по мотивам Евгения Онегина

 Пролог

Однажды, лежа на опушке,
Cам Александр Сергеич Пушкин
В послеобеденную дрему
Задумал написать поэму.

На солнце, греясь, задремал
И сам еще не понимал,
На что он руку поднимал.

О, сколько мук, трудов, забот
Ему принес счастливый год.
Итак, забыв прелестный пол,
Он взял перо и сел за стол.

Вверх сдвинув кружево манжет,
Вначале набросал сюжет:
Жил, дескать, молодой повеса
В России, а не древнем Риме,
И надо, для приданья веса,
Ему, конечно, выбрать имя.

Он перебрал имен десятки:
Пыхтел, потел, кряхтел наш гений,
Но после плюнул: взятки гладки
И имя дал ему - Евгений.

А на написанное глядя,
Решил, что Жене нужен дядя.
И коль для дяди срок пробил
Расскажем вам, что он любил:

 Любил вприкуску, в блюдце дуя,
Пить ароматный крепкий чай,
На кухне девку молодую
Любил пощупать невзначай
И по усмешке полных губ-
Большой считался жизнелюб.

И был хотя он честных правил,
Но, как деспот именьем правил.
Крестьяне все, в дому и в поле,
Его послушны были воле.

Он за проступки не жалел
И всякий раз пороть велел.
А сорок душ, хоть это грех,
Как в кулаке держал их всех.



Но как к коням благоволил:
Он их и нежил и холил.
Ах, как любил наш славный дядя
Обнять коня, по крупу гладя,
А тот дрожит и всякий раз
Косит на дядю темный глаз.

И сахар, выгнув хвост трубой,
Берет он бархатной губой.
Стоит с конем он визави
И тихо тает от любви.

Ах, дядя, добрый, славный дядя
Знаток еды - большой гурман,
Любил поесть, на вес не глядя
И не жалея свой карман.

Однажды плов отведал жирный,
Политый соусом обильно,
Съел много лишнего и вот
Зане болит ему живот.

А доктор, пользуя больного,
Нет свинства большего такого,
Просил, чтоб Женя с ним сидел,
Поскольку явно не у дел.
 
И дядя тоже повелел,
Чтоб только Женя с ним сидел.
Велел сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь.

Весь дом капризом донимал
И никого не принимал.

Тянулись дни, текли недели,
Уж к югу гуси полетели,
А дядя все не может встать-
Ему понравилось хворать.

Уж сколько времени проходит-
Из дома дядя не выходит.
Соседи поняли, что он
Хандрой зеленою сражен.








Глава 1

Ребенок рос в любви и лени
И незаметно стал - Евгений.

Еще не ведал мук сердечных,
Не ведал ценностей извечных.

Читал запоем Гераклита,
Софокла и Адама Смита
И очень был уверен в том
Что он великий эконом.

Он изучал бы Маркса тоже,
Но тот напишет много позже-
Увы, мне истина дороже.

Удачно мог, по стилю, слогу
Словцо приметное ввернуть-
“Образованьем, слава Богу,
У нас немудрено блеснуть”.

Читал он много, без разбору:
Знал, как Содом прибил Гоморру.
В одежде был он явный франт,
Но по развитию - инфант.

Он совершенно не стремился
Себя наукой истязать,
К тому же стоит рассказать,
Как с предрассудками простился,
Пришла пора и он – влюбился.

Пока ж в саду смотрел закаты,
Услышав грома, вдруг, раскаты-
Его от страха повело,
Когда увидел НЛО.

Оно не мчалось, не летело-
Спокойно над травой висело-
И вот еще, скажи на милость,
Чего-то где-то в нем светилось.

В испуге вздрогнул наш Евгений
И сердце сжалось от волнений.
Уж шар взвился и улетел,
Но долго наш герой потел.

Заполонив знакомств каналы,
Писал в научные журналы,
Вздымая руки к небесам,
Что, мол, все это видел сам.

В науке не впервой потери-
Ему, увы, никто не верил.
Отказы Женю не скосили-

Его соседи пригласили
К ним отобедать, так сказать -
И все, что видел - рассказать.

Глава 2

А у соседей в это время
Младое подрастало племя-
Цветник зеленый, до поры-
Росли прелестных две сестры.

Соседки-сестры, жизни бремя-
То самое младое племя-
В именьи папеньки росли
И незаметно расцвели.

И понеслась молва окрест,
Что здесь рассадник из невест.

И вот, впервой за много лет
На званый прибыл он обед.

В главе стола уселся барин –
Хозяин дома - Дмитрий Ларин;
Чуть-чуть поодаль, у окна –
Его законная жена.

Две дочки рядом, без изъяна,
Подружки: Ольга и Татьяна,
А с ними – кто б его не знал –
Василий Гремин – генерал.

Ах, что за блюда подавали,
Каких наливок наливали –
Клянусь, вы вряд того едали…

На первое, поди сыщи,
На стол пришли мясные щи.
И дух от них взошел отменный,
И сел Евгений, обалденный.

А перед щами был салат –
Российским щам - заморский брат.
Но прежде подали селедки,
И к ней графин граненый водки.


Крепка что больно – не беда.
Зато холодная – со льда.

Для дам стоит питье слабей:
“Подай, Евгений, не робей!”
Ведь был ты на язык востер,
К тому ж сидишь меж двух сестер
Такое пиршество пошло-
Куда уж тут про НЛО.

Сестер Евгений развлекает,
Вино в бокалы наливает
И к сестрам, наклонясь порой,
Вдруг крики слышит: “по- второй!”

Затем, по – пятой ,по- седьмой-
Он понял: ”не дойти домой”.

Ему в гостиной постелили
И на диване уложили
И, хоть не дома на кровать,
Но тоже мягко было спать.

Глава3

Как был Морфеем схвачен он-
Ему приснился странный сон.

Как будто в парке он гуляет
В калошах , с зонтиком в руке,
А солнце в небесах сияет
И рыба плещется в реке.

