И пришло
Что грезилось…
Оно было «До»
и будет «После»
Оно было извне и осталось внутри
И не измерить Что за границами меры
и не увидеть
..........................что меньше меньшего.
Один край - бездна
......... другой - гора
а путь - между
.....................................и каждому свой
И нет жалости в прошлом
и нет ожидания в будущем
Оно есть…или нет
И капля впитала море
А море разбилось на капли
И они были одно.
Точка оно
© Copyright: Шарль А Тан, 2007
Свидетельство о публикации №107102401222
Свидетельство о публикации №107102401222
Рецензии
капля в море- это механика, а не жизнь
при всём уважении
Аня Вуева 19.08.2008 23:18 • Заявить о нарушении
при всём уважении
Аня Вуева 19.08.2008 23:18 • Заявить о нарушении
Серёжа, я не маленькая
ну, есть разница между минералкой с растворёнными там микро-, макро- элементами, и
живой клеткой?
Аня Вуева 20.08.2008 00:13 Заявить о нарушении
ну, есть разница между минералкой с растворёнными там микро-, макро- элементами, и
живой клеткой?
Аня Вуева 20.08.2008 00:13 Заявить о нарушении
мне, собственно, вот эта интересная зарисовка вспомнилась как ассоциация
ничего, если я здесь многа налеплю?
В. Пелевин
"Чапаев и пустота"
Котовский в глухо застегнутом коричневом френче сидел на столе. Он
был в комнате один. Я отметил мертвенную бледность его лица - казалось, на
него был наложен толстый слой пудры. Он явно сильно зарядился кокаином с
самого утра. Рядом с ним на столе стоял прозрачный цилиндр, в котором
клубились и медленно поднимались вверх маленькие облачка расплавленного
белого вещества. Это была лампа, состоящая из спиртовки и длинной
стеклянной колбы, где в подкрашенном глицерине плавали комки воска. Лет
пять назад такие лампы были весьма модны в Петербурге.
Котовский протянул мне руку. Я заметил, что его ладонь слегка
подрагивает.
- Отчего-то с самого утра, - сказал он, поднимая на меня ясные глаза,
- я думаю о том, что ждет нас за гробовой доской.
- Вы полагаете, что нас там что-то ждет? - спросил я.
- Может быть, я неудачно выразился, - сказал Котовский. - Сказать
проще, я думаю о смерти и бессмертии.
- Отчего вас посетило такое настроение?
- О, - сказал Котовский с холодной улыбкой, - в сущности говоря, оно
не покидает меня с одного памятного случая в Одессе... Впрочем, не важно.
Он сложил руки на груди и указал подбородком на лампу.
- Посмотрите на этот воск, - сказал он. - Проследите за тем, что с
ним происходит. Он разогревается на спиртовке, и его капли, приняв
причудливые очертания, поднимаются вверх. Поднимаясь, они остывают; чем
они выше, тем медленнее их движение. И, наконец, в некой точке они
останавливаются и начинают падать туда, откуда перед этим поднялись, часто
так и не коснувшись поверхности.
- В этом есть какой-то платоновский трагизм, - сказал я задумчиво.
- Возможно. Но я не об этом. Представьте себе, что застывшие капли,
поднимающиеся вверх по лампе, наделены сознанием. В этом случае у них
сразу же возникнет проблема самоидентификации.
- Без сомнения.
- Здесь-то и начинается самое интересное. Если какой-нибудь из этих
комочков воска считает, что он - форма, которую он принял, то он смертен,
потому что форма разрушится. Но если он понимает, что он - это воск, то
что с ним может случиться?
- Ничего, - ответил я.
- Именно, - сказал Котовский. - Тогда он бессмертен. Но весь фокус в
том, что воску очень сложно понять, что он воск. Осознать свою изначальную
природу практически невозможно. Как заметить то, что с начала времен было
перед самыми глазами? Даже тогда, когда еще не было никаких глаз? Поэтому
единственное, что воск замечает, это свою временную форму. И он думает,
что он и есть эта форма, понимаете? А форма произвольна - каждый раз она
возникает под действием тысяч и тысяч обстоятельств.
- Великолепная аллегория. Но что из нее следует? - спросил я,
вспомнив нашу вчерашнюю беседу о судьбах России и ту легкость, с какой он
перевел ее на кокаин. Легко могло статься, что он просто хотел получить
остаток порошка и постепенно подводил к этому разговор.
