Русско-еврейская баллада

Мой бывший собутыльник Рабинович,
которого ничем не остановишь,
когда он выпьет и раздухарится,
вчера мне снова встретился в столице.
Мне сразу стало видно по всему,
что не хватало с самого утра
для счастья совершенного ему,
как минимум, стакана полтора.
И, вспомнив муки этого кошмарища
своим давно непьющим существом,
пусть бывшего, но всё-таки товарища
я спас от них. И - пожалел о том:

опохмелившись, он с полоборота
завёлся, и ораторские ноты
в его ожившем горле проросли.
И - главным он своим увлёкся жанром:
как Моисей с горы,

стал с лютым жаром
всех бичевать, казнить словесным жалом,
всех обличать, кто рядом и вдали.

И начал он, конечно же, с «вопроса» -
с того, какому не было и нет
ответа. Кто пытался дать ответ,
будь император он или поэт –
немедля попадал он под колёса
Истории на много долгих лет.
Все скопом на него смотрели косо.
...Конечно же, с «еврейского вопроса»,
как с пьедестала, на меня свой пыл
обрушил Рабинович.
Возопил:

«Ну что, и после этого ты тоже,
как всех твоих единоверцев рать -
расейских патриотов - будешь врать,
что спаивают русских эти рожи
пархатые, что Русь давно была б
сильнее всех, богатою и гордой,
когда бы русских мужиков и баб
отравой не губили эти морды,
картавая орава шинкарей!
Во всём у вас виновен лишь еврей;
дави его, мочи его скорей,
жидовские гони в Израиль орды! -
И этот бред уже не первый век
несёте вы...
Но сам же опроверг
ты только что его. Ну, ведь не я же
вот только что тебя опохмелил,
а ты - меня.
В меня, в еврея, влил
ты, русский, два стакана влаги вражьей...
Вот редкость в наши долбаные дни -
Ты не забыл былого собутыльника!
А то в печёнку будто два напильника
врубились и крутились там они, -
ты их изъял,
ты - человек, в натуре!
Я это говорю тебе без дури...
Но только дурь и сам ты не гони:
что спаивают вечно вас евреи –
не повторяй за глупыми людьми
такую чушь!
Да хоть меня возьми:
да за бутылку водки я скорее
хоть с кем перегрызусь, я сам напьюсь –
но спаивать не буду вашу Русь!
Я сам себе полголовы обрею,
но кровную бутылку не отдам
ни русским, ни своим родным жидам.
Я выжру сам её до дна, заразу;
продам - так только долларов за сто!..»

...Так Рабинович разошёлся, что
гремящий монолог его ни разу
не смог прервать я даже краткой фразой,
чтоб возразить ему крутым словцом -
сказать, что быть не надо мудрецом,
но идиотом надо быть последним,
чтоб эту мерзость, чтоб такие бредни
приписывать народу моему...
И я напомнить не сумел ему,
что от меня уж точно не слыхал он
и в самых шумных пьянках давних пор
на эту тему ни намеков малых,
ни шуток шалых. Даже лёгкий спор
по этому треклятому «вопросу»,
казалось мне, в себе таит угрозу
душе и сеет меж людьми раздор.
И я не мог, подобно нашим гениям -
за Пушкиным вослед и за Тургеневым,
за Гоголем и Чеховым самим -
евреев называть
тем самым словом,
которым Агасфер был именован,
и титулом законным стало им
оно повсюду, но... у нас давно
похабным оскорбленьем сочтено.
...И с детства было как-то мне неловко
еврейскую девчонку звать жидовкой,
тем паче Рабиновича — жидом...
.
..Но я не смог сказать ему о том,
поскольку этот бывший собутыльник,
без паузы, сменяя подзатыльник
пощечиной, врезал уже своим –
своим родным! да так, что даже дым,
мне увидалось, кружится над ним.
Он восклицал:

«Я потому ни грамма
родимой водки не налью евреям,
что, говоря по-русски, много срама мы
от кагала нашего имеем
и поимеем не одну беду.
Умишком-то мы вроде не одрябли,
но наступили вновь на те же грабли,
что и в чумном Семнадцатом году...

Казалось бы, для нас не жизнь, а цимес*, настала:
вся страна –
в руках у нас!!!

Точней - у наших «ребе» *. Разместились
они у всех рубильников сейчас,
у всех рулей. Россией правят снова
они - в Кремле и далее везде.
А всякие Лужковы - Ивановы
у них для виду - куклы на гвозде.
Все олигархи - наши...
Ну, а толку?
Я знаю?! Нет, но хрен ли толку нам,
врачам, учителям и скрипачам,
евреям нищим с этого гоп-стопа?
Ведь мы, как прежде, ходим с голой жопой,
иных похуже гоев-русаков... *
Советовал же мудрый Эдик Тополь
Абрамычу и прочим из мешков
финансовых:

«Ребята, не жидитесь! Захапали сполна,
живёте всласть? Ну, так поберегите вашу
власть над русскими, с народом поделитесь
хоть крохами! Подмажьте бедняка,
не пожалейте сладкого куска,
 чтобы народ не озверел совсем,
 не то и власть вам потерять придётся!»