Был летний полдень, очень жарко,
Он взмок от пота и устал.
Как был в пальто и тройке паркой-
Так камнем на траву упал.

А благодать вокруг какая!
Земля прохладная такая,
И воздух чистый, и вода-
Вот и лежал бы так всегда.

Но, чу! Шаги он чьи-то слышит,
Лежит в траве, почти не дышит
Гадая: “ кто его нашел
И незаметно подошел?”

Над ним, ему конечно снилось,
Прелестное чело склонилось
И слышит он, как во - хмелю :
“Мон шер ами – я вас люблю!”
Поднял глаза: “О, Божьи раны!”-
Увидел он лицо Татьяны.

И он с земли поспешно встал,
И поклонился, и сказал:
“Сударыня! что вижу я?
Ужель вы мне, душа моя?
Вы для меня, что луч в окне.
За что такое счастье мне?

Сказать по-правде, я не скрою,
Мизинца вашего не стою.
Вас за любовь благодарю-
От ваших слов я весь горю!

И никуда от вас не деться-
Позвольте мне скорей раздеться”.

Татьяна, вспыхнув, отскочила,
Ладонями глаза прикрыла
И так стояла, вся дрожа…
Нужны здесь вряд - ли сторожа.

И вдруг Татьяна, стыд признаться,
Решила тоже раздеваться.
Снимает капор и вуали,
Затем какие-то детали,

А после, в зарослях малины,
Она снимает кринолины.
И как тут не замкнуться кругу-
В объятья бросились друг - другу.

Увы, чем слаще наслажденье-
Тем горше будет пробужденье.
Едва Татьяны он коснулся-
Упал с дивана и…проснулся.

Был весь в поту и не в себе,
Кляня свой сон, корясь судьбе.

Шепну я, по-секрету вам, -
Весь сон героя- стыд и срам.

В те поры хоровод водили,
До свадьбы вместе не ходили,
Невест любили горячо
И СПИД неведом был еще.




Теперь - иные времена
И нынче дева молодая,
На ”кофе” друга поджидая,
Едва ли ляжет спать одна.

Но вам я искренне скажу,
Что их за это не сужу.
Пусть в том Америк не открою-
Пора вернуться нам к герою.

Глава 4

Онегин встал, слегка умылся,
Скорей с хозяином простился
И, даже не кивнув “самой”,
На всех рысях помчал домой.

Хоть днем и не пристало спать-
Одетый рухнул на кровать.
И с наслажденьем вспомнил он
Свой сладкий, горький, странный сон.

Слуге под зад успел поддать,
Что невпопад хотел узнать,
Чего бы к завтраку подать-
Любил Евгений поутру
Отведать красную икру.

От сна еще не отошел-
Кричит слуге: ” к чертям пошел!”
И, свежую бередя рану,
Все вспоминал свою Татьяну.

Затем решил Онегин встать-
Письмо Татьяне написать.
Ах, Пушкин- душка, вы – обманщик,
Один мотив - один шарманщик.

Обман с письмом не без изъяна:
Вы знали точно, что Татьяна,
Хоть в рифму просится само,
Не сможет написать письмо.

Пусть даже любит - вот беда,
Письмо мужчине - никогда.

Вы, чтоб Татьяну опорочить,
Всем стали голову морочить,
Что в пору, разве, подлецу-
Вам это, Пушкин, не к лицу.


Онегин же - иное дело:
В нем все кипело и горело…
И он, к столу придвинув стул,
Перо в чернила окунул.

Писать совсем был не мастак-
Свое письмо он начал так:
“Татьяна Дмитревна!
Простите. Я вас прошу, не отвратите
Свой взор от этих строк моих
И не примите их за стих.

Я помню, кажется , обидел,
Когда впервые вас увидел.
Тогда вы жили по - соседству
И было то в далеком детстве:

Верхом на палочке скакал,
И больно за косу таскал.
Не мог знать, право, я тогда,
Какая ждет меня беда.

Хотя вчера у вас напился-
Зато я понял, что влюбился.

Люблю вас горько, безнадежно,
Люблю вас искренне и нежно
И пусть пройдет немало дней-
Любить вас буду все сильней.

Татьяна, шлю вам свой привет
И точно знаю, что в ответ
Вы мне пришлете: нет, нет, нет .

Ну, что ж , к подобному готов-
Поеду в море бить китов.
Засим откланяться спешу
И одного у вас прошу:

Коль вместе быть не суждено-
Герань поставьте на окно.
И этим мне дадите знать,
Чтоб больше вас не утруждать.

Окно увижу без прикрас-
Ура, ура - и я у вас.
И сердце вам дарю свое”,
А ниже буквы: О и Е.




И, не блюдя привычных правил,
Письмо заклеил и отправил.
А чтоб попало без обмана-
Послал дворового Степана.

Ему велел письмо тащить-
Татьяне Дмитревне вручить.
Ногами чтоб быстрей вращал-
За это рубль пообещал.

Степан помчался - пыль столбом,
Как вихрь влетел в господский дом.
Онегин принялся гадать,
Как рубль Степану не отдать.
Хозяин слову своему:
Хочу - отдам, хочу - возьму.

Степан, меж тем, пришел к крыльцу,
Размазав сопли по лицу:
“Эй, барин, помнишь уговор?
А ну-ка, выдь ко мне во двор!”

Онегин цыкнул на Степана:
“Эй, люди! Гляньте на болвана!
С жадюги рожу аж свело-
Поди, умой свое мурло!

И не толкайся меж людьми-
Не то велю пороть плетьми.
Побрел Степан домой в пыли
Роняя слезы до земли.

Глава5

Но что с Татьяною? Она
Одна сидела у окна,
От нетерпения сгорая,
Письмо Онегина читая.

“Что за любовь, что за напасть,
Откуда, вдруг, такая страсть?
Конечно, это мне приятно,
Но совершенно непонятно.