- А следует то, что единственный путь к бессмертию для капли воска -
это перестать считать, что она капля, и понять, что она и есть воск. Но
поскольку наша капля сама способна заметить только свою форму, она всю
свою короткую жизнь молится Господу Воску о спасении этой формы, хотя эта
форма, если вдуматься, не имеет к ней никакого отношения. При этом любая
капелька воска обладает теми же свойствами, что и весь его объем.
Понимаете? Капля великого океана бытия - это и есть весь этот океан,
сжавшийся на миг до капли. Но как, скажите, как объяснить это кусочкам
воска, больше всего боящимся за свою мимолетную форму? Как заронить в них
эту мысль? Ведь именно мысли мчат к спасению или гибели, потому что и
спасение, и гибель - это тоже, в сущности, мысли. Кажется, Упанишады
говорят, что ум - это лошадь, впряженная в коляску тела...
Тут он щелкнул пальцами, словно в голову ему пришла неожиданная
мысль, и поднял на меня холодный взгляд:
- Кстати, раз уж речь у нас зашла о колясках и лошадях. Вы не
находите, что полбанки кокаина за пару орловских рысаков...
Резкий грохот, ударивший мне в уши, заставил меня отшатнуться. Лампа,
стоявшая рядом с Котовским, взорвалась, облив стол и карту водопадом
глицерина. Котовский соскочил со стола, и в его руке из ниоткуда, словно у
фокусника, появился наган.
В дверях стоял Чапаев с никелированным маузером в руке. На нем был
серый китель, перетянутый портупеей, папаха с косой муаровой лентой и
подшитые кожей черные галифе с тройным лампасом. На груди у него блестела
серебряная пентаграмма (я вспомнил, что он называл ее "Орденом Октябрьской
Звезды"), а рядом с ней висел маленький черный бинокль.
- Хорошо ты говорил, Гриша, про каплю воска, - сказал он хрипловатым
тенорком, - только что ты сейчас скажешь? И где теперь твой окиян бытия?
Аня Вуева 20.08.2008 00:34 Заявить о нарушении
ничего, если я здесь многа налеплю?
В. Пелевин
"Чапаев и пустота"
Котовский в глухо застегнутом коричневом френче сидел на столе. Он
был в комнате один. Я отметил мертвенную бледность его лица - казалось, на
него был наложен толстый слой пудры. Он явно сильно зарядился кокаином с
самого утра. Рядом с ним на столе стоял прозрачный цилиндр, в котором
клубились и медленно поднимались вверх маленькие облачка расплавленного
белого вещества. Это была лампа, состоящая из спиртовки и длинной
стеклянной колбы, где в подкрашенном глицерине плавали комки воска. Лет
пять назад такие лампы были весьма модны в Петербурге.
Котовский протянул мне руку. Я заметил, что его ладонь слегка
подрагивает.
- Отчего-то с самого утра, - сказал он, поднимая на меня ясные глаза,
- я думаю о том, что ждет нас за гробовой доской.
- Вы полагаете, что нас там что-то ждет? - спросил я.
- Может быть, я неудачно выразился, - сказал Котовский. - Сказать
проще, я думаю о смерти и бессмертии.
- Отчего вас посетило такое настроение?
- О, - сказал Котовский с холодной улыбкой, - в сущности говоря, оно
не покидает меня с одного памятного случая в Одессе... Впрочем, не важно.
Он сложил руки на груди и указал подбородком на лампу.
- Посмотрите на этот воск, - сказал он. - Проследите за тем, что с
ним происходит. Он разогревается на спиртовке, и его капли, приняв
причудливые очертания, поднимаются вверх. Поднимаясь, они остывают; чем
они выше, тем медленнее их движение. И, наконец, в некой точке они
останавливаются и начинают падать туда, откуда перед этим поднялись, часто
так и не коснувшись поверхности.
- В этом есть какой-то платоновский трагизм, - сказал я задумчиво.
- Возможно. Но я не об этом. Представьте себе, что застывшие капли,
поднимающиеся вверх по лампе, наделены сознанием. В этом случае у них
сразу же возникнет проблема самоидентификации.
- Без сомнения.
- Здесь-то и начинается самое интересное. Если какой-нибудь из этих
комочков воска считает, что он - форма, которую он принял, то он смертен,
потому что форма разрушится. Но если он понимает, что он - это воск, то
что с ним может случиться?
