стала для меня надеждой.
Её молчание, и страх,
И совесть с паузами между...
Плетутся вереницей дни,
И караваном по пустыне
Полуживые ждут они,
Что раскалённая остынет
Звезда, придворный, злобный шут,
И жёлтый карлик куролеся,
Сбежит в смирительный приют,
Волшебные готовить смеси.
Когда закончится зима,
Когда сойдут снега стадами
В низины, где ютила тьма
Свои сокровища веками,
Она услышит обо мне,
Распустит золотые кольца.
И мир на медленном огне,
И ветра злые колокольцы.
Пустое правило раба:
На чёрное пятно вуали
Твое лицо.Ты так слаба,
И твои годы так устали.



***

Полетели, побежали,
Волю спрятали на грудь
В крест и в древние скрижали,
Да в отчаянье на путь.
Обрубили топорами
Пуповину мать земли.
Ночью звёзд не знали сами,
Белый свет не видели.
То где-то сбылось,
Где-то развеялись тучи.
Нам кто-то сказал:
"Стало лучше, стало чуть лучше."
И скитались по дорогам,
И работали в наём.
По годам считали сроком,
Каждый день, и каждый дом.
Ждали чудо, да по вере.
По надежде — красоту.
И стучали ночью в двери,
Словно к другу — ко врагу.


***

До утра, что неба без крыльев.
На колею дорог вышел падший Савелий,
Вышел брат его — Прохор-пророк.
Столковались по дружбе, горемычной судьбе
На разбойничьей службе, на весёлой гульбе.
И пошли по раскосым, славянским холмам
Петухами по кровлям, да молитвами в храм.
Тёмным вечером в поле, как у бога в раю.
Погуляли на воле, полегли на краю.
Деревянны престолы, шею крутит петля.
Люди добрые, мутные волны, хмельная земля.
И сочится по капле с расхлыстанных спин.
Ты по что меня лечишь, город мой, господин.
До утра, что до неба без крыльев
Так и доживём пешком.
На Покров одного отпустили.
Говорят, что Савелий,
Прохор был дураком.






Сам себе хозяин

А на небе ночь,
Что была полна,
Завела вокруг
Новые порядки.
Потеряла всё
С первым колесом,
И ушла на Запад,
В горы без оглядки.
Знала наперёд,
Что произойдёт.
Тени на земле
Нарисовала.
И пошли вокруг,
И пошли вперед,
И пошли по звездам,
Поезда с вокзала.
По дороге вдруг
Горизонта стык
Колесо земли
Облюбовало,
И по небу круг
Покатился в миг.
Было что терять.
Ему все было мало.
А на небе ночь,
Как слюда,
И вода стекает
По стеклу бокала.
Тянутся хвосты
В дебри города.
Утром обезлюдели
Кварталы.
Что мне светит полумесяц?
Я сижу один.
На распутье ржавых лестниц.
Сам себе хозяин.














***

Что за тонкая грань
Жёлтых листьев со снегом,
Бледно-синих прогалин
С провисами тучь.
Как распластанный сумрак
За будущим веком,
Как на тонкой бумаге
Тяжелый сургуч.
Я дождался до сна,
И забыл, как проснутся
В мёртвом городе.
В пыльных, шершавых глазах
Бутафорными встречами
Лица нальются,
И плохая игра
Плохо спрячет свой страх.
Перед белой громадой
Опустится вечер
В мягкий бархат
Уютных часов и минут.
Вы прикроете крыльями
Мокрые плечи,
И по перьям вощёным
Ручьи потекут.
Где-то в тёмном проулке,
Под номером дома,
Где со скрипом качает
Последний фонарь,
И углы, и прямые,
И так незнакомо
Вы стоите и ждёте
Холодный январь.
Я открою вам дверь
Переждать и согреться.
Пусть хотя бы закончится
Слякоть и грязь,
Пусть хотя бы спокойнее
Верное сердце
Будет мерить свою
Запредельную связь.
А потом, когда в крыши
Разбрызгает вечер
Золотые порезы,
И в окна вольёт
Первый выдох,
И запахи первых соцветий
Затвердеют наплывами
В иней и лёд,
Я по чёрному ходу,
По старым завалам,
Вдоль блуждающих труб
По жилому теплу
Либо выведу,
Либо мы вместе пропали,
И проснемся бок о бок
На грязном полу.
Но пока мы сидим
В полуночь, в полусвете,
Между веток разодраной
Полной луны.
Ты молчишь и дрожишь,
И я только заметил,
Что под крыльями жмутся
Замёрзшие сны.















***

Закат разбился о скалу.
Последний раз обрушил пену
На неуступчивую стену,
И небо перетёр в золу.
Позвал ветра далёким гулом
Дневных незавершённых дел,
И краски радужным разгулом
Стянул в невидимый предел.
Простил земле кругами птиц,
И криком дал благославенье,
Запомнил вспышками зарниц
Давно прошедшие мгновенья,
И снова навсегда исчез...












***

Где ты, рваная тень
Цепного предательства?
Под плетью выходил
Тебя хозяин.
Выкормил после голода
Человечьей свежатиной
Для того, что бы
Королевских спален
Охраняло бессоные ночи,
С провалами беспокойных снов
Окровавленной совести.
Для того, что бы
Золото в платину переплавить,
Серебро в олово...
Лай теперь на пустырь,
Царапай мрамор когтями.
Нынче ослеп хозяин.
Кто, как не ты — поводырь,
И хранитель всех его тайн.
Где ты, рваная тень
Цепного предательства
Загрызёшь отупелую скотину.
Не судебное разбирательство,
Даже не выстрел в спину.
Под плетью выходил тебя хозяин.
На твоем теле рубцы,
На его — рваные раны.
Ты теперь свободна!
Едут купцы! Выворачивай карманы!






















***

Капля с ветки,
Жизненосный сок.
Маленькие детки
На ладошку — скок.

И проворные, глазастые,
Как совята,
Разбежались по углам
Ворованное прятать.

Кто минуту, кто день,
А один — целый год
Распихал по карманам,
И остатки — в рот.

Шебуршат детки,
Стараются за сладкое,
Бегают по комнате,
Сверкают пятками.






Слово

Им тайный ключ в замок вложи,
На круг отмерь свои границы,
Как бурю по полету птицы,
Судьбу чужую предскажи.
Разбей зависимости лёд
От вод глубоких, до созвездий,
Очисти время от болезней,
И выведи им свой народ.
Сквозь дебри ярости и страха.
Оно тебе топор и плаха.
Оно и засуха и плод.
Скорлупку клювом разобъёт,
И занесёт твои дороги.
Ему обязан очень многим
И океан, и небосвод,
И ты не раз увидишь сам
Как по воде его следы
Ведут к размытым берегам,
И к жерлу мертвого вулкана,
И где-то зыбкие, как дым,
Изчезнут в мареве тумана.




***

Иногда на четыре разлуки
Есть всего один полдень и вдох,
Будто перед падением руки
Стали крыльями. Будто бы бог
Стал таким же, как я — бестелесным,
Будто вспомнила тьма, как украсть
В человеческом облике место:
Мало ей вместо целого — часть.
Не хватило мне времени выжить:
Всё до капли, до года, до дня,
И хрипя, подбирается ближе
Вечный сон по остывшим корням,
По столу, по надломленной ветке
К опалённому желтым листу.
Так прощай... До весны ли, до лета.
Я лечу, и наверно расту.
Где-то там, где проснусь на рассвете,
Где клубит половинчатый день,
Тают струйки, полопались нити,
Промелькнула крылатая тень.
Иногда на четыре разлуки
Есть всего один полдень, и вдох,
Перед тем, как родившийся бог
Согласится на вечные муки...




























***

Пусть не будет мокрый ветер
На ладонях коченеть.
Он на мраморном рассвете
Собирался улететь.
Не поднялся... И, застылый,
Ломит пальцы, дышит в грудь.
Я ему добавлю силы,
Отогрею как-нибудь.
Пусть мне будет облаками
Дом на северном краю.
Я тебя держу руками,
Я услышал песнь твою.
Всё теперь на век забудет
Память гордая моя.
Оказалось, даже люди,
Как надежду затая,
Сводят крыльями за спины
С отвратительных горбов,
Прячут люди — исполины
Песню четырех ветров.
Там, на небе, время тише.
Спит усталая земля.
Я второй закат увижу,
И четвёртый раз подряд
Воском слепленные перья
В темень облаком падут.
Я пока еще не верю,
Что меня уже не ждут.
Я лечу за талым солнцем,
Еле тёплым в декабре,
Мои крылья стали бронзой,
Опалённой в серебре.
Пусть не будет мокрый ветер
На ладонях коченеть.
Он родился на рассвете
Дважды, и бессмертный впредь.

















***

После семи дней,
Снова семь наступит.
Ночь дотлевает, с ней
В россыпи звёзд крупы.
Пыльные над
Головой своды:
Я приник, с камней
Слизываю воду.
Гулкие вдали
Чахнут коридоры,
Даже свет в пыли.
В узкие просторы,
Черз слуховые
Прорези простанства,
Бьёт меня на вылет
От луны фаянсовой.
Забегает смехом детским,
Или плачем,
Пересмешным эхом,
Глубже, наудачу...
Гаснет огонёк
От последней спички.
Я не одинок!
На стене засечки
Кто-то до меня
На распутье сделал
От седьмого дня,
И направил влево
За своей чертой
Выбор свой пропащий.
Подожди, постой!
Дальше настояший
Пусть из подземелья.
Чуть заметно дышит,
Вот огонь погас...
Только бы услышать,
Как качают ветви,
Спутанные вместе,
Надо мной деревья
И сплетают в песни
Голоса. Как тихо
За расскатом грома.
Поцелуи в листья
Падают. Из дома
Я ушел когда-то
В жерло подземелья,
И теперь обратно,
Новая неделя.
После семи дней,
Снова семь наступит.
Дотлевает с ней ночь,
И звезды крутит
Чёрное пятно
С равными краями.
Наконец — оно!
И смертельно пьяный,
Выпростав по пояс
Ломаное тело
Мёртвого покоя
Из цветного в белый.





















***

Теперь я здесь,
Глубокий город,
Иду в твои сырые норы.
Ищу свидетелей и слуг.
Хоть кто-то должен был остаться.
Звезда погасла. Твой испуг
Сродни был моему закату.
Твоя вода мне кровью брата
Попала в сердце. Твой недуг
Пророс моим непостоянством,
И всходы выцвели в плоды
За зарешёченным пространством,
А я остался молодым
Среди развеянного праха,
Среди домов, что уходя
Под воду, видели меня
Шептали мёртвое со страхом,
И цепким холодом обнять
Хотели. Дни уже не дни,
А вязкая смола...

Судьба чужого не брала
На гиблую ступая гладь...


***

Больное серебро дождя
По ржавым крышам...
...И я, с ума себя сведя,
Уже не слышу
Ни шага, ни тревожных нот,
Ни откровений.
Один лишь соловей поет
В кустах сирени.
И долго запахи весны
Плывут из детства.
На мутный мрамор и гранит.
Песок в наследство
Пускает время сквозь ладонь,
По договору.
И вот уже дома — в огонь,
Дорога впору.
Туман, как занавес
Пред началом акта,
И появляемся на свет,
Мы из-за такта.
Как на качелях, как расход
В часах песочных,
Захватит дух и тянет под
Откос. У сточных
Канав и грязных ям,
Как перед Летой,
Не отличить уже вопрос
Ни от ответа,
Ни от последних слов,
И так, как будто знаешь,
Что в этой жизни все — пустяк,
И ты летаешь.
Пока не видел здесь никто
По середину,
Под старым выцветшим пальто,
Распахнутую спину.
И строчка к строчке,
Как перо к перу ложится,
И толи слёзы, толи воск
На наши лица.





***

Голый лист
Оцинкованного железа,
И везде гвозди вбиты.
Крепко сколотили мир,
Без пореза.
Каждая щель плотью залита.
И живое к мертвому
Тянется разумом.
С души воротит
На душу окриком.
Толи бытие
Покрылось пятнами
Пролежней, то ли соками
Питает человека — выдумку
Кольцеватое время.
Каждый камень
Ждет свою руку,
Готовит на расправу
Чужое темя.
Обрекись потоками покаяния,
Обмолвись словом нечаянным.
Истина не в добре и зле —
Сияние, что без имени она...



***

Растрава. Страшная развязка.
Ушла болезнь. Мне стало зябко
И сыро. В воздухе гнилом
Свобода сомны привидений
Исторгла, сгладила владенья,
А мне на берегу пустом
Среди хребтов скрипящих,
Под тяжестью погубленных судеб,
Мне не хватает слов,
Когда бы воздух лёгкие обжег,
Сковал заклятьями тлена,
И зёрнами рассеял хлеб
Обратно в пашню.
В потный жар полудня
Вернул мне прелый запах сена,
И сытое мычание коров.
Я б оступился вновь,
И вновь направил судно
К песчаной отмели.







***

Сочится кровь каналов
По больному свету.
Нагрета суета до обморока.
Песня спета.
Ещё последний звук дрожит,
И судорогами сводит где-то
Незримый дух —
Нерв каждого предмета.
Дробится, делится
На тысячу названий,
На тьму
Безглазых изваяний
Крадется всласть,
Ступая осторожно,
Там, где нельзя,
И там где можно.
Ещё дрожит рука,
Спуская струны.
Ещё бежит строка,
Минуя дюны
Покоя для живых,
Тоски для смертных.
Под золотым лучём
Дым испарений серных
Захватит дух,
И обруч мира
Замкнет на шее
Исполина.
Сочится кровь каналов
По больному свету.
Что с нами стало?
Песня ли не спета.