Ведь надо ж было так случиться-
Когда же он успел влюбиться?”
Внезапно, слышит скрип дверей:
“Ах, Оля милая, скорей!”.




Еще до свету Ольга встала
И сразу конюха позвала.
Держа в руке с изюмом булку-
Сбралась на конную прогулку.

- Вели-ка расседлать коня,
Ты посмотри, что у меня.
Та молча на сестру глядит
И по руке ее гладит.

Письмо у Ольги принимает
И, сморщив лоб, его читает.
А взгляд ее сестру корит-
Она Татьяне говорит:
- Ах, от меня, родная Тата,
Какого ждешь ты результата?
Ведь знаешь, как тебя люблю
И Бога за тебя молю…

Ну, что Онегин, - недурен,
И образован, и умен.

Есть капитал, именье дяди-
Так что, скажи мне, Бога ради,
Тебя так мучает, сестра-
Ведь ты в решеньях так быстра?

А может быть, давай вдвоем,
На помощь няню позовем?
Старушка – умница такая,
Одна беда - она глухая.

Спроси меня, храни нас Спас-
Так я б за Женю хоть сейчас.
Сестру обняв, Татьяна встала
И на клочки письмо порвала,

Пустив обрывки по ветру:
“Ответ дам завтра поутру!”
А Ольга тоже поднялась
И вся слезами залилась:

- Характер твой прямой, как палка-
Какой пассаж, мне Женю жалко.

Но тут заходит в залу няня,
Что с легким паром шла из бани:
- Об чем кручина, не пойму?
Где пища сердцу и уму?



Сестра с сестрою говорит,
Что речка с озером спорит.
Вы, радость сердца моего,
Так опечалены чего?

Кто вас обидел - вот нахал,
Или какой босяк пристал?
- Ах, няня , добрая душа-
Сказала Ольга, чуть дыша,-

И к няне подошла в халате:
- Сегодня, няня, нашей Тате,
Как провидение само -
Пришло любовное письмо.

Онегин оды ей слагает
И руку с сердцем предлагает.

Руками няня тут всплеснула,
Глаза подолом промокнула,
Перекрестив сестер, тотчас,
Сказала только: “в добрый час!”

Татьяна же скривила губы
И прошипела как сквозь зубы:
- Да что ты, нянька, можешь знать?
Тебе, старухе, не понять.

Ведь без любови под венец-
Уж лучше в речку - и конец.
Какая из меня подруга,
Когда не знаем мы друг друга.

Затем, платочек теребя:
- Как жить нам вместе не любя?
- Касатка,- нянька с лавки встала, -
Когда б тебе я рассказала,
Рассеять чтоб печаль твою,
Про жизнь несчастную свою…

Глава 6

Сейчас, конечно, я стара:
В морщинах вся, кривая рожа,
Но ведь была, была пора
И я была красивой тоже.

Вся жизнь прошла с тех пор, когда
Была я девка - хоть куда!
И не было в именьи нашем
Другой, меня девицы краше.

Глаза- озера, угли- брови
Да кожа- молоко до крови!
А что сказать за волоса:
Как спелый хлеб- до пят коса.

Теперь жалеете уроду-
Пятнадцать было мне от роду.
Я, как весна была красна
И на дворе была весна.

Уж слов, пожалуй, не найду-
Нет лучше времени в году.

И надо же беде случиться-
Поутру вышла за водой,
Гляжу, в росе б не замочиться,
Вдруг слышу голос: - Эй, постой!
Я обернулась, сердце - “Ой!”-
Красавец барин предо мной.

В ответ я только промолчала-
Ему, видать, и горя мало:
Скребет он гребнем бороду-
Во мне, как что-то оборвало-
Ногами ватными иду.

А он, проклятый, так и вьется,
Запрятав гребень свой в карман,
И мне, нахал, в глаза смеется:
“Откуда здесь такой шарман?”

С меня коромысло снимает,
На плечи руки мне кладет,
Как он красив, бездельник, знает
И взор его с собой зовет.

И сердце у меня прижало,
Я, бросив ведра, побежала,
А он за мной и на ходу:
Приди к овину, ночью – жду!”

Весь из себя красивый, гладкий.
День провела, как в лихорадке.
А сколь принес душевных мук-
Валились все дела из рук:

То принималась, вдруг, дрожать-
То, вдруг, к нему хочу бежать.
Хоть не хотела, а ждала
И без конца себя кляла.


Но вот к закату день склонился
И камнем груз с души свалился:
Любую я приму беду-
Решилась я - к нему иду!

Как месяц начал подниматься
Я тоже стала собираться…
Надела мамкин сарафан,
На плечи - батюшкин кафтан,

Ах, что со мною - не пойму,
Я, крадучись, иду к нему.

Вот и овин, а я одна,
Вокруг-глухая тишина.
Нет никого, гляжу вокруг,
Мне даже страшно стало, вдруг:
“А ну, меня никто не встретит-
Лишь месяц равнодушный светит.
Тут дверь овина как скрипнет-
Меня прошиб холодный пот.

Мне очень страшно, я боюсь
Небу, про себя, молюсь.
Я тьмы страшуся, как огня:
“Христос,спаси, спаси меня!”

Молчат кругом и дол, и весь,
Вдруг голос слышу: ”Здесь я, здесь!”
Навстречу руки поднялись,
Его уста в мои впились

И закружилась голова:
“Пропала я, как дважды- два!”
И не боюсь я ничего-
Какие руки у него!

В любви я - полная невежда!
И чую: рвет с меня одежды.
 Я тоже этого хотела-
“Зачем же столько я надела”.

И всю от холода свело,
А на дворе совсем тепло.

И с телом руки говорят,
А груди – яблоком стоят.
Ах, что со мной - сама не знаю-
Так вот она, любовь, какая!



Он, словно, надо мной смеется:
То отстранится, то – прижмется
И как в тумане голова-
Какие здесь нужны слова.