Нет, эти чудаки на букву «м»,
зажравшиеся эти наши поцы*
не слушали его... И вот итог:
в бегах - Абрамыч, и в тюрьме - Ходок,
и Гусь в бегах... И это - лишь начало,
по-моему. Ну, и какой нам прок,
что шнобели еврейские в немалом
 числе весь день мелькают на ТВ?
Они и мне, не только что тебе
осточертели... Нам, евреям нищим,
от них - одна лишь головная боль
да страх, что мы опять на пепелище
окажемся, в кровавой луже — коль
одержат вдруг на выборах победу
иль как-нибудь ещё захватят власть
крутые вдохновители скинхедов, -
вот это выйдет нам худая масть.

Тогда чего?!
Тогда за тех, кто красть
привык по миллиарду, кто сегодня
шикует напоказ, за тех, кто отнял
хлеб у людей, довёл их до сумы,
ответит перед вашей «чёрной сотней»
простой еврей...
За всё ответим мы!
Не олигархи, не олигофрены —
от нашего кагала бизнесмены -
заплатим мы, не наш окупим грех...
Заплатим - и заплачем. Непременно
кровавыми слезами - и за тех,
кто банки оседлал, в Кремле уселся,
за города без света, и за «Челси»,
за то, что Шендерович-пустобрех
Россию выставлял вонючей куклой –
за всё на нас наедут! будут клюкву
давить, творить над нами самосуд.
Заплатим мы, еврейский нищий люд!

А эти поцы, швидкие ребята
на самолётах собственных сбегут
за океан или ещё куда-то...
А мне-таки куда бежать? Куда?!
В Израиль? -
На съеденье к Арафату? -
Целуйте меня в тохес*, господа!..

………………………………………………………
Тут я прервал его:
«Постой, шлемазл! *
Понятно, что вчера ты крепко вмазал
да и добавил нынче хорошо.
И всё же, столько лет знаком с тобою,
не думал я, чтоб даже под балдою
до этой мешанины ты дошёл
в мозгах своих...
Ей-богу, старый кореш,
ты, как с врагом, с самим собою споришь,
как будто сразу в котелке твоём
и рак, и щука с лебедем втроём!
А я с тобою спорить не желаю:
я не затем тебя опохмеляю,
чтоб некий диспут заводить с тобой.

В России ничего глупее спора
не сыщешь. Он всегда - сначала ссора,
а после - свара или мордобой...
Поэтому-то я с тобой не спорю.
У нас с тобой - одно большое горе.
Его зовут - Россия. Нет иной,
я верю, и тебе страны дороже,
коль здесь ты эти годы Смуты прожил.
Она тебе не «этою страной»,
а Родиной осталась.
Нет, не спорю...
Но - был бы ты хотя б слегка историк,
то знал бы: меж собой слова «скинхед»
и «черносотенец» нельзя равнять. Ты б ведал
что в Куликовской битве не «скинхедом»,
а черносотенцем был Пересвет!

А впрочем, что тебе о Пересвете,
о древних и оболганных словах
народа моего... В истлевший прах
превращены святые корни эти
уже для большинства... Но в чём ты прав,
так это в том, что оба мы — в ответе
за всех своих сородичей. За глав
и рулевых, за всех - кто здрав
был сердцем и умом, душою светел,
и - кто свои деяния пометил
кроваво-чёрной памятью...
И мне
за русских палачей, за всех подонков,
в моём народе и в моей стране
рождавшихся - перед судом потомков
и современников держать ответ.
И ты,
Эйнштейном, Пастернаком или Гейне
гордясь, произнося благоговейно
их имена - в ответе за Бронштейна -
за Лейбу Троцкого и за его мечты,
осуществлённые в чекистских зонах,
где Сорензоны, Коганы и Коны
всемирной революции законом
свинец врезали в русские черты,
крушили православные кресты. За эти
имена в ответе - ты...

...Наверное, и за Чубайсов тоже, хотя
понятно мне, что эти рожи достали и
тебя... Но - эта власть,
та самая, что и тебе «не в масть»,
она – из них, кто и бритоголовых
парней, и волосатых вдохновлял
громить южан; кто долларом и словом
в державе нашей учинил развал.
Она — из них, пугающих кошмаром
погромов
даже вот таких, как ты –
неглупых, но отравленных угаром
тщеславной, древней вашей суеты...
А мне «бар-бир», как говорят татары,
мне всё едино - русский ли, еврей
до срока в гроб людей вгоняет старых
и превращает молодых в зверей!
Не в этом суть...»

Тут я замолк, увидев,
что Рабинович... нет, он не в обиде
застыл, но с мрачной, лютою тоской,
вот именно - с библейской - он угрюмо
смотрел куда-то вдаль перед собой
и о совсем другом, похоже, думал...
Потом оцепененье он стряхнул
и, криво улыбнувшись, протянул
мне руку. Видно было, что от жажды
похмельной он избавился... И мы
простились.
И - своей дорогой каждый
пошёл искать спасенье от Чумы...

2003

***
Цимес - национальное еврейское блюдо, в переносном смысле - верх блаженства.

Ребе - иудейский священнослужитель, раввин, в переносном и шутливом смысле - представитель высшей касты.

Гой (др.евр., иврит) - не еврей, не иудей.

Поц (еврейск., идиш) - грубое оскорбление, буквально - мужской половой член

Тохес (еврейск., идиш) - задница.

Шлемазл (еврейск., идиш) - бедолага, несчастный.