Окунуться в Солярис

навеяно фильмом «Солярис»

Он сидел и читал её письма. Сомнений быть не могло,
это были именно Её письма, письма к нему, написанные в стихах.
Всего несколько дней назад он отправил ей своё последнее письмо,
одно из многих, на которые уже давно не приходило ответов.
Он по-прежнему тосковал, он писал ей, как жалеет, что в счастливые
прежние времена, когда их сердца пели и смеялись от любви,
в те редкие дни их встреч, удивительные, напитанные
чувственно-опьяняющим туманом часы, когда они были вместе,
он ни разу не попросил её почитать свои стихи.
Те, что она писала в юности, или более поздние – неважно.
Главное, чтобы можно было слушать их, глядя в её глаза, широко
открытые, темные, бездонные, светящиеся милой, неповторимой
улыбкой и любовью.

А сейчас он сидел и читал её стихи, одно за другим.
Стихи, написанные за последние месяцы, месяцы их расставания.
И в этих стихах было всё то, что она не хотела показать ему за эти
месяцы, избегая его, не отвечая на письма и звонки. В этих стихах
была боль разлуки и расставания, горечь несбывшихся надежд, и даже временами
прорывавшаяся ненависть. Ненависть любви. Любви к нему, несмотря ни на что
продолжавшей жить в её сердце.
Он почти не сомневался, что это писала Она. Только она могла написать ТАК.
Только её чувства могли жить в этих стихах.
Это было так необычно и так странно. Он снова нашёл Её. Снова нашёл в другом
мире, мире стихов, мире человеческих чувств и переживаний.
Он пришёл в этот мир по какому-то наитию, пришёл тогда, когда почувствовал,
что уже не может продолжать жить так, как он жил, удерживая в себе тот вулкан
страстей, который клокотал в его груди, требуя своего выхода на поверхность.
Невидимое миру его «второе я».
Он окунулся в этот мир сразу, как в океан, бескрайний океан, окунулся и поплыл по его волнам, поплыл, то подставляя лицо лучам восходящего солнца, то борясь с накатывавшими волнами во время налетавшей грозы.
А потом он нашёл Её. Наверное, это почти невозможно объяснить, как он это почувствовал. Но это была Она, в этом не было сомнения. И он ощущал, что она поняла, что он её нашёл. Он знал, что она читает его стихи, так же как он читает её.
Она появлялась в сети поздно ночью, и ждала. Ждала, пока он напишет всё, что хотел выплеснуть из себя, выключит компьютер и пойдёт спать. И тогда она заходила к нему на страницу и читала его стихи. Бывало, в те дни, когда он тонул в воспоминаниях, и его охватывала какая-то особая нежность к ней, его стихи переполнялись этой нежностью и любовью, и она не пряталась от него. И тогда он мог прикоснутся к ней. Прикоснуться за тысячи километров, которые разделяли их.
Это было так удивительно и чудесно – прикоснуться к ней, ощутить её совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Ощутить, как в те старые, добрые времена, когда он мог прикоснуться к ней в реальном мире.
Но были и другие дни. Дни, когда волны душевной боли, тоски и разочарования захлёстывали его.
Дни, когда он вспоминал, как она поступила с ним.
«Я всегда буду рядом с тобой, пока я тебе нужна, потому что ты мне нужен всегда», - эти слова, её слова, сказанные ему когда-то, снова и снова всплывали в его памяти. И тогда горечь и обида переполняли его и выплёскивались в его стихах. В один из таких дней она исчезла. Исчезла насовсем, навсегда. Он снова потерял её, потерял уже во второй раз. Сначала он ждал, что она появится cнова. Он знал, что она продолжает читать его стихи. Он чувствовал это. Но больше она не появлялась, и напрасно он искал её ник в сети посреди ночи. А может быть, она сменила его? Или это была не Она? Он гнал от себя эти мысли, и всё писал, писал и писал стихи. Писал, потому что не мог не писать их. Он не понимал, как они рождаются у него в голове, и откуда появляются. Временами он сомневался, что это пишет он, а не кто-то другой. Но это неважно. Главное – она читает их. Да, это главное.
Он почти перестал спать. Стихи рождались в любое время, днем и ночью, дома и на работе, и даже в транспорте. Они завладели им полностью, да он и не пытался сопротивляться. Он просто жил ими. Он плыл и плыл в этом океане. Временами ему казалось, что он слышит крики о помощи…И тогда он пытался помочь тем, кто, как ему это казалось, нуждался в этом… А может быть, ему это только казалось…Он просто становился частью виртуального мира, в который всё больше погружался. В попытке разорвать замкнутый круг в конце июня он взял отпуск, буквально заставив себя уехать на неделю, сменить обстановку, вырвать себя из закрутившего круговорота, унять «белый шум», сводивший его с ума. Это помогло, новые впечатления отвлекли и освежили его, но ненадолго, оказавшись лишь глотком воздуха перед новым погружением.
Появились пульсирующие боли в голове, он все больше терял связь с реальностью…И по-прежнему продолжал писать и искать, искать...
Искать Её. И – странное дело, всё чаще ему стали попадаться стихи, фразами, обрывками мыслей, полунамёками напоминавшие о ней. И ему казалось, что это было неслучайно. Он словно снова и снова находил её, в отражениях, кривых зеркалах того виртуального мира, который за короткое время так прочно вошёл в его сознание. А может быть, просто этот огромный Солярис людских переживаний и судеб, вступая во взаимодействие с его памятью, рождал образы, образы и картины из его прошлого, которые, оживая, вновь и вновь вставали перед глазами…Боли в голове всё усиливались, временами ему казалось, что он сходит с ума…Огромный океан человеческого сознания окружал его. Он выплескивал в него свою боль, свою тоску, свои переживания, свои мысли и чувства. Свою любовь и нежность. И океан откликался, захлёстывая его своими волнами, снова и снова рождая потоки воспоминаний. Его волны становились всё выше, а плыть становилось всё труднее. Но страха не было. Его воображение рисовало ему образы людей, мыслящих, любящих и страдающих, образы, рождённые этим новым открывшимся ему миром, миром человеческих эмоций и страстей.
Миром, где ждала его она. Параллельным миром, который поглощал его.

Прими меня, Солярис.
Я иду к тебе.
Я хочу погрузиться в тебя, в твою безбрежность, раствориться в твоих
бескрайних глубинах, стать частью тебя.

И тогда, может быть, на разных концах земли одновременно зазвонит телефон.
Зазвонит так же, как в одном старом фильме, но всё-таки немного по-другому.
Зазвонит тихо и мягко, мелодично, как колокольчик, почти неслышно.
Зазвонит сразу во многих местах, даже там, где не перекликаются провода,
перебираемые, как струны разгуляй-ветром...

Зазвонит он и у Тебя.
И тогда, в наступившей гулкой тишине, ты, возможно, услышишь мой голос,
беззвучный голос моей души, звучащий издалека...
Если только ты захочешь снять трубку...

апрель – октябрь 2007