“О, Боже, как себя спасти
И честь девичью соблюсти?”
Ответа нет, а он все ближе
И руки гладят ниже, ниже…

Набатом слышу стук сердец-
Уже добрался, наконец!
Ах, Боже мой, какая сладость:
Смешалось все - и боль, и радость.

Такое вам не передать-
Такое надо испытать.
Я счастья большего не знала:
Уж я кричала и стонала
И хоть давненько это было,
Но сердце и сейчас заныло.
А может, разве, от того,
Что не упомнила всего?

И больше сестры не галдели,
Смолчав, притихшие, сидели,
Поднять не смея влажных глаз,
Заслышав нянькин тот рассказ,

Из уст исторгнув общий стон:
-Ах, няня, няня - что же он?
И что потом с тобою было?
Зевнула нянька, рот прикрыла,

Потом его перекрестила:
-А не случилось ничего,
Уехал барин - и всего.
Я долго в горе пребывала

И все ждала, переживала,
А только не вернулся он-
Мой самый сладкий, сладкий сон.

Любил до первых петухов,
Затем, ушел - и был таков.
Потом лихие дни настали:
Меня за кучера отдали.

Меня он, может, и любил,
Но много пил и крепко бил.
Хлебнула горя до того,
Как сам Господь прибрал его.
Коль недал Бог мне чад моих,
Я вас взлюбила, как своих.
И вы мне, как родные дети-
Люблю вас больше всех на свете.

На вас чтоб божья благодать
И чтоб вам горя не видать.

- Подай-ка, няня, одеваться, -
Татьяна стала собираться:
- Скажу я, няня, без прикрас -
Какой чудесный был рассказ.

Письму была б другая рада,
Но я совсем иного склада
И, даже несмотря на то…
Чтоб так вот замуж? Ни за что!
Пускай именье, капитал,
Но он мне суженным не стал.
Обсыпьте золотом всего,
Но я ведь не люблю его.

К чему нам эти разговоры,
Ненужных фраз - пустые споры-
Покончим с этим и молчок-
Закрою сердце на крючок.

Уж мой черед ответ отправить
И на окно цветок поставить!
Видать, судьбою суждено
Горшок поставить на окно.

В том упрекнут меня едва
И не один горшок, а два.

Глава 6

Увидев утром знак отказа,
Онегин грустно так вздохнул,
Глазам не веря, вновь взглянул
И чертыхнулся два- три раза:

“Ну, что, Татьяна, что чертовка!
Чем я тебе не угодил?
Чтоб доказать, что я не мил
Ты поступила очень ловко.

Пусть и невелика потеря,
Но я в отказ никак не верил.
А, все же –жаль . Она, на диво,
И грациозна, и красива

Мы полюбиться не успели -
Да хороша ль она в постели?
 
Женился, а жена - тупа,
К тому ж - манерна и глупа.
Такого нет несчастья хуже.
Когда лежит бревном при муже.

Но гляну на герань в окне,
И тошно, тошно, тошно мне.

“Поговорить бы с Ленским, может,
Он хоть поэт - а вдруг поможет?”
Здесь надо сделать отступленье
И объяснить его значенье,
Свой труд представив напоказ,
Введя поэта в свой рассказ.
Как молод был любимец женский-
Угодник муз - Владимир Ленский.
Всего лишь восемнадцать лет,
А вот поди – уже поэт.

Он с детства лаской окружен
И с детства с Ольгой дружен он
С ней как с товарищем играл,
Наивные стихи слагал,
А в них веснушки воспевал.

И не видал вреда он кроме,
Как за родного принят в доме.
Охотно Ольга с ним играла,
Всерьез его не принимала,

Он лез с стихами вновь и вновь,
Чтоб доказать свою любовь.

Ах, Ольга, Ольга! Если б знала
Какой беды она начало.
Но хоть всю жизнь гляди в окно-
Узнать судьбу - нам не дано.

Онегин – лед, а Ленский - пламень,
Но вот сошлись: огонь и камень.
Поэт наш был наперсник неги,
Конечно, камнем был - Онегин.

Из разных, оба сфер кружились,
А вот сошлись и подружились.




Поэт стихами донимал,
Онегин молча им внимал,
Слегка стихи критиковал,
Но очень мягко, необидно-
В том много такта было видно.

Журил по- дружески всегда,
А в раздраженьи – никогда.
И грелись в обществе своем-
Их часто видели вдвоем.

И, убегая от тоски,
Гуляли берегом реки.
А их неспешны разговоры
Бывало, прорастали в споры:

О смысле жизни и о том-
Быть может джентльмен скотом?
Но жизнь твердит нам непреложно,
Что в наше время- все возможно.
Вот, Ленский в комнату вбегает,
За плечи друга обнимает
И озабоченно глядит:
-Евгений, голубь, что за вид?

Небрит, расхристан, неумыт.
В чем дело, Женя, ты в запое?
-Да нет, мне сердце что-то ноет.
К тому внутри я весь дрожу-
Садись поближе - расскажу!

Черт дернул, если б знать заранее,
Меня послать письмо Татьяне.
Вручил ей счастие свое
И получил ответ ее.

Ты догадался бы едва ли,
Как мне жестоко отказали
И отказали навсегда-
О, как я мучился тогда!

И как в душе ее бранил
И все к окошку подходил,
Сжав самолюбие свое,
Чтоб хоть на миг узреть ее

Поэт - ты молод, глуп пока,
На мир ты смотришь свысока
Но, верь поднимется рука,
Чтобы намять тебе бока.


Когда не охнешь, не вздохнешь,
Тогда, быть может, ты поймешь:
Такое словом не проймешь.

Я был принижен и убит,
Но сердце, сердце говорит:
“Ты верь, придет благая весть-
Пока живой - надежда есть.

Пусть пред тобой закрыли дверь-
Она придет к тебе, поверь.
А что же разум не кричит?
Что с сердцем спорить? Он молчит.

Но, погоди, поймешь ты вскоре-
Прав только разум в этом споре.
Все остальное лишь туман,
Но как нам нравится обман!

