Война, голод, мент и я

Бывает, задают вопрос - Что помнишь о годах тех ты –
Войны той лихолетье?
Я помню, врагами что были нам менты,
А мы ведь были дети.

Однажды я у булочной стоял
И продавал батончик кровный.
Вдруг, предо мною мент предстал
И учинил допрос «любовный»:

– Что, спекулянт, а ну давай батон,
Иди вперёд, не разговаривай подлюга...
И до сих пор, как страшный сон
Всё это помню и помню – выла вьюга.

– Иди вперёд, теперь иди во двор,
Вставай сюда... – и пистолет свой вынимает...
– Конец тебе приходит, вор!
А я стою и не пойму – чего же не стреляет?

Не струсил я. Война уже отбила
Охоту жить – мне было всё равно.
От голода, от бомбы – всё одно – могила.
Поверьте – жизнь была не милой,

А он стоит, прищурившись, молчит...
О смерти я молился.
Вбегает мент, другой, кричит:
– Пошли скорей, там Рыжий появился.

Меня забыли. Нету никого.
Я с горки этой кубарем скатился.
Иду домой, лишившись хлеба своего.
Чуть было жизни не лишился.

Мне мамочка дала заданье:
Продай сынок батон – куплю картошки.
(Тогда ведь было голоданье).
Горячего хоть поедим немножко.

Пол века пролетело с той поры.
А я Ментов, с тех пор, не очень уважаю.
Хотя не все они воры.
Ну, а того, с батончиком, добром не поминаю.