- Ничего, - ответил я.
- Именно, - сказал Котовский. - Тогда он бессмертен. Но весь фокус в
том, что воску очень сложно понять, что он воск. Осознать свою изначальную
природу практически невозможно. Как заметить то, что с начала времен было
перед самыми глазами? Даже тогда, когда еще не было никаких глаз? Поэтому
единственное, что воск замечает, это свою временную форму. И он думает,
что он и есть эта форма, понимаете? А форма произвольна - каждый раз она
возникает под действием тысяч и тысяч обстоятельств.
- Великолепная аллегория. Но что из нее следует? - спросил я,
вспомнив нашу вчерашнюю беседу о судьбах России и ту легкость, с какой он
перевел ее на кокаин. Легко могло статься, что он просто хотел получить
остаток порошка и постепенно подводил к этому разговор.
- А следует то, что единственный путь к бессмертию для капли воска -
это перестать считать, что она капля, и понять, что она и есть воск. Но
поскольку наша капля сама способна заметить только свою форму, она всю
свою короткую жизнь молится Господу Воску о спасении этой формы, хотя эта
форма, если вдуматься, не имеет к ней никакого отношения. При этом любая
капелька воска обладает теми же свойствами, что и весь его объем.
Понимаете? Капля великого океана бытия - это и есть весь этот океан,
сжавшийся на миг до капли. Но как, скажите, как объяснить это кусочкам
воска, больше всего боящимся за свою мимолетную форму? Как заронить в них
эту мысль? Ведь именно мысли мчат к спасению или гибели, потому что и
спасение, и гибель - это тоже, в сущности, мысли. Кажется, Упанишады
говорят, что ум - это лошадь, впряженная в коляску тела...
Тут он щелкнул пальцами, словно в голову ему пришла неожиданная
мысль, и поднял на меня холодный взгляд:
- Кстати, раз уж речь у нас зашла о колясках и лошадях. Вы не
находите, что полбанки кокаина за пару орловских рысаков...
Резкий грохот, ударивший мне в уши, заставил меня отшатнуться. Лампа,
стоявшая рядом с Котовским, взорвалась, облив стол и карту водопадом
глицерина. Котовский соскочил со стола, и в его руке из ниоткуда, словно у
фокусника, появился наган.
В дверях стоял Чапаев с никелированным маузером в руке. На нем был
серый китель, перетянутый портупеей, папаха с косой муаровой лентой и
подшитые кожей черные галифе с тройным лампасом. На груди у него блестела
серебряная пентаграмма (я вспомнил, что он называл ее "Орденом Октябрьской
Звезды"), а рядом с ней висел маленький черный бинокль.
- Хорошо ты говорил, Гриша, про каплю воска, - сказал он хрипловатым
тенорком, - только что ты сейчас скажешь? И где теперь твой окиян бытия?
Аня Вуева 20.08.2008 00:34 Заявить о нарушении
Аня,ты смотришь с точки зрения человека. Это ему кажется,что он целый мир,а я смотрю со стороны вечности. Что наши мысли и дела через тысячу лет?
Одиссей Улисс 20.08.2008 07:48 Заявить о нарушении
Одиссей Улисс 20.08.2008 07:48 Заявить о нарушении
это с точки зрения человека Пелевин смотрит:) но красиво как!
я говорю: уйди от механистической картины мира
в общем, ладно, будь здоров:)
Аня Вуева 20.08.2008 09:59 Заявить о нарушении
я говорю: уйди от механистической картины мира
в общем, ладно, будь здоров:)
Аня Вуева 20.08.2008 09:59 Заявить о нарушении
А что такое капля.с точки зрения моря,Аня?:)(показывает язык)
Шарль А Тан 20.08.2008 22:09 Заявить о нарушении
Шарль А Тан 20.08.2008 22:09 Заявить о нарушении
а шо такое молекула в стакане воды?
да единица вещества, сохраняющая все его свойства :Р
Аня Вуева 20.08.2008 22:27 Заявить о нарушении
да единица вещества, сохраняющая все его свойства :Р
Аня Вуева 20.08.2008 22:27 Заявить о нарушении
Неа, химические свойства в пограничных состояниях. отличны от нормы.:)
Просто Санта 20.08.2008 22:42 Заявить о нарушении
Просто Санта 20.08.2008 22:42 Заявить о нарушении