Ты только пальцем помани
И обмани, и обмани.
Поверь, я вовсе не шучу
И даже сам того хочу.
Он нужен, как бальзам для ран-
Нас ублажающий обман.

Ну, полно, Женя убиваться -
Жизнь не закончилась вчера.
Давай-ка, друг мой, одеваться-
Ведь нам давно гулять пора.

Пройдись средь шумные дубравы,
Задетой гордостью томим.
Мягчит природа наши нравы
Простым величием своим.

В ней нет ни фальши, ни обмана-
Свои покажет чудеса,
Где, без словесного тумана,
Царят согласье и краса.

А чувство, что везде ты дома,
Любым поэтам так знакомо.
Я прочитаю, пусть плохи,
Свои последние стихи.

И Ленский поглядев вокруг,
Сказал ему:- Послушай, друг!




“Отгорело бабье лето
Желтым пламенем листвы,
Стало в поле меньше света-
В небе - меньше синевы.



Дни становятся короче,
В белом инее кусты,
Дождь- зануда заморочил
Мостовые и мосты.

Бьет навылет стылый ветер,
Рвет мой зонтик на ходу
И один на целом свете
В мокрой стуже я иду.

Не люблю я время это,
Но надежда сеть прядет
И надеюсь я, что лето
Не забудет и придет”.

Онегин тут с кушетки встал:
- Тебя сам Бог ко мне послал!
Долой хандру - ведь мир прекрасен
Я с предложением согласен.
Возьмем с собой съестной припас
И в путь отправимся тотчас.

Глава 7

Когда бы, получив отказ,
Мужчины наши, всякий раз,
С собой кончали счеты-
Жизнь сразу стала б, всякий раз,
Легка и без заботы.

Остались женщины одни-
Такая им награда.
Но от того нас сохрани-
Нам этого не надо.

К чему природе холостяк?
Противен он природе
И это, право не пустяк,
Коль нет мужчин в народе.

С холостяком гнезда не свить,
Хоть можно есть и можно пить.
Но жизнь с другой соединить-
Должна весьма быть крепкой нить.

Онегин с Ленским шли вдвоем,
Но каждый думал о своем
И каждый, в споре равным,
Считался самым главным.

Онегин от себя бежал:
То замолкал, то возражал.
И Ленский понял вскоре-
Нет проку в разговоре.

Он тут же монолог прервал
И молча шел, переживал:
Ведь друг любовью брошен,
Как в поле хлеб подкошен.

И уж сказать не может он,
Что нынче с Ольгой обручен.

Онегин мрачен, тих и зол,
Ему не мил ни лес, ни дол.
Но повернулся и сказал:
- Давай-ка, сделаем привал.

К тому ж промочим глотку
И выпьем рюмку водки,
Заев соленым огурцом,
За то, чтоб быть тебе отцом.

Об Ольге худо не скажу-
Я не судья и не сужу.
Тебе скажу я честно,
Что девушка прелестна.

Коль согласится - дай вам Бог
И лучше выбрать ты не мог.

Женись на ней, чертям назло,
Наперекор судьбе.
Раз мне в любви не повезло-
Пусть повезет тебе.

У Ленского, на тот наказ,
Скатились две слезы из глаз.
К груди он друга прислонил,
Обняв его, что было сил,
За дружбу тост провозгласил.

Мужская дружба - что же в ней,
Когда любви она сильней.
Вдогонку им кивали ели,
Как шли они домой и пели.

Но вот обида позабылась
И боль отказа притупилась.

Онегин снова стал свободен,
Слегка надменен и холоден,
Но скоро кто-то слух пустил,
Что он в столицу укатил.
С тех прошли четыре года:
Менялось все. Одна природа
Лишь неизменна в тех местах.
Хотя, по мнению народа,
Все, что из праха - выйдет в прах.

В столице наш герой не тужит,
Он не работает, не служит.
Как всякий росс, не в меру пьет
И неизвестно, чем живет.

Он жил бы так, вперед не глядя,
Но весть пришла, что добрый дядя,
Пред тем, как тихо опочил,
Его в наследники прочил.

Свое именье, капитал-
Он все племяннику отдал.
Хоть смейся тут, а хоть и плачь-
Выходит так, что он богач!

Онегин все дела бросает,
В баул пожитки утрясает
И, всем завистникам назло,
Он возвращается в село…

И будто не было тех лет-
Его приветствует поэт.

Читатель, вряд ли знаешь ты-
Пусть из-за вечной суеты-
Стихом все можно описать,
Но как же трудно их писать!

Бывает, Муза вдруг заходит,
С ней озарение находит.
Уж тут вертеться успевай,
На откуп лени не давай
И на лету слова хватай!

Но если муза стороною
Твое жилище обойдет
Не дружит с вами иль со мною
И вдохновенье все нейдет,

Не получается рассказ,
Но лишь десяток жалких фраз-
Тогда беги, поэт, бумаги-
Умойся, пыл чтоб охладить,

Бывают в жизни и овраги-
По ним приходится ходить.

Но если стих водою льется
И так и пьется, так и пьется-
Тогда пришла твоя пора,
Напишешь все- “et setera”.

Поэта он облобызал
И прослезился, и сказал:
- О, как приятно друга встретить
И после стольких лет приветить.

Ведь сколько лет со мной ушло,
Что без меня произошло?”
И, старую бередя рану:
-Скажи, что с Ольгой, как Татьяна?

Какую жизнь, мой друг, ведешь?
Небось во всем себя блюдешь?
Я, чаю, ты отец семейства?
Хоть в мире больше нет злодейства
Весь век прожить с одной женой
И не попробовать иной…

- Мой друг, - ему ответил Ленский,-
Усевшись на диванчик венский,
- Теперь отвечу, наконец,
-Уже женат, но не отец.

-Конечно, Ольга, выбор твой?
-Как ты догадлив, милый мой.
-Легко же было догадаться-
Мне даже не пришлось стараться:

Ты весь в сияющем венце-
Твой выбор прямо на лице.
Я рад за вас, скажу шутя,
Ты весь счастливое дитя.

