Глава первая

Не видя суеты всего,
Не зная робости и фальши,
Не замечая всё что дальше,
Хотел бы я тебе сказать.
Сказать, иль написать пером,
Чего душа моя желала,
И вдохновенье озаряло,
Небрежный плод моих забав.


Не нужно знать меня на сквозь,
чтоб понимать легко.

I

В начале моего романа,
Хочу вас сразу известить,
Нет ничего кроме обмана,
Который можно разъяснить.
Который можно и представить,
В реальность даже воплотить,
И кое-где пером подправить,
Поставить точку и забыть.

II

В моём краю жила девица,
Её все звали Азазель,
Как окрылённая жар-птица,
Была изящней всех затей.

Всегда стройна, всегда красива,
Всегда как утро весела,
Читает Пушкина, Шекспира,
Сидит под вечер у крыльца.

Хотя не пишет, не поёт,
А просто радостно живёт,
И счастья сказочного ждёт,
Когда же этот принц придёт?

III

Так думал, не гадал я много,
Летя в пыли, на всех парах,
В деревне, где живёт принцесса,
Остаться там я был бы рад.


Моя бабуля, всё хворает,
И некому смотреть за ней,
Средь этих скучных всех затей,
Меня на муки направляют.

В деревне, где живёт принцесса,
Я был, не скрою, много раз,
Свою бабулю навещал я,
В год восемь, девять, где-то раз.

Я без сомненья слушал лиру,
Сонеты Байрона, стихи,
Моей бабуле их отныне,
Не прочитать от слепоты.

Ох, эта жизнь! Какая скука,
Носить лекарства, подавать,
С утра подушки поправлять,
Вздыхать, и каждый день опять.

IV

Но нет прекраснее на свете,
Тех мест и праздной красоты,
Душевной радостной души,
Милее нет на белом свете.

Я тут родился, слава богу,
Чему-то выучиться смог,
Хоть как-нибудь да понемногу,
Я строил сам себе свой путь.

Я в совершенстве знал английский,
Мог изъясняться и писать,
Без слов мазурку танцевать,
Латынь немного понимать.

Хотя латынь уже не в моде,
Хочу По-правде вам сказать,
Я знал немного по-латыни,
Мог только азбуку читать.

V

Зато любил я Мендельсона,
Читал я Пушкина, Толстого,
Нередко Гоголя прочту,
Включу Бетховена – молчу.

Писал стихи, готовил речи,
Частенько ездил я на встречи,
Любил я женские сердца,
И покорял их без конца.

Волшебный край! Моя деревня,
Луга, сребристые брега,
Цветёт душистая трава,
И аромат так сладок, нежен.

VI

Увы, с недавних этих пор,
Я разлюбил мечты и нравы,
Я много жизни загубил,
На бесполезные забавы.

Любил я простоту и блеск,
И шёлк и бешенную младость,
И не обдуманную слабость,
И дам красивых и простых.

Кто жил и мыслил, тот не может,
Любовь всю выразить в словах,
Кто чувствовал, того тревожит,
Призрак невозвратимых благ.

VII

Я помню этих дев коварных,
Они тревожат душу мне,
Я не могу забыть их нравы,
Они являются во сне.

Они тревожат моё сердце,
Они являются в мечтах,
Как на попутных кораблях,
Плыву к тебе на всех парах.

Хочу любить тебя и слушать,
Как на закате говоришь,
Как изливаешь свои речи,
Как просто смотришь и молчишь,
И ждёшь минуты нашей встречи.

VIII

О, Азазель, не скрою страсти,
Сказать тебе, в своей напасти,
В заветных иногда мечтах,
Я чувствовал тебя в руках.

Во мне кипит всё та же младость,
Всё тот же стиль моих седин,
Моя растопленная сладость,
Что тает в отблеске морщин.

Опять любовь, опять страданья,
Зажгло в увядшем сердце вновь,
Опять тоска, воспоминанья,
Застыла в венах моя кровь.

IX

Бывало, во снах ты приходила,
И нежно говорила мне:
 « Люблю тебя, мой милый, милый,
 Мечтаю только о тебе…»

Коснуться б мне твоей ладони,
Твоих ресниц, красивых глаз,
И губ прекрасных нежных фраз,
И целовать тебя у моря,
Не в первый, не в последний раз.

Но жизнь моя однообразна,
И завтра тоже, что вчера,
Но всё равно, судьба нас учит,
Что сегодня лучше, чем вчера.

X

Луга, поля, цветы и праздность,
Мои счастливые деньки,
Деревня, пруд, как разность,
Нечаю я твоей души.

Мне памятно другое время,
Другой мотив минувших дней,
Как хладнокровное веселье,
Тревожит в тишине моей.

Мой ум, моё воображенье,
И рук моих прикосновенье,
Нет, никогда порыв страстей,
Так не терзал души моей!