Был Вечер...

 «Снова осень плюется рыжим,
 Громоздит из листвы в небо лестницу...
 Скоро всех нас дождями так выжмет,
 Что захочется многим повеситься.»

 «Долго ль нам уживаться со стервою,
 Рыжей дурой с глазами мокрыми?
 Уже скоро! Уляжется, верю я,
 В белый склеп с ледяными окнами.»


Был сизый вечер, тихо,
Бескрыл и вечен. Скучен.
Но так бывает лихо
Сюжет закручен,
Что сразу не заметишь.
Пришел не просто страх: фетиш.
Пред «умиранием природы пышным»,
Как говорил поэт когда-то.
Страх – просто вата
Багровая от ржавчины. Над крышей,
Крылом касаясь звезд, скользила птица,
Чьи перья желтые суть листья. Или лица.
И холод флагом в венах реял,
Да так, что уж ни Глинт,
Ни Вейн не отогреет.
Боль – просто бинт,
Порезы шитые стянувший.
А птица рушит
Непрочную сеть паутинок-нервов,
Скрипя шершавым взглядом рыжим.
И хочется! Не жить, так выжить…
Который раз? Уже не первый.

Был вечер. Захлебнулся ночью.
Бродили ливни в желтых тогах.
Шаги их – росчерк
В некрологах,
Судьбой с ошибками на память
Оставленных. Чтоб все исправить,
Ветра, согреть пытаясь, дышат
В озябшие стволы дерев.
Оплакивают воем, не согрев,
Сначала в голос, а потом все тише,
Но в пользу скорби ни на грош не веря:
Давно известно – не поможет.
А слезы – это просто двери
Закрытые до дрожи.

Был вечер. Провалился в стекла
Намокшие (окно открыто).
Луна поправилась, поблекла
и сыто
Осклабилась, хлебнув из лужи.
Ты нужен!
Незваный; как запах звука
Неузнанный; как тайный знак
Понятый; и как
В окно открытое без стука
Идут дожди,
Приди!
Я жду. Разверзлась твердь
Небесная. Я жду по листьям,
Я жду по письменам и жду по письмам.
Мне ожидание – клиническая смерть.