Но что же Ольга, как она?
В тебя, наверно, влюблена?
Со временем – поди, сильней?
-Мой друг, ты льстишь мне, ей же, ей.



Так расскажи мне, что здесь было,
Что без меня происходило?
Ведь я уехал не на час
И что здесь деется сейчас?

На плечи Ленский плед накинул
И ногу на ногу закинул:
-О, сколь воды с тобой ушло
И сколь всего произошло…
Теперь ты знаешь, я женат,
У нас именье в семь палат
А к ним – дворовых триста душ,
Скота, не меньше сотни туш,

Да птицы всякой уж не счесть,
Так что была бы, видишь, честь.
К тому ж с любимою женой-
Души не чаю в ней одной.

Но не хозяин - вот беда
И им не буду никогда.
За то люблю жену сильней-
Что это все лежит на ней.

Да, впрочем, ты об этом знаешь,
Я вижу, ты уже зеваешь…
Все о себе, да о себе-
Быть может, перейдем к тебе?

Смотри, Онегин, не зевай.
-Давай, Владимир, продолжай.
-Поспорить я готов, хоть тресну,
Тебе, наверно, интересно,

Чтоб рассказал тебе заране,
Все что я знаю о Татьяне.
И не выдерживать постов-
Изволь, приятель, я готов.

Уж после первого отказа
К ней сватались еще три раза:
Один из них, совсем старик-
На лысину надел парик.

Но рок вмешался - незадача-
Их всех постигла неудача.
И чтоб полнее был рассказ-
Им всем поднесен был отказ.




Там, говорят, улан крутился,
Но был отказан и упился.
И укатил из наших мест
В Москву - на ярмарку невест.

Татьяна по утрам вставала,
Что под рукою надевала
И выбегала налегке,
То на луга, а то - к реке.

Однажды я, как тот пострел-
Тебе единственному каюсь-
Я и сейчас, как вспомню, маюсь -
Ее купанье подсмотрел

Стоял в кустах я, чуть дыша,
О, как Татьяна хороша!
Бело прелестное плечо-
Смотрел бы так еще, еще!

Какая грудь, изгиб бедра-
Да тут стихи слагать пора.
Но рифма в голову нейдет-
К тому ж боюсь - жена найдет.

Ах, что за случай вас развел,
Какой ты дар не приобрел.
И так скажу, моя душа,
На что уж Ольга хороша,
Но ты поверь, скажу я верно-
Татьяна хороша безмерно.
Как мужу Ольги, мне обидно,
Но, как поэту - лучше видно.

Так и стоял я осторожно-
Глаз отвести никак не можно!

Скажу тебе без всякой фальши…
Онегин машет: - Дальше, дальше.
- Татьяна в воду окунулась,
Оделась и домой вернулась.

Я из кустов оборотился
И тоже, вскоре, воротился.
Все это, к слову, просто так-
Лишь эпизод один, пустяк.

Вот так тянулись дни и ночи,
Татьяна загрустила очень.
Теперь держись, скорей, за стол,
Чтобы не грохнуться об пол.

Та весть меня с ума ведет:
Татьяна замуж, вдруг, идет.
Молчи, мой друг, я сам не верю-
Какая для тебя потеря!

И знаешь, кто ее прибрал?
Василий Гремин, генерал.
-В уме ли ты? - Онегин встал,-
-Василий Гремин? Генерал?

Да пусть бы черт его прибрал!
И из груди исторгнул крик:
-Но Гремин ведь совсем старик!
( Вот до чего сменился свет:
Старик - мужчина в сорок лет).
- Раз замуж за него пошла -
То, верно, что-то в нем нашла.
И переехала к нему,
В его именье - как в тюрьму.

Я б к ней пришел, моя бы власть,
Но в дом никак нельзя попасть.
Взглянуть - задача нелегка-
Ограда больно велика.

Мне не попасть туда никак-
К тому же - пара злых собак.

Онегин за столом сгорбился
И долго молча так сидел,
На друга даже не глядел,
Потом спросил: - Скажи, мне, брат,
Ведь в этом кто-то виноват?

Нет, это так я не спущу-
Я пулю в лоб ему пущу!
Я к ней пойду, хоть проползу-
Я всех собак перегрызу!

В пылу Онегин приподнялся,
Вскочил, руками размахался:
-Ах, он мерзавец, ах - свинья,
Наплел с три короба вранья!

Небось, богатством улещил-
К себе в берлогу утащил.
Ведь сколько ж надо простоты:
Ах, Таня, Таня - что же ты!




Отдать без боя? Никогда!
Все решено - иду туда!
Ответь, Владимир, ты мне друг?
-Нельзя такое делать вдруг.

С тобой я – вот моя рука-
Не горячись, остынь пока.
Зачем бодаться со стеной-
Здесь план придумал я иной.

Хоть держат птицу в клетке,
Но, все- таки, на ветке.
Ведь муж Татьяны - генерал-
Печется о манерах
И вот с женой, наш театрал,
Бывает на премьерах.

Он частый гость на них, притом
Имеет в городе свой дом,
Где без жены, а чаще с ней,
Живет в неделю- пару дней.

Так вот послушай мой совет:
Сходи в театр - там высший свет.
Вся лучшая порода несчастного народа.
И вот, среди господ и дам
Татьяну сможешь встретить там.

Не мне тому тебя учить-
Минуту сможешь улучить
И ,как бы не нарочно-
Татьяну встретишь точно.
Пусть случай приговор свершит,
А там - сама судьба решит.
-Ты прав, пожалуй, я скажу-
С утра коляску заложу.

Глава8

Про сам театр- партер и зал
Подробно Пушкин рассказал,
Напомню вам заранее,
В известном всем романе.

Его я славы не ищу
И описанье - пропущу.

Не вынося домашней муки,
Народ в театр идет со скуки.
Конечно, тонкие натуры
Идут в театр испить культуры.

