Путен, не уходи. Ч. 2

Собирали полурослика шести лет по имени Ксанка всеми Погребами. Бабка Лукерья нарядила девочку в самое лучшее, что у нее было – в красный плащик, новенькие резиновые сапожки, и девочка стала такой красивой куклой, что даже механизатор широкого профиля Николай расчувствовался. А бабка Лукерья, как водится в русских селеньях, даже если в нем живет интернационал, порыдала на дорогу, чтобы все удалось. Обняла она девочку, и сказала:
- Не опозорь. Обойми бабулю.
Полурослик шести лет по имени Ксанка обхватила двумя руками шею бабки Лукерьи, постояла так немного, закинула за спину котомку с вещами, свидетельством о рождении и деньгами, серьезно, по-взрослому, кивнула, повернулась, и пошагала вон из Погребов по разъезженной трактором дороге.
До райцентра было идти неизвестно сколько, поэтому девочка спешила. Перепрыгивала через узенькие и маленькие лужи, обходила большие, пряталась в тени больших деревьев, гордо затеняла милипизерные, и все это время думала о том, что же сказать Путену.
"...Владимир Владимирович... Нет, не так. Господин президент! Как-то слишком официально, а я, если я правильно поняла свою миссию, с неофициальной. Дядя Вова? Слишком фамильярно. Это я так бабку Лукерью могу назвать... Ну, не дядей Вовой, конечно... Хахахахаа... Дяденька Владимир Владимирович!"
Девочка так задумалась, что не видела, как ей вслед смотрели с веток птицы, рыжие хитрющщие лисицы, зайцы-выбегайцы, добры-бобры, и даже один раз единственный медведь на всю округу по имени Никанор (об его имени, правда, ни одна живая душа, кроме его самого, не знала). Все они с удивлением думали: "Куда эта кнопка так спешит? Неужто к самому..." Дальше мысли зверей и птиц разбредались, ведь у каждой твари "самый" свой.
"...Вот приду я к нему, да и расскажу все. Как тоскливо у нас долгими зимними вечерами, как бабка Лукерья плачет украдкой, глядя на старые фотографии в зеленом фотоальбоме, и что никакая она не ведьма, и гонят на нее напраслину погребяне. Что дядя пенсионер Сергеич однажды пиннул кошку Чернуху, отчего та две недели подволакивала лапу. Что скотник подозрительно подолгу читает журналы "Работница" и "Крестьянка", в которых много фотографий ударниц, а после бегает купаться в холодной воде на Бобровой струе на мельнице. Что механизатор широкого профиля Николай курит у баков с соляркой, хотя это запрещено, и что давно он не платил партвзносов, хотя из партии не выходил."
Затемнело, вышла луна, и как громадная белая полярная сова полетела по небу.
"...А он мне и скажет: Раз ты мне, полурослик шести лет по имени Ксанка, доверяешь, а также доверяют еще четверо погребян, не могу я обмануть вашего доверия. Не зверь же я какой. Первая ты узнаешь: я остаюсь. Будет третий срок. А ты оставайся в Москве, устрою я тебя в общежитие на Кутузовском, будешь учиться, вспоминать добрым словом Владимира Путена."
Полурослик шести лет по имени Ксанка устала, но упрямо шла вперед. Наконец вроде бы начало светлеть, показались несколько огоньков...

(продолжение следует)