Сад

Маркизу Серебряного века Александру де Блоку

I.
 Я видел чудный сон в Последний День.
 Я видел сад, чарующий и томный
 В своём цветеньи. В уголке укромном
 Ручей поил, звеня, резную тень.
 Здесь резеда, акация, сирень
 Сплелись в узор -- чудесный и огромный
 Узор благоуханного шитья.
 В его сплетеньи затерялся я.

II.
 И миг спустя я видел тот же сад.
 Сплетенье веток, мёртвых и корявых,
 И где-то в глубине -- ручей кровавый,
 Он тёк безгласно, вяло... и назад.
 Я весь как будто перешёл во взгляд --
 Я пил тот сад, и образ величавый
 Из гибельного мира проступил:
 То образ мой -- то образ Смерти был.

III.
 Она сказала: "Здравствуй, это я.
 Я зеркало того, что есть ты ныне".
 В знак посвященья сумрачной богине
 Она меня омыла из ручья --
 И вязкая солёная струя
 Была мне слаще ашгабатской дыни.
 Тут смерклось вдруг, и я из темноты
 Слова услышал: "Здравствуй, это ты".

IV.
 И я исчез. Я умер, я иссяк:
 Моё лицо -- прибежище другого,
 И тот, другой, по свету бродит снова
 Неузнанным средь тысячи бродяг.
 Его один лишь отличает знак:
 Он гордый враг всего, что есть живого,
 И встречи с ним никак не избежать.
 Не сея, он всегда приходит жать.

V.
 Но по его лицу порою тень
 Скользнёт, и он замедлит шаг свой скорый:
 Ветвей цветущих в памяти узоры
 На миг пробудит сон в Последний День.
 Опустит он кровавый серп, кремень
 В груди его мой пульс на миг повторит,
 И я средь извивающихся тел
 Замру в смятеньи: что я здесь хотел?

VI.
 Но то лишь миг, мираж, ненужный сон.
 Я вновь иду -- Творец, что всеми признан.
 Срываю, как цветы, чужие жизни
 И нежно пью их аромат и сок.
 Удар мой точен, шаг мой невесом,
 И я несом неумолимым бризом,
 Что Море Жизни с Берегом Смертей
 Связал и в сказках и в сердцах людей.

VII.
 Свободный в зле и выборе страстей,
 Ломающий надежды, планы, судьбы,
 Я стал венцом и подлинною сутью
 Столь хрупкой друзы лжи, как жизнь людей.
 И подношенья крови и огней
 Я принимал и знал: за облак мутью
 Бог наблюдает с завистью меня, --
 И я был горд, хотя не мог понять.

VIII.
 Но никогда я не был так богат,
 Наполнен упоительным желаньем,
 Как в день, когда настал земным скитаньям
 Конец -- и снился мне цветущий сад.
 Дорогу зла мне не пройти назад,
 Мне не очистить сердца покаяньем.
 Но в криках смертной боли слышал я
 Блаженный звон заветного ручья.

IX.
 И я сказал: пусть будет мне дано
 К прекрасному одно прикосновенье --
 И сгибнет чудный сад в одно мгновенье!
 Его найти я должен всё равно
 И овладеть хотя бы на одно
 Биенье сердца... Странное смятенье
 В тот важный час овладевало мной:
 И демон наг пред собственной мечтой.

X.
 В последнем взгляде обречённых мной
 Ловил я тщетно слабые намёки,
 Найти пытаясь хоть бы тень дороги
 Туда, где цвет сирени с резедой
 Дарил усладу, волю и покой.
 И я открыл: чем более жестоки
 Мученья умирающих, тем я
 Ясней в их взглядах вижу блеск ручья...

XI.
 С открытьем тем перевернулся мир:
 Я не стремился быть щадяще точным.
 Я забавлялся, доводя нарочно
 До полусмерти жертв неравных игр.
 По капле собирая кровь в потир,
 Я им давал смотреть собственноочно,
 Как жизнь неспешно покидает их,
 Из бездны призывающих святых.

XII.


 ..Я нежил их, я им давал понять,
 Что смерть придёт. Но что придёт не скоро,
 И мука, боль, отчаянье и страх
 Заставят призывать её в слезах...

XIII.
 Так я нашёл ответ в какой-то день.
 Мне путь открылся в этот сад огромный,
 В цветеньи душном. В уголке укромном
 Ручей звенел, звенел... Поил сирень...
 Акацию... И резеду... И тень
 Так колыхалась, как узор нескромной
 Тафтицы у блудницы меж грудей...
 И всё же то был сад мечты моей.

XIV.
 Я узнавал кустарников изгиб,
 Узор листвы, неумолчной, как море.
 Мне так хотелось скрыться в том узоре,
 В ключа журчаньи, в самом сердце лип...
 Но я не мог, и понял, что погиб.
 Я в грудь свою ногтями впился, в горе
 Пытаясь разорвать её -- и слёз
 поток ту кровь мою в ручей унёс.

XV.
 И через миг преобразился сад:
 Сплетенье веток, мёртвых и корявых,
 И у моих колен -- ручей кровавый,
 Что тёк безгласно, вяло... и назад.
 Я этим успокоен был и рад.
 Я отпил из ручья -- и величавый
 Был в алых водах образ отражён,
 И он манил, и я был им пленён.

XVI.
 И я сказал: "Ну, здравствуй, это я.
 Я зеркало того, что есть ты ныне".
 Вздохнул покорно чёрный Сад Унынья,
 И сладко я умылся из ручья,
 И так глядел, дыханье затая,
 Как тот, что моего пути не минет,
 Вошёл... Я протянул из темноты
 Свой серп, ликуя: "Здравствуй, это ты..."

/2005г./