Народа худший образец-
В Театр вовсе не ходец.
Уж, коль идти вам все равно-
Так чем в театр - иди в кино.

Судьей лишь время в этом споре-
Кино появится не вскоре.
Как только съел ты каравай-
Так сразу зрелищ подавай.

О том нас сердца глас велит-
Народ в театр валом – валит.
Но кто же может дать ответ,
За что театр нас греет?

Пройдет всего лишь сотня лет-
Театр захиреет.
Людей, места чтоб занимать,
На службу будут нанимать.

Конечно, правду говоря,
В театре гробишь время зря.
И если дома дел гора-
Какая, к черту,опера!

В жаре потеешь три часа,
Все ждешь: когда же чудеса?
И память от балета-
Лишь стоимость билета.

И озираешься окрест:
А вдруг тебя погонят с мест.
Пусть ходит кто-нибудь другой,
А я в театр - ни ногой.

Быть может в шоке меломан-
На сцене вижу лишь обман:
Актеры дым взбивают-
Так в жизни не бывает.

Но истина в бореньи мнений-
В театр отправился Евгений.

Вошел. Манжеты поправляет,
Лорнет на ложи направляет
(На тех, кто ходит и сидит)
И равнодушно так глядит.

И взгляды женские спиной
Он отвергает, как стеной.
И вдруг, сквозь злато эполет
Знакомый видит силуэт!

И в сердце он ужален:
Как взгляд ее печален.
Обескуражен он, прибит.
Она в лицо ему глядит

И взгляда не отводит,
Хоть тем себя подводит.
И сердце, будто кто прижал:
“О, Боже, как он возмужал.

Мужского шарма красота-
Морщинки скорбные у рта”.
И глянула на мужа-
“Пожалуй, много хуже.

Как с ним увидеться одной?
Сказаться, может быть, больной?”

И, видно, в приступе тоски,
Татьяна пальцем трет виски.

Облокотясь на ложи раму,
Супругу подала программу
И, не сводя блестящих глаз,
Сказала только: “ Я сейчас”.

Она из ложи выскользнула
И с облегчением вздохнула,
И кресел миновав забор,
В волненьи вышла в коридор.

И там она остановилась,
Спиной к колонне прислонилась,
Застыла: ноги не идут,
Глядит: Онегин тут, как тут.

И говорит ей, чуть дыша:
-О, Боже, как ты хороша!
Татьяна руку подает
И пальчик на уста кладет:

-Молчи, Евгений, здесь не место,
Здесь взгляды липкие, как тесто.
Сейчас придется распрощаться-
Пора мне к мужу возвращаться.

Молчи, мой друг, не надо спора,
Ты весть получишь очень скоро.
И прошептала на ходу:
- Мон шер, сама тебя найду!

Онегин тут оборотился,
В партер на место возвратился
И весь взволнованный сидел,
На сцену даже не глядел

А там, в объятиях Париса,
Потела бледная актриса
Да, надрываясь тенор пел,
Ее облапать не успел.

Онегин в гардероб спустился,
Оделся и оборотился,
Не веря в счастие свое:
“Увижу ли опять ее?”

А вкруг него, как вкруг столпа,
Плескалась шумная толпа.

Он огляделся: ” Где бы стать?
Чтоб от нее скорей отстать.
Ведь ногу негде опустить-
Могу Татьяну пропустить”.

По мостовой помчался тряской,
Завидя, как пошла к коляске.
Но не догнал - какой пассаж-
Татьяна села в экипаж.

Сбежавши быстро со ступеней,
С досады, чуть не застонав,
Тут, вдруг почувствовал Евгений,
Как кто-то тронул за рукав.

Подумал: ”Кто там, черт возьми?
Глядит: мальчонка лет восьми.
Шапчонка – набок, глаз - в кружок,
Спросил: “Чего тебе, дружок?”

Тот, как во фрунт пред ним встает,
Из рукава, подобно магу,
Он молча достает бумагу
И, так же молча, подает.

Онегин мелочь трет в кармане,
Оставив гривенник один,
-Мне заплатили все заранее,
Не надо денег, господин.

И с тем мальчишка тот отстал,
Нырнул в толпу и там пропал.
Онегин развернул записку:
А буквы пляшут близко-близко.

Но все сомненья позади:
“ Сегодня ночью - приходи”.

Глава 9

Вот он, завидя окна те,
Встал у ограды в темноте,

Дождался, окна все погасли
И огонек всего в одном.
Мерцает он в лампадном масле
В одном окне - и только в том.

К окну на цыпочках подходит,
Ногами сделав пируэт,
И глаз влюбленных не отводит,
Знакомый видя силуэт.

Сидит Татьяна с видом томным,
Постель раскрыта и бела.
Он взором жжет ее нескромным:
Она желанна и мила.

Как пеньюар ее прозрачен-
Страсть просто мукой извела
И, если час им предназначен-
Уж лучше б без него была!

В окошко с думою такой
Стучит дрожащею рукой.
К окну Татьяна подалась,
Руками в створки оперлась,

Чуть-чуть усилий - вот оно:
Манит раскрытое окно.
Скорей туда! О, миг желанный!
Уж недалекий, долгожданный!

И руки жаркие сплелись
И два сердца в одно слились.
Волшебный сон - волшебных чар.
О, как мешает пеньюар!

Летит одежда на кровать-
К чему здесь стыд и что скрывать?
“Не верю в счастие свое,
Как грудь упруга у нее!”




В крови вулкан страстей горит
И тело с телом говорит.
А от нее ни слов, ни стона.
Торчат соски, как два бутона.

Осталось их губами сжать
И целовать их, целовать!
Как птицею летело время-
Любви нетягостное бремя.

Его никто не замечал,
Пока рассвет не постучал…
Представить вы могли, едва ли,
Как, обнявшись, без сна лежали-
Без сил, без жизни, чуть дыша-
Как эта слабость хороша!

Он на Татьяну глаз скосил,
Чуть приподнялся и спросил:
-Скажи, родная, как случилось-
Ответь ты мне скорей, на милость-

Сломала ты меня всего-
Зачем ты вышла за него?

-Ну, что могу сказать тебе,
Угодно было так судьбе.
Видать такая уж порода-
Меня всегда влекла свобода.

И мой супруг об этом знает
И лаской мне не докучает.
Лишь, может, пару раз в году
Стучит: “Madame, я к вам иду!”

К тому, живем в большом достатке.
Жить без забот - как это сладко!
Супругом, как могу, верчу-
Он хочет то, что я хочу.

Пуст ты любовник неплохой,
Но как супруг - ты никакой.
И, далеко не альтруист,
Ты, по натуре - эгоист.

Все хочешь только для себя,
Семья- обуза для тебя.
Впервой завидя это знала-
Тебя, как книгу я читала.

Но умолкаю я сейчас-
Не то рассоримся тотчас.

Онегин обнял тут Татьяну
Я больше спрашивать не стану,
Ведь есть дела поинтересней -
Давай любви продолжим песню.

Собой Татьяну он прикрыл,
Ей поцелуем рот закрыл.
Татьяна стала вырываться:
-Пусти, мне надо одеваться!


Ты тоже, - торопила друга
Ведь скоро постучит прислуга.
-Когда опять к тебе приду?-
Спросил Онегин на ходу.

-Увы, придется нам расстаться-
Не можем больше мы встречаться.
Мне очень жаль, сама я знаю,
Но завтра с мужем уезжаю.

И Бога за тебя молю-
Лишь одного тебя люблю!
Но, видишь, солнце в небе всходит
И утро нас с тобой разводит.

Иди, скорее, со двора,
Прощай, любимый, мне пора!

Читатель, понял, наконец,
Что не счастливый здесь конец?
Любви прекрасны чудеса,
Но на каких-то три часа.

К тому же, много ль проку в них,
Коль разделить их на двоих?

Любовь, измена в все поры-
Две стороны одной игры.
Возникли обе ведь не вновь
И где измена - там любовь.

Но, по велению природы
(для улучшения породы)
Всегда нужна партнеров смена,
Что в просторечьи есть измена.

Пусть с полюбовником иль с мужем-
Один критерий - чтоб не хуже.


Нет оправданья без вины-
Инстинкты пола так сильны!
Не зри в морали недотрогу-
Одна жена противна Богу.

Одну жену - один порог
Лишь импотент придумать мог.

Судить других легко, я знаю
И никого не осуждаю.
Мне что герой, что супостат -
В любви ведь важен результат.

Конечно, я от вас не скрою-
Бытует мнение иное:
Секс - никакой любви не брат,
Все это – гадость и разврат.

С женой единой жить нормально,
А остальное - аморально.

И если мнение такое
(Залогом вашего покоя)
Для счастья может послужить-
Оно имеет право жить.

Но есть девятый круг любви,
Противный духу и крови,
Когда мужчину тянет прочно
В глухой тупик любви порочной,

Увы, Венера, не к тебе,
Но лишь к подобному себе-

Любовь такую - порицаю
И всей душою - отрицаю.
Я в то уверовал давно-
На жизнь ей право не дано.

Глава10

Когда с Татьяною расстался,
Онегин долго убивался,
В уныние повергнут-
Он дважды был отвергнут.

И в ситуации такой
Уж нет надежды никакой.
А потому зажми сомненья
И не пускайся в объясненья.


Своей судьбы будь господин,
Ведь женщин много, ты - один.
Коль действовать не спьяну-
Найдешь свою Татьяну.

И краше и милее,
А Танька пусть жалеет.
Как нелегко давать совет,
Когда сошелся клином свет.

Пусть автор пишет, пишет-
Никто его не слышит.
И за глаза его, тайком,
Все называют дураком.

И крик стоит вселенский,
А что Владимир Ленский?

Хоть он второй герой всего-
Совсем забыли про него.
И роль его сошла на нет,
Но он ведь, все-таки поэт.

Не дать судьбы его показ-
Неполным был бы наш рассказ.

Поэта Ольга залюбила
И закормила, запоила.
Ему теперь уж не до песен-
Сюртук, по талии, стал тесен.

Теперь – обед его кумир,
Теперь поэту тесен мир.
Уже от Музы не дрожит
 И с наслаждением лежит.

И Ольгу даже он не просит-
Сама обед ему приносит.
Стихов не пишет наш поэт
Уж добрых два десятка лет.
Погряз в пустых делах и лени,

А в это время наш Евгений
Прислал поэту свой привет-
Взял и уехал в Новый Свет.

Там проявил свою он сметку
И, говорят, купил рулетку.
Недавно произнес он спич
О пользе карт, на Брайтон-Бич.


Что говорить теперь о нем-
Он богатеет с каждым днем.
Сам, не работая давно,
Решил стать спонсором в кино,
Мужчины что смогли родить
И в моду стало выходить.

С Татьяною вопрос сложней.
Но стоит рассказать о ней.
Пожалуй, что она сглупила
И неразумно поступила:

Легко ли ей любовь найти,
Себе отрезав все пути?
Конечно, если осторожно,
Найти любовь всегда возможно.

Ах, как же скучно ей одной,
К тому ж супруг, как пес цепной.
Как цепью он прикован к дому
И ни себе - и ни другому.

А час идет - судьба рядит-
Теперь уж вряд, кто поглядит.
И вечерами, у окна-
Глядится в зеркало она:

И плечи, уж не так белы,
И губы, уж не так милы,
Уж, стала дряблою рука-
Лишь грудь, упругая, пока.

 Да полинялых две косы-
Свидетели былой красы.

В конце же моего романа скажу:
“Мне жаль тебя,Татьяна!
Увы, не справилась с задачей,
А все могло ведь быть иначе.

И вот, теперь, сиди и плачь:
Сама судья- сама палач”.