Когда цветы вянут

Мой отец очень любит цветы. Они - его жизнь, смысл, как он для них, каркас, который оплетают. Их судьбы давно проросли одна в другую. Бьются в унисон, став сердцем этого дома. Нежными ароматами пленяют суету, погружая в молчаливое спокойствие. Окутали стебельками, бутонами все изнутри - пробились наружу, покорили своей красотой.
Смотрят друг на друга с нежностью, не могут оторвать взгляд - увядая, цветя, распускаясь гармонией каждого мига.

Сколько себя помню, в нашем доме всегда были цветы: из голубых и желтых горшочков торчали перья зеленых листочков. Думаю, если мама не заболела, ему бы не пришлось воздвигать все эти сложные системы, строить дом, надеясь расширить пространство для личной свободы.
Ведь пока она была актрисой, занятой или уставшей, ее претензии ограничивались: "Леш, купи мне ту статуэтку." Как же раздражала: заглядывала ему в глаза, делала несчастное выражение. Он смотрел на нее со спокойной улыбкой, молчал. Тогда продолжала умолять, но уже шмыгая носом с протяжными всхлипами. Да, было на что играть, эти безделушки, чаще всего, стоили безумных денег. Но зачем, зачем этот спектакль и притворство под ребенка, когда и сама можешь себе ее купить?! Нет, ей надо было почувствовать как наступит, пройдется по его мягкой, податливой натуре, продемонстрировав искусство победы. Он садился на корточки, вздыхал: "Конечно куплю, Лола." При этих словах начинала хлопать в ладоши и со слезами вешалась ему на шею. А потом, статуэтки оказывались среди цветов. Она каждый день к ним подходила и спрашивала: " Леш, ну правда, правда красивые? Ты тоже так думаешь? Правда?" -не цепкой хваткой вторгаясь в его пространство, обозначала свои позиции. Он смотрел на нее, цветы, статуэтку : "Правда, правда красивые"- они всегда могли его спасти честным ответом на этот вопрос.
Была у нее и другая блажь, когда ей хотелось удовлетворить свое поэтическое настроение, загонять нас в зал, заставляя читать вслух. Папа одарял: "Гиперион", "Земноморье", "Ведьмак" - из его уст они лились как чистые горные реки, полные прозрачной прохлады. Увлекая, уносили тревоги, злобу, терзания. Она же...вымучивала Достоевским, дотошно потом допытываясь, что я поняла, что думаю....А что я мог думать о женщине, которая заботиться только о себе? Во мне закипало, бурлило...вот тебе, на, кушай "Заводной апельсин", "1984" - знаю, не нравиться, ешь! Захлебывайся от каждого слова - умри Большой брат!

После того, как она слегла, жизнь день за днем все глубже погружалась в пучины кошмара. От ежедневных чтений мы задыхались, не зная, где бы глотнуть чистого воздуха. Отец начал строить дом, куда мы быстро переехали. Там, предусмотрительно разместил ее спальню на достаточное расстояние, что бы у нее не хватило сил дойти до общих комнат, терзая своим присутствием. Но голос все-еще бился за право нас одолеть, каждодневными монотонными монологами из ...что там она читала? Пока мог различать слова, еще поднимался в ее почевальню по первому зову, но стило ему ослабнуть - закрыл дорогу в ту часть дома: "Ну что, что ты теперь можешь сделать? Злись, матери маленьким язычком! Попробуй жить вместе с нами - без нас."
Отца же, такая обстановка угнетала еще сильнее, цветы разрастались, множились плотными стенами, пытались его защитить. Когда восточное крыло окончательно скрылось в зелени, ее голос умолк в моих ушах. И только глаза отца, заставляли вспоминать: она еще тут, теплиться жизнь в ее венах. Каждый знал, молчал, ждал когда пожухнут, осыпятся все лепестки.

Второго августа - она умерла. Было устроено прощание на троих. Здесь не было скорбящих, играла легкая музыка. Он - положил цветы. Я - бросил горсть земли.
В тот же день, улетел окрыленный счастьем, свободой, весельем в лиловых с голубыми тонами.

Когда зацвели тюльпаны, мной овладело стремление побыстрее увидеть отца. Хотелось его обнять, рассказать как видел жизнь, как она смотрела в мои глаза. Он поймет, знаю, он мой самый родной.

Прилетел еще до рассвета, он не встречал, попросил, сразу же ехать домой, сказал, хочет что-то показать.
Я торопливо перешагнул порог, сбросил сумки, рыща соскучившимся взглядом его объятий. Но тут заметил висящую на ленточке записку: "Поднимись в мамину комнату". Странная просьба...ну, ладно...
Поднимаясь, глубоко вдыхая аромат цветов, как же легко тут дышится, как же красиво они цветут...В голове заскользили разноцветные и шипучие мысли...
-Папа! - забыв обо всем крепко его обнял.
-Ну, ну, тихо. Посмотри...
Пузырьком воздуха, что поднимается со дна бутылки с маслом, двигался мой взгляд. Комнату наполняли алые всполохи рассвета, пробуждая каждый листик и веточку от ночного забвения. Солнечные зайчики перетекали из бутонов в цветы. В прозрачных глубинах аквариума спала черная рыбка в переливах восьми золотых. За ними, в тонких прутиках, пел соловей. Пол устилали стопки с книгами, из которых выглядывали страницы, покрытые прописью. И...
-Держи, садись, почитай, тебе понравится.
-Что это?
-Это она для нас писала. Мы тут последний раз. Дом продан.
-А как же цветы?
-Я их разводил, только потому, что Лолочка их очень любила. Мне так хочется зачитать тебе любимые отрывки! Я смеялся как ненормальный!!! Она всегда умела развеселить.

Fuyu`o